Первый снег (СИ)
Поглощённый своими невесёлыми мыслями, Макар взглянул на изредка вздрагивающего от пережитого недавно стресса Эла, вздохнул обречённо и прилёг рядом. Громов, видать почувствовав во сне чужое тепло, заворочался, прижался к товарищу всем телом и наконец расслабился. «И за что мне всё это?..» — задал себе риторический вопрос Гусев, обнял Элека покрепче и невольно задумался о событиях, в некотором роде перевернувших его жизнь за последний год. Каким бы накалом эмоций, страстей, а порой и физическими удовольствиями ни стала теперь наполнена его жизнь, по всему выходило, что раньше-то он жил гораздо спокойней и счастливее. А теперь приходится думать о том, как его действия отражаются на других людях, принимать во внимание их чувства… Наверное, это и есть та самая ответственность, о которой постоянно говорят взрослые, и о которой Макар не задумывался ещё прошлой осенью. «Детство кончится когда-то, ведь оно не навсегда», — Гусев вспомнил слова песенки, которую они разучивали для выпускников в прошлом учебном году, и сделал для себя однозначный вывод: лично для него этот момент уже настал. Макар ещё раз посмотрел на Эла, отодвинул у него со лба сбившуюся прядь и легко поцеловал спящего. И подумал, что, вероятно, Громов из тех, кому пришлось повзрослеть досрочно. И не по своей воле.
— Ну, ваще! Чегой-то вы спите посреди бела дня, да ещё на одном диване? Замёрзли что ли? — с нотками явного недовольства в голосе воскликнул Серёжа, выдернув Макара из полудрёмы. — Вставай, Гусь, помогай давай, ща готовить будем. Жрать охота!
Сыроежкин поставил на стол сумки с продуктами, всё ещё подозрительно косясь на Макара, и пока Элек ходил узнавать у Маши, как прошла поездка и не нужна ли его помощь в чём-нибудь помимо стряпни, спросил то, что его волновало с самого начала:
— Что с Элом-то было? Говорит, что всё в порядке, а у самого вид такой, будто вагоны разгружал. Да и ты, Гусь, не лучше выглядишь.
— Не знаю, честно, — пожал плечами Макар. — Вчера легли поздно, вот и не выспались… — он почти натурально зевнул и стал складывать в миску овощи, которые планировалось помыть.
— Но я же выспался! А в карты до двух ночи мы вместе резались! — не поверил Сыроежкин. — Колись давай, вы чё, профессорский коньяк нашли и бухнули втихаря? — Серёжа подошёл вплотную к Гусеву, тщательно к нему принюхиваясь.
— Убедился? — усмехнулся Макар — никакого намёка на алкогольные выхлопы Серёжа естественно не обнаружил.
— Всё равно, чего-то ты темнишь, Гусь, — скептически заметил Сыроежкин и, сердито зыркнув на друга, отобрал у него тазик с картошкой и луком.
— Каюсь, СыроеХа, — закатил глаза к потолку Макар, — я изменил тебе с Элом.
— Пффф! — фыркнул Сережа и даже глаза выпучил от удивления — Гусев, конечно, любитель тупых шуток, но не настолько же! — Ну ты!.. Скажешь тоже! Изменил! А я, может, этот, как его? Отелло, во! Придушу тя щас!.. Молись давай! Или нет, лучше лук режь, точно, хоть польза с тебя будет… Изменщик, ёпта! — Сыроежкин демонстративно отложил весь лук в отдельную миску и с силой поставил её на стол перед Макаром.
Гусев спорить не стал, взял овощи и пошёл на кухню. Он был рад, что Серёжа вернулся, что Эл вроде как отошёл и даже улыбается и шутит с Машей, что ещё целые сутки они проведут тут все вместе, а в школу только послезавтра.
***
— Элек, братик, миленький, ну сделай что-нибудь, ну, поговори с ним! — чуть не плакал Сыроежкин, очередной раз пристав к брату с просьбой вызвать Макара на откровенный разговор.
— Серёж, ну вы ж с ним друзья всё-таки, а такие вещи лично выясняют, с глазу на глаз, — попытался снова отмазаться Громов. — Ну, что я буду не в своё дело лезть?
— Так не хочет он со мной разговаривать! Я уж к нему и так, и этак, а он… В дверь звонил на выходных, он не вышел даже, через мать передал, что голова болит. Избегает меня… а я ни в чём не виноват, ничего ему не сделал! Плохого в смысле… Ну что мне делать, а? А вы с ним тренируетесь вместе. Поговори, братишка, ну пожалуйста!
— Ладно, Серёжа, я попробую, — сдался наконец Элек. — Но он же и со мной не общается, вообще ни с кем! Ходит угрюмый, на льду тупит. Тренер на него ругается, а Макар только кивает, даже не отвечает ничего. А он же такой, за словом в карман не лезет обычно. В общем… Он на тренировках такой же как в школе — весь в себе. Не думаю, что он мне что-то скажет. Тебе бы лучше мать его порасспросить.
— Да она как сказала, что Макар ей запретил рассказывать, так и молчит. Только на тебя вся надежда, Эл! — воскликнул Серёжа и таки не удержался — заморгал часто глазами, а потом и отвернулся, чтобы Элек не увидел его слёз. И совсем тихо добавил: — А если он болен чем-то? Если он… — договорить Сыроежкин не смог — горло сдавил спазм.
— Ладно, успокойся, поговорю, я же сказал, — обнял его Элек.
Громов и сам не мог понять, что случилось с Макаром. Они вернулись с дачи все в хорошем настроении, когда высадили Серёжу с Гусевым у дверей подъезда, те шли обнявшись и смеялись, Эл ещё подумал, что Макар неисправим и опять лезет к его брату. А на следующий день в школе Эл Гусева просто не узнал — тот был сам на себя не похож, ходил угрюмый, ни с кем не разговаривал, в Серёжину сторону даже не смотрел. На тренировке работал откровенно плохо, замечания тренера пропускал мимо ушей. К Денису Евгениевичу после тренировки не пошёл, об этом Элек догадался, когда, выходя, встретил спортивного врача, с озабоченным видом прогуливающегося мимо раздевалок хоккеистов. И до конца недели ничего в поведении Гусева не поменялось. Да и потом лучше не стало.
Эл бы, может, и наплевал на заскоки приятеля — мало ли у человека причин для хандры может быть? Раз не хочет делиться своими проблемами, имеет право, в конце концов. Но Серёжа, видя друга в таком состоянии, распсиховался не на шутку и во всём почему-то начал винить себя, хотя даже и предположить не мог, за что же Гусь может быть на него обижен. Разумные доводы Эла, что Макар не только с ним, он со всеми такой, Сыроежкин отметал напрочь — Гусь может дуться на весь мир, но только не на него. А если уж он на Серёжу не глядит, значит всё, катастрофа и жить больше незачем, буквально так.
В итоге, как бы Эл ни старался избежать разговора с Гусевым, и даже где-то ни радовался, что тот наконец отстал со своими нездоровыми намерениями от его брата, а пришлось ему вмешиваться и по крайней мере сделать хоть попытку помирить друзей.
Случай Громову представился после очередной тренировки. Как-то так получилось, что Эла опять задержал тренер, и в раздевалку он вошёл, когда народ уже начал расходиться по домам. Из душа Эл вышел в полной уверенности, что никого уже не осталось, но нет — на скамейке сидел Гусев.
— Макар… — тихо позвал его Элек.
Тот не шевелился — сидел, оперевшись локтями о колени и закрыв ладонями лицо.
— Макар!.. — повторил Элек чуть громче.
— Что? — хрипло ответил Гусев и поднял на Громова красные, воспалённые глаза.
— Ты… — Эл даже не сразу нашёлся что сказать — жутковатый вид товарища сбил его с толку. — Ты чего к Денису не идёшь?
Вопрос был бестактным (Громов это только задним числом сообразил), однако, возымел нужное действие — Макар удивился и вполне осмысленно посмотрел на Эла.
— Не хочу, — сказал он.
— Вы поссорились? — решил попытать удачи Эл. Вдруг Гусев хоть о любовнике своём говорить согласится?
— Нет.
— Расстались?
— Нет.
— Он тебя опять искать будет…
— Да пусть ищет. Не хочу я сейчас с ним общаться.