Только с тобой (ЛП)

            - А на этом мы прощаемся, мама. - Отрезал я, прежде чем она успела меня взбесить. - Позвони, если что-то понадобится.
            Я повесил трубку, а затем развернулся в своем кресле, делая медленный круг. Разочарование и гнев, которые всегда сопутствовали общению с моей матерью, снова накрыли меня. Во мне все кипело, но я чувствовал некую осведомленность, которой не было раньше. Может быть, потому, что совсем недавно мне снился сон с ней, где я переживал в тот момент, когда понял - она никогда не встанет на мою сторону, сознательно выбирая отречение по причинам, которых мне никогда не постигнуть.
            В течение многих лет, я искал для нее отговорки. Я сочинял десятки причин ее отказа защитить меня, чтобы дать себе хоть какое-нибудь утешение. Пока я не понял, что она делает то же самое, но наоборот - сочиняет истории о том, почему я врал об изнасиловании, лишь бы продолжать жить с притворством, что ничего не произошло. Так что я остановился.
            Она подвела меня, как мать, но предпочитала верить, что я подвел ее как сын.
            Так все и продолжалось.
            Когда я снова уперся в свой стол, то взял телефон и позвонил брату.
            - Чего ты хочешь? -  Ответил он.
            Я мог представить гримасу на его лице. Лице очень отличном от моего. Из трех детей моей матери, только Кристофер напоминал своего отца больше, чем мать.
            Его желчность имела предсказуемый эффект: я хотел разозлить его.
            - Услышать твой приятный голос. Что же еще?
            - Прекращай это дерьмо, Гидеон. Вероятно, звонишь позлорадствовать? Твое заветное желание наконец-то сбудется.
            Откинувшись в кресле, я посмотрел на потолок.
            - Я бы мог сказать, что мне очень жаль, что твои родители разводятся, но ты мне не поверишь, так что я даже не стану напрягаться. Вместо этого я скажу, что буду готов оказать помощь, если она тебе понадобится.
            - Иди к черту. - Он повесил трубку.
            Я убрал трубку от уха и мгновение держал ее в воздухе. Вопреки убеждению Кристофера, я не всегда не любил его. Было время, когда я радовался его присутствию в моей жизни. На короткое время, у меня появился товарищ. Брат. Враждебность, что я чувствовал сейчас, он заработал. Но независимо ни от чего, я заботился о нем и присматривал за ним, нравилось  ему это или нет.
            Возвращая трубку на место, я вернулся к работе. В конце концов, ничто не должно мне омрачать выходные. Я планировал быть полностью отрезан от внешнего мира вместе со своей женой.
Я внимательно смотрел на доктора Петерсена, который непринужденно сидел напротив меня. На нем были надеты темные, свободные джинсы с заправленной белой рубашкой - самое комфортное одеяние из всех, что я когда-либо видел на нем. Я задавался вопросом, было ли это осознанное решение в попытке показаться безобидным, насколько это возможно? Теперь он знал мою историю с терапевтами, и понял, почему я всегда находил их в какой-то степени угрожающими.
            - Как прошли выходные в Уэстпорте? - спросил он.
            - Ева звонила? -  в прошлом, когда Ева хотела убедиться, что я обсуждаю на терапии нужную тему, она заранее звонила доктору Петерсону. Я злился и не ценил этого, но ее порывы были обусловлены любовью, а я не мог послать это на хрен.
            - Нет, -  он улыбнулся, мягко, почти нежно. - Я видел ваши с Евой фотографии.
            Это удивило меня.
            - Не думал, что вы следите за таблоидами.
            - Этим занимается моя жена. Она показала мне фотографии, потому что нашла их очень романтичными. Должен согласиться с ней. Вы оба выглядели очень счастливыми .
            - Так и есть.
            - Как насчет общего языка с семьей Евы?
            Я откинулся, поместив руку на подлокотник.
            - Я знал Ричарда Стентона на протяжении многих лет, как и Монику.
            - Случайные  и деловые знакомства очень сильно отличаются от родственных.
            Его проницательность раздражала. Тем не менее, я был честен.
            - Это было ... неловко. Не нужно, но справился
            Улыбка доктора Петерсена стала шире.
            - И как вы справились?
            - Я сосредоточился на Еве.
            - Другими словами, держали других на расстоянии?
            - Не больше, чем обычно.
            Он что-то написал в своем планшете.
             - Что-нибудь случилось ее с прошлого четверга?
            Мои губы скривились.
            - Она купила мне собаку. Щенка.
            Он посмотрел на меня.
             - Поздравляю.
            Я пожал плечами.
            - Еве это все приносит удовольствие.
            - Значит, это ее собака?
            - Нет, она притащила все необходимое и высадила мне его на колени.
            - Это довольно серьезное обязательство.
            - Он будет в порядке. Животные независимы, - он терпеливо выжидал, поэтому я продолжил. - Мой отчим подал на развод.
            Голова доктора Петерсена склонилась немного, когда он изучал меня.
            - Мы перешли от новых родственников, к новой собаке, а затем к расторжению брака твоих родителей всего за несколько минут. Огромное количество изменений в жизни того, кто стремится к структурному порядку.
            Констатация очевидного. Мне было нечего добавить.
            - Вы удивительно собраны, Гидеон. Это потому что у вас с Евой все хорошо?
            - Исключительно хорошо, - я знал, что контраст с сеансом на прошлой неделе был разителен. Я был в дикой панике отдаления от Евы, испуганный и взбешенный страхом ее потерять. Я мог вспомнить чувства с мучительной ясностью, но трудно было принять, как быстро я... выпутался. Я не узнавал того отчаявшегося человека, не мог примирить его с самим собой, каким я себя знал.
            Он медленно кивнул.
            - Из трех событий, которые вы упомянули, какое из них наиболее важное, а какое менее?