Том 1. Стихотворения

 23. VII.05 
  
«Осень. Чащи леса…»   * 
 
 
 
Осень. Чащи леса.
 
  Мох сухих болот.
 
Озеро белесо.
 
  Бледен небосвод.
 
 
 
Отцвели кувшинки,
 
  И шафран отцвел.
 
Выбиты тропинки,
 
  Лес и пуст и гол.
 
 
 
Только ты красива,
 
  Хоть давно суха,
 
В кочках у залива
 
  Старая ольха.
 
 
 
Женственно глядишься
 
  В воду в полусне —
 
И засеребришься
 
  Прежде всех к весне.
 
 
 1905 
  
«Бегут, бегут листы раскрытой книги…»   * 
 
 
 
Бегут, бегут листы раскрытой книги,
 
Бегут, струятся к небу тополя,
 
Гул молотьбы слышней идет из риги,
 
Дохнули ветром рощи и поля.
 
Помещик встал и, окна закрывая,
 
Глядит на юг… Но туча дождевая
 
Уже прошла. Опять покой и лень.
 
В горячем свете весело и сухо
 
Блестит листвой под окнами сирень;
 
Зажглась река, как золото; старуха
 
Несет сажать махотки на плетень;
 
Кричит петух; в крапиву за наседкой
 
Спешит десяток желтеньких цыплят…
 
И тени штор узорной легкой сеткой
 
По конскому лечебнику пестрят.
 
 
 1905 
  
«Мы встретились случайно, на углу…»   * 
 
 
 
Мы встретились случайно, на углу.
 
Я быстро шел — и вдруг как свет зарницы
 
Вечернюю прорезал полумглу
 
Сквозь черные лучистые ресницы.
 
 
 
На ней был креп, — прозрачный легкий газ
 
Весенний ветер взвеял на мгновенье,
 
Но на лице и в ярком блеске глаз
 
Я уловил былое оживленье.
 
 
 
И ласково кивнула мне она,
 
Слегка лицо от ветра наклонила
 
И скрылась за углом… Была весна…
 
Она меня простила — и забыла.
 
 
 1905 
  
Огонь на мачте   * 
 
 
 
И сладостно и грустно видеть ночью
 
На корабле далеком в темном море
 
В ночь уходящий топовый огонь.
 
Когда все спит на даче и сквозь сумрак
 
Одни лишь звезды светятся, я часто
 
Сижу на старой каменной скамейке,
 
Над скалами обрыва. Ночь тепла,
 
И так темно, так тихо все, как будто
 
Нет ни земли, ни неба — только мягкий
 
Глубокий мрак. И вот вдали, во мраке,
 
Идет огонь — как свечечка. Ни звука
 
Не слышно на прибрежье, — лишь сверчки
 
Звенят в горе чуть уловимым звоном,
 
Будя в душе задумчивую нежность,
 
А он уходит в ночь и одиноко
 
Висит на горизонте, в темной бездне
 
Меж небом и землею… Пойте, пойте,
 
Сверчки, мои товарищи ночные,
 
Баюкайте мою ночную грусть!
 
 
 1905 
   
«Все море — как жемчужное зерцало…»   * 
 
 
 
Все море — как жемчужное зерцало,
 
Сирень с отливом млечно-золотым.
 
В дожде закатном радуга сияла.
 
Теперь душист над саклей тонкий дым.
 
 
 
Вон чайка села в бухточке скалистой, —
 
Как поплавок. Взлетает иногда,
 
И видно, как струею серебристой
 
Сбегает с лапок розовых вода.
 
 
 
У берегов в воде застыли скалы,
 
Под ними светит жидкий изумруд,
 
А там, вдали, — и жемчуг и опалы
 
По золотистым яхонтам текут.
 
 
 1905 
  
«Черные ели и сосны сквозят в палисаднике темном…»   * 
 
 
 
Черные ели и сосны сквозят в палисаднике темном:
 
В черном узоре ветвей — месяца рог золотой.
 
 
 
Слышу, поют петухи. Узнаю по напевам печальным
 
Поздний, таинственный час. Выйду на снег, на крыльцо.
 
 
 
Замерло все и застыло, лучатся жестокие звезды,
 
Но до костей я готов в легком промерзнуть меху,
 
 
 
Только бы видеть тебя, умирающий в золоте месяц,
 
Золотом блещущий снег, легкие тени берез
 
 
 
И самоцветы небес: янтарно-зеленый Юпитер,
 
Сириус, дерзкий сапфир, синим горящий огнем,
 
 
 
Альдебарана рубин, алмазную цепь Ориона
 
И уходящий в моря призрак сребристый — Арго.
 
 
 1905 
  
«Густой зеленый ельник у дороги…»   * 
 
 
 
Густой зеленый ельник у дороги,
 
Глубокие пушистые снега.
 
В них шел олень, могучий, тонконогий,
 
К спине откинув тяжкие рога.
 
 
 
Вот след его. Здесь натоптал тропинок,
 
Здесь елку гнул и белым зубом скреб —
 
И много хвойных крестиков, остинок
 
Осыпалось с макушки на сугроб.
 
 
 
Вот снова след, размеренный и редкий,
 
И вдруг — прыжок! И далеко в лугу
 
Теряется собачий гон — и ветки,
 
Обитые рогами на бегу…
 
 
 
О, как легко он уходил долиной!
 
Как бешено, в избытке свежих сил,
 
В стремительности радостно-звериной,
 
Он красоту от смерти уносил!