Игры мажоров. Хочу играть в тебя (СИ)

— Я вычислила квартиру, пришла к вам, но так и не решилась позвонить, — говорю тише, потому что на нас начинают оборачиваться. — Ты же мой друг, и раз ты не хотел, чтобы я знала... А потом встретила вас с мамой в торговом центре, у меня из пакета покупки выпали. Шампунь под твое кресло закатился, ты мне его еще доставал.
Демон проводит по лицу ладонью, и у меня к горлу подкатывается комок. Голос предательски дрожит.
— Я не решилась подойти, потому что... Потому что мы друзья...
Он отнимает ладонь, и я вижу на лице кривую ухмылку.
— Вот оно что, соседка Маша. Тебя преследует маньяк на квадрокоптере, и ты решила, что это я? Кстати, спасибо, что напомнила про торговый центр, теперь я не буду париться, откуда тебя знаю, Маша-растеряша.
Возмущение накатывает по новой, делаю вдох и считаю про себя до пяти.
— Я не дам себя переиграть, Демон, можешь не надеяться, — вскидываю подбородок, — ты спалился. Если это не ты, то откуда ты знаешь, что это был квадрокоптер?
— Потому что я его видел, — отвечает он с невозмутимым выражением. — Он влетел ко мне в комнату, когда я сидел на балконе, и сдох. Разрядился. Через несколько минут к нам пришли соседи, извинились и его забрали.
Я растерянно смотрю на него и понимаю, как тупо подставилась. Интуиция вопит, что он лжет. Но и его версия звучит логично.
В первый раз я не увидела, куда точно залетел дрон, слишком большое расстояние. А когда он влетел в комнату Демона, то вполне мог попасть туда по ошибке.
Демона... Или Демьяна?
Он внимательно следит за моим лицом, как будто умеет читать мысли. Во рту становится сухо, облизываю нижнюю губу.
— То есть, это не твой квадрокоптер? — спрашиваю парня. Он медленно качает головой.
— Нет, Маша-растеряша.
— А этот сосед, ты его знаешь?
Демьян пристально вглядывается в мои глаза.
— Нет, мы совсем недавно переехали. И дрон отдавала мама. А ты слишком беспечна, соседка. Я бы на твоем месте не изображал из себя следователя, а обратился в полицию.
— Спасибо, обязательно воспользуюсь советом, — говорю невпопад, круто разворачиваюсь, но запястье попадает в цепкий захват.
— Подожди, — останавливает меня Демьян, — раз такое дело, мы теперь можем считаться друзьями?
— Я подумаю, — отвечаю осторожно и высвобождаю руку.
Внезапно чувствую жжение между лопаток, оборачиваюсь и сталкиваюсь взглядами с Топольским, который стоит у входа и смотрит на нас с Демьяном.
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍
Глава 11-2
Чувствую себя точно как на сцене, между перекрестным огнем. Демьян хоть и отпустил мою руку, все равно внимательно на меня смотрит. А спину взглядом выжигает Топольский.
Пора выбираться из этого пожароопасного треугольника.
— Хорошего вечера, Демьян, — собираюсь отойти, но он снова ловит мою руку.
— Будем считать, что ты подумала. Я хочу сделать комплимент на правах старого друга.
Наглость иногда бывает довольно изящной, поэтому на этот раз хочется разрешить.
— Делай, — киваю.
— Ты в этом платье пиздец какая красивая, Маша-растеряша.
— Спасибо. Тебе мое прозвище не кажется слишком длинным?
— Оно милое.
— Пожалуй, стоит его оправдать. Я вполне могу потерять тебя.
— Мы же только обрели друг друга! — Демьян делает вид, что пугается. Выдергиваю руку и иду к сцене.
Топольского в зале уже нет, у меня от разговора с Демьяном остается странный осадок. Как послевкусие. Что-то меня настораживает, только что?
На сцене пусто, все ушли переодеваться, это меня задержал Демьян. Или все-таки Демон? Завтра же и проверю, вряд ли у него для меня есть отдельный гаджет.
Собираюсь свернуть в коридор к раздевалкам, как внезапно локти попадают в стальные тиски, а меня толкают к стенке. Разворачиваюсь, спиной прилипая к стене, и изумленно ахаю, когда вижу перед собой мрачное лицо Никиты.
— С ума сошел? — возмущенно пробую оттолкнуть, но он крепко вдавливает меня локтями в стену. — Отпусти!
Несколько безрезультатных дерганых движений, целюсь коленкой в пах. Но Топольский успевает среагировать и наваливается сверху, прижимая меня еще и бедрами.
 
Он так близко, что я задыхаюсь. Когда я перестану на него так реагировать? То, что он на меня тоже реагирует, достаточно слабое утешение, хоть саму реакцию слабой назвать сложно.
Никита дышит неровно, прерывисто, вдавливается в бедро затвердевшим членом. Никогда не слышала, что возбуждение передается воздушно-капельным путем, но в нашем случае так было почти всегда. Было и осталось.
Отворачиваюсь и закрываю глаза в надежде, что, если не буду его видеть, воздуха в легких станет больше. Но мои надежды в последнее время в основном глупые и напрасные.
Не больше. Теперь я под завязку забита его запахом.
— Ты его не выбросила? Почему? — хрипло спрашивает он, почти касаясь лбом моего виска.
Беспомощно моргаю, пока до меня не доходит, что Никита имеет в виду платье. Но ответить не успеваю, он вдавливается сильнее.
— Зачем ты его обрезала?
Поворачиваю голову обратно, ныряю глазами в Никиту. На миг становится страшно, у него такой вид, как будто он сейчас его с меня сорвет.
Мы дышим практически друг другу в губы. Он не выдерживает первым, двигает бедрами, и твердый, упирающийся в меня член теперь кажется каменным.
— Почему, Никита... — облизываю сухие губы и подаюсь ему навстречу, — почему ты трахаешь Лию, а на меня у тебя стоит? Она плохо дает?
Его взгляд темнеет от злости, и на миг мне кажется, что Топольский сейчас схватит меня за шею.
— При чем здесь Лия? — он шипит и запрокидывает голову вверх. Затем опять удар взглядом. — Какого черта ты пришла на этот кастинг? Почему ты до сих пор отсюда не убралась? Сколько ты еще будешь мелькать у меня перед глазами?
— Слишком много вопросов. И хватит толкаться членом, Топольский, у меня уже там синяк, — отвечаю, не сводя глаз с его губ. Представляю, какие они горячие. А потом представляю, что они делают с Лией...
— Отпусти, — пробую выдернуть руки, — лучше отпусти, Никита, а то укушу.
Приоткрываю рот и наклоняюсь к шее. Он отшатывается, ослабляет нажим, и я толкаю его в грудь.
— Если Лия недостаточно хорошо отсасывает, купи себе еще кого-нибудь на «полный прайс», — зло бросаю, одергивая задравшийся подол.
— Ты уже и про «полный» знаешь, — Никита хватает за запястье. — Что еще тебе рассказали?
— Что ты опять в учредителях, — бью наугад, он морщится. Отпускает руку.
— Идиотка.
— Это заразное, так что лучше тебе отвалить.
— Не смей. Больше. Его. Надевать, — выплевывает каждое слово.
— А то что? — вздергиваю подбородок.
— А то сниму при всех, — отвечает почти спокойно, но грудная клетка все еще неровно вздымается.
Он упирается в стену, поправляет ширинку, при этом болезненно морщится. Некоторое время просто дышит, а я не понимаю, зачем продолжаю стоять и мысленно приказывать себе не пялиться на налитый бугор в паху.
— Надеюсь, ты меня услышала, — он отталкивается от стены и идет к выходу.
— И тебе спокойной ночи, — бросаю в спину, но Никита не оборачивается.
Глава 12
Маша
Саймон находит меня сам. Успеваю переодеться и прийти в себя после общения с Топольским.
Мне срочно нужен треннинг как повысить самообладание, я не хочу показывать свою уязвимость перед этим подонком. Справиться самой у меня не выходит.
Презираю себя за то, что такая тряпка, но когда его вижу, ничего не могу с собой поделать. Я не могу его ненавидеть. Не получается.
Сейчас нет настроения ни с кем общаться, даже с Саймоном, но приходится терпеть и молча его слушать. Мое участие в разговоре сводится к редкому хмыканию, зато приятель захлебывается от восторга.
— Ты просто потрясающая, малыш! Не представляешь, сколько тебя отметили...