Идеальные лжецы. Опасности и правда
Ну что ж, остается либо умереть от холода, либо снять блузку и надеть толстовку… С минуту я колебалась, а потом… Ладно, только надо бы побыстрее.
Я взобралась на сиденье с ногами, села на корточки и протянула ногу в заднюю часть машины. Встав ногой на заднее сиденье, я перевалилась на него, как мешок с картошкой, шлепнувшись на задницу. Покосилась на Адрика: он невозмутимо доедал картошку и равнодушно смотрел на меня, считая, что я сама справлюсь. Я могла бы залюбоваться его спиной и плечами, но мне следовало сосредоточиться на собственных.
Некоторые девушки весьма практичны. Например, я могу снять лифчик, не снимая при этом футболку. Думаю, это достаточно распространенное умение, но не все одинаковые, так что не буду обобщать. Я не хотела снимать все сразу. Самым трудным оказалась прилипшая ткань блузки. Она была немного эластичной. Конечно, блузка была отнюдь не безобразной, вполне стильной, но слишком облегающей. Мне пришло в голову, что, если я стяну бретельки бюстгальтера, можно будет стащить блузку через ворот толстовки, растянув его на несколько сантиметров, не снимая самой толстовки.
М-да, это оказалось еще сложнее, чем Марку Уотни из «Марсианина» выжить на Марсе, несмотря на все познания в химии и биологии. По крайней мере так мне казалось в этот момент.
Я снова покосилась на Адрика. Он по-прежнему смотрел в сторону гостиницы.
Ну, с богом! Я набрала побольше воздуха и приступила к осуществлению задумки. Высвободила руки, и теперь блузка держалась только на груди. Тогда я принялась тащить ее вверх, скатывая валиком мокрую ткань, и вскоре влажной кожи коснулся холодный воздух. Я высвободила грудь и закатала блузку до шеи. На миг я остановилась и попыталась вытащить блузку через ворот толстовки, которая по-прежнему оставалась на мне.
Увы, это была неудачная мысль. Да что там неудачная – просто никуда не годная. Даже представить невозможно, какие неприятности способна доставить одежда, избавление от которой превращается в головоломку. Разумеется, темнота отнюдь не способствовала процессу. Скомканная и мокрая блузка застряла в вороте толстовки, и, когда я потянула блузку вверх, одна бретелька лифчика обмоталась вокруг шеи. Иными словами, я чуть не удавила себя лифчиком. Я дернулась и упала спиной на сиденье. В попытке освободиться я лишь больше запутывалась в собственных руках, ногах и рывках. Я трепыхалась, как вытащенная из воды рыба, пока голос Адрика не нарушил молчание, которое я упрямо хранила, стараясь скрыть свое досадное и смешное положение.
– Джуд, что ты делаешь?..
– Не знаю, – безнадежно ответила я. – Блузка прилипла! Помоги!
Я услышала, как открылась передняя дверца, потом – задняя, и наконец почувствовала, как сильная рука схватила меня за плечо и снова усадила. Однако положение в эти несколько секунд заметно усложнилось. Поскольку ткань толстовки была плотной, она так сильно окутала мою голову, что меня охватил приступ клаустрофобии и я начала задыхаться. В то же время, поскольку всегда теряюсь в критические моменты, я принялась беспомощно дергать руками и трясти головой.
Пока я в отчаянии трепыхалась, Адрик пытался освободить меня из смертельной ловушки коварной толстовки, но получалось только хуже.
– Сиди спокойно!
Его руки шарили в поисках решения. Он тянул за рукава, за воротник, за подол, ткань настолько меня сдавила, что я даже не могла сопротивляться. Сплошной клубок рук, ног и тел. В конце концов я в ужасе упала на сиденье.
– Адрик, я задыхаюсь! – кричала я, пытаясь выпутаться из толстовки, окутавшей голову.
– Перестань вертеться, иначе ничего не выйдет!
Однако это привело лишь к тому, что я стала еще больше суетиться.
В темноте я ничего не видела. Было жарко. Я задыхалась… Не хватало воздуха.
– Сними ее! – кричала я. – Сними ее!
– Черт побери, Джуд, я не смогу ничего делать, пока ты цепляешься за нее руками!
– Адрик! Я не могу дышать! Не могу!..
И вдруг – свет, воздух, жизнь и свобода! Адрику удалось-таки освободить меня от толстовки, а заодно и от мокрой блузки. Я глубоко вздохнула, вновь оказавшись в огромном мире. Я не двигалась, только судорожно вздымалась грудь. Немного успокоившись, я тут же увидела его лицо, едва освещенное уличными и гостиничными фонарями, и до меня дошло, в какой ситуации мы оказались: я лежу на сиденье, а Адрик – сверху на мне.
Я посмотрела на него с безграничным ужасом, как будто только что сбежала из дома с привидениями, а Адрик вдруг весело захохотал.
В такой позе, опираясь руками на заднее сиденье по обе стороны от меня и нависая надо мной всем телом, он медленно покачал головой.
Правый уголок его губ слегка приподнялся, а в левом притаилась загадочная улыбка.
– Против упрямых девушек всегда помогают самые глупые приемы, – заявил он.
Его голос звучал тихо и нежно, словно он поверял мне тайну.
– Я думала, что просто задохнусь в этой рубашке, – прошептала я, чувствуя, как дрожит голос. Я еще не пришла в себя от испуга, сердце тяжело билось. – Я так испугалась!
Адрик опустил глаза, а его шутливая улыбка вдруг стала зловещей.
– Ну, теперь ты ее уже сняла, так что тебе ничего не угрожает, – сказал он, особенно подчеркнув слова «ты ее уже сняла».
И он был прав. Блузка и толстовка валялись на полу машины. Мое тщедушное тело прикрывали только джинсы. Выше пояса не было ничего, даже лифчика. Я застыла в растерянности. Это так я собиралась держаться от него на расстоянии? Так собиралась показать ему свои холодность и безразличие? Ты снова провалилась, Джуд Дерри. Почти голая, я распростерлась под Адриком. Моя грудь оказалась у него на виду, заледеневшие ноги зажаты между его ногами. Я попыталась хотя бы на миллиметр сдвинуть ногу, и мое бедро потерлось о ткань его брюк. Между нами как будто вспыхнул пожар.
Я, как дура, решила, что могла бы выбраться из этой опасной ситуации, но ненавистный внутренний голос снова прошептал: «А вот здесь ты ошибаешься, подружка». Даже если бы я десять тысяч раз мысленно повторила, что должна держаться от него на расстоянии, что все изменилось, стоило Адрику окинуть меня взглядом своих серых глаз от шеи до живота, как всякие мысли о сопротивлении растаяли без следа.
Он с вожделением созерцал каждый сантиметр моего обнаженного тела, и если прежде у меня еще и оставалась сила воли, чтобы оттолкнуть его, то теперь она испарилась без следа. Весь мир сжался до состояния «твой взгляд пронзает меня до глубины души».
Обычно я не стыжусь своего тела, но сейчас у меня была прикрыта лишь самая интимная зона, все остальное осталось на виду, в том числе и все недостатки: слабые мышцы – результат лени и отлынивания от спортзала (и не сказать, что я в этом раскаиваюсь), целлюлит, три растяжки на правом бедре (растяжение кожи по мере роста), родинки, шрамы…
На миг я почувствовала, что он видит все эти дефекты, и усомнилась в себе, ощутила страшную неуверенность и желание поскорее прикрыться. Я уже собралась сказать: «Да слезь ты с меня наконец!», – но не успела.
Он поцеловал меня. На секунду наши лица оказались в сантиметре друг от друга, а в следующий миг его губы впились в мои, и все слова, которые я хотела сказать, застряли в горле. Я чувствовала себя обезоруженным солдатом, страной без армии, Хогвартсом без разделительного барьера, Землей без озонового слоя. Я инстинктивно закрыла глаза, вздохнула ему прямо в губы, и мне вдруг показалась, словно я вернулась в давно знакомое место, которое покинула много лет назад.
Это было нечто неописуемое.
Он мог быть лжецом, идиотом, но его проклятые поцелуи были просто неописуемыми.
С ними развеялась и моя неуверенность. Он излучал удивительное тепло и доверие. Его губы обжигали мои медленными движениями, легкими и скользящими.
Эти несколько секунд стали чем-то вроде прелюдии, потому что в следующую минуту, без предупреждения и совершенно неожиданно, поцелуй превратился в глубокую тонкую игру. Я провела рукой по его лицу, задержавшись на щеке в тщетной попытке успокоиться, но тут он принялся нежно и ритмично покусывать мои губы, сплетая язык с моим.