Факультет уникальной магии
Перед глазами в очередной раз все поплыло. Ну вот угораздило же меня напиться…
— Здесь очень душно. — Он по-своему оценил явно замеченную мою внезапную слабость. — Хочешь, выйдем на свежий воздух?
— А там больше никого не будет? — невольно вырвалось у меня, и я тут же, смутившись, пояснила: — Ты не подумай ничего такого, просто я уже немного устала от обилия народа.
Он тихо засмеялся.
— Ну вот, а я так хотел подумать «что-нибудь такое». — И серьезно добавил: — Здесь есть балконы и довольно милый сад. Что предпочитаешь?
— Лучше в сад. Надеюсь, Анна Викторовна меня не хватится, — чуть виновато пробормотала я.
— Думаю, она прекрасно понимает, что ты пришла сюда не рядом с ней сидеть, — с улыбкой парировал он. — Пойдем.
Сад и вправду оказался очень красивым, с аккуратными дорожками, ухоженными клумбами и раскидистыми деревьями. Но, увы, обнаружился и весомый недостаток: тут прогуливалось немало парочек. Видимо, не мы одни были такие умные. А мне почему-то очень хотелось остаться с Алексом именно наедине. Хотя причину все же прекрасно понимала, но самой себе в этом не решалась открыто признаться. Я надеялась на поцелуй. Слишком меня каждый раз во сне разочаровывало, что ничего толком почувствовать не могу. А ведь хотелось именно почувствовать, причем наяву.
И вот тоже интересно, пары тут бродили явно либо влюбленные, либо флиртующие, но они даже за руки не держались. Видимо, это было за гранью местного этикета. Потому мне и казалось немного странным, что мой спутник все это презрел и держал меня за руку. А я старалась не показать вида, что основательно продрогла. Уж что-что, а возвращаться в бальный зал с его духотой и обилием народа точно не хотелось.
Не знаю, куда именно мы шли, но явно целенаправленно, а не просто гуляли. Парочек вокруг становилось все меньше, пока мы вообще не остались одни. Здесь, в глубине сада, бежал довольно широкий ручей, мы остановились как раз на мосту над ним. Учитывая, что весь путь молчали, я и сейчас не решалась нарушить тишину. Да и никак не могла придумать повод для этого.
Сняв камзол, он накинул его мне на плечи:
— Здесь все же прохладно.
— Спасибо, — я кивнула, — так гораздо теплее.
Хотя я бы, конечно, предпочла, чтобы он согрел меня своими объятиями… Интересно, что в этот бадрейн добавляют, раз такие мысли в голову лезут?
Ночь выдалась звездной, да и чудесный сад вполне располагал к любованию пейзажем. Чем я и занялась. Но все с той целью, чтобы собраться с мыслями и наскрести остатки собственной адекватности, которая с каждым мгновением, спасибо местному алкоголю, становилась все слабее.
А вот он смотрел на меня, я прекрасно чувствовала его взгляд, и это совсем не способствовало здравомыслию.
— Здесь очень красиво, — пробормотала я, чтобы хоть как-то отвлечься.
— Да, неплохо. Но, знаешь, есть места гораздо живописней. Может, когда-нибудь я отведу тебя туда.
— Но не сегодня? — Я подняла на него глаза.
— Уж точно не сегодня. — Он покачал головой.
Вдруг притянул меня к себе. Держа за талию одной рукой, второй легонько взял за подбородок и наклонился к моему лицу.
— А вдруг все будет не так? — прошептала я, когда его губы уже почти коснулись моих. — Не так, как во сне…
— Хуже?
— Лучше.
— Что же в этом плохого? — Он мягко улыбнулся.
— А вдруг я… — Голос сам собой сбился на шепот. — А вдруг я в тебя влюблюсь…
Он ничего не ответил. Если я до этого уже туго соображала, то поцелуй окончательно лишил способности здраво мыслить. Чуть требовательная нежность, волнующее прикосновение его губ… Но всего на мгновение. Следом тут же резкое жжение в районе солнечного сплетения, которое свело на нет все другие физические ощущения. Нет, ну что такое-то, а?! Ладно, во сне неспособность почувствовать еще можно было как-то объяснить, но наяву-то почему так происходит? И так, что ли, теперь всегда будет?
Но я постаралась не показать своего жутчайшего разочарования. Неприятное ощущение в солнечном сплетении прошло сразу же, едва он от меня отстранился.
— Наверное, нужно возвращаться, — пробормотала я, не поднимая глаз, — твоя бабушка, скорее всего, меня уже потеряла.
Он ответил не сразу, да и его голос прозвучал как-то странно:
— Ты права, пойдем.
Пока возвращались во дворец, ни слова друг другу не сказали. Уже у дверей я вернула ему камзол. А потом мы вошли в бальный зал с его духотой, гремящей музыкой и толпой аристократов.
Мне между тем становилось все хуже, будто разум норовил вот-вот отключиться. Я даже не уловила того момента, как вдруг осталась одна. Но ненадолго.
— Кирочка! Наконец-то ты нашлась! Я уже начала волноваться!
Хм, кто эта пожилая женщина и что ей от меня нужно?
— Анна Викторовна? — обомлела я. Как это я графиню не сразу узнала? Вот это у меня уже крышу сносит.
— Кирочка, что с тобой? — Она не на шутку забеспокоилась. — У тебя глаза будто мутные… Ты хорошо себя чувствуешь?
— Не очень, — пробормотала я. — Как-то странно. Я по глупости выпила этот… ну, зеленый такой…
— Бадрейн? — ахнула графиня. — Ой-ой, поедем скорее отсюда, тебе может стать плохо в любой момент! — Взяв под руку, она спешно повела меня к выходу.
— А как же ваш внук?
— Я видела его мельком, о чем-то с королевским советником разговаривает. В любом случае, думаю, Саша достаточно взрослый, чтобы добраться домой самостоятельно.
Дорогу в карете я запомнила плохо. Перед глазами периодически все плыло, да и мысли страшенно путались. Уже в особняке графиня дала мне выпить крепкого чая, хоть головокружение немного прошло.
— Ой, Кирочка, ну как ты в таком состоянии поедешь? Прошу, лучше останься ночевать здесь, — переживала Анна Викторовна.
Я как раз переоделась в свою одежду и собралась уезжать.
— Нет-нет, мне непременно нужно вернуться домой сегодня, — пробормотала я, уже толком не различая, что я говорю вслух, а что думаю, — иначе он обязательно мне какую-нибудь гадость скажет. А это так злит и обижает… Почему он такой, Анна Викторовна? Он как будто недолюбливает меня за что-то, постоянно пытается подколоть. А я бы так хотела, что бы он… Хотя я и сама не знаю, чего бы я хотела…
— Ой, Кирочка, ты уже бредишь! — Графиня руками всплеснула. — Девочка моя, больше никогда, ни в коем случае не пей эту гадость! От бадрейна и у привычных разум отключается, а ты, бедняжка, так вообще в первый раз попробовала. Может, все-таки останешься?
— Нет, — мотнула я головой. — Спасибо за заботу, Анна Викторовна, но мне надо к нему домой. То есть ко мне домой. В общем, к нам с ним домой. А еще домой к Грану, Таверу, Аниль, Дарле, Алему, Зуле и цветню. Ой, а почему у вас тут стены кружатся?
И хотя графиня меня упорно отговаривала, я стояла на своем. Кое-как Анна Викторовна меня отпустила.
Зато домой я ехала очень весело. В карете сидеть мне было скучно, так что я почти сразу перебралась на козлы к пожилому кучеру. Всю дорогу я громогласно исполняла Белису весь ассортимент народных песен, какие только помнила. Начиная от «Во поле береза стояла» и заканчивая «Напилась я пьяно». Даже вместе всплакнули над «Степь да степь кругом». Попутно выяснилось, что кучер состоит в ансамбле, возглавляемом смотрителем Алитерасу. И периодически они устраивают выступления. Как раз таки народные песни поют. И Белису так мой репертуар понравился, что он даже предложил к ним в ансамбль записаться, новые песни представлять. Я клятвенно пообещала, что, как только меня вытурят из университета, я непременно подамся в народные певцы. Все равно мне идти больше некуда.
Когда я добралась, в Доме уже почти все спали. Только Дарла с Аниль бодрствовали. То ли меня ждали, то ли еще что — я уже почти ничего не осознавала. Говорила им что-то, они что-то говорили мне, но все это осталось за гранью восприятия. И последнее, что я запомнила в этот вечер, что уже перед тем, как лечь спать, я съела заветную конфету «В самый счастливый день». И хотя мне упорно казалось, что она со вкусом все того же бадрейна, впечатление все равно не испортилось. Но уже после этого мое окончательно измученное сознание провалилось в тяжелый сон.