Мафиози и его мальчик (СИ)
- Мне не всегда было с тобой хорошо, Яр, - вопреки сказанному он стиснул тело Яра в своих руках сильней. – Ты делал мне больно. Много, много раз. Тебе было всё равно, что я чувствую и чего я хочу. И в постели тоже, - Андрей облизнул губы. – Но мне всё равно ни с кем не было так хорошо, как с тобой. Даже когда тебе было на меня плевать. Я всегда тебя хотел так, что невозможно было дышать. Хотел и хочу – утонуть в тебе. В твоих руках. В твоём тепле. Что бы ты ни сделал, наверное, это никогда не изменится. Всегда будет только так.
Яр продолжал тяжело дышать. Он снова закинул руку за спину, прижимая Андрея тесней к себе.
- Это странно, - сказал он наконец.
- Что именно? То, что я тебя люблю?
Яр чуть повернул голову и с усмешкой посмотрел на него.
- Это – особенно. Но я про то, что произошло сейчас.
Андрей тоже улыбнулся одним уголком губ.
- Я смог показать тебе что-то, чего ты не знал?
- Однозначно, - Яр всё-таки перевернулся и притянул его к себе. – В прошлый раз было… не так.
Он снова замолк.
Андрей прикусил губу и прислонился к его лбу своим лбом.
- В прошлый – это там? – спросил он осторожно.
Яр закрыл глаза и кивнул.
Какое-то время оба молчали.
- Я хочу тебе рассказать, - сказал наконец Яр. – Хочу, чтобы ты начал меня понимать. Но я просто… не могу.
Андрей бережно провёл ладонью по его щеке.
- У меня тоже есть вещи, о которых я не могу тебе рассказать, - сказал он. – Я о них не хочу даже вспоминать. Я не думаю, что нам обоим будет легче, если мы будем бесконечно думать о них. Но я всё-таки действительно хочу тебя понять.
Яр открыл глаза.
- Я хочу, чтобы тебе было хорошо со мной, - сказал он. – Хотя бы теперь. Я хочу быть уверен, что тебе хорошо.
Андрей молчал.
- Тебе будет нужно то, что было у нас сейчас?
Андрей пожал плечами и снова провёл пальцами по его щеке.
- Мне бывает это нужно, - признался он. – Но ты мне куда нужней. Такой, какой ты есть.
========== Часть 86 ==========
К концу июля зарядили дожди и на охоту выходить стало сложней – на третий день сплошного ливня ноги уже проваливались в грязь по колено.
Вопрос с деревней так и не был решён, и хотя дичь пока решала проблему пропитания, дожди с новой силой заставляли думать о том, что делать дальше.
По вечерам - почти как раньше - Яр сидел в кресле перед очагом или прямо на полу, держа Андрея в руках и прижимая к груди.
Андрей с началом дождей все вечера проводил в вялой дрёме. От свежего воздуха ему вообще постоянно хотелось спать. Пока он выходил на охоту с Яром, в нём кипел какой-то энтузиазм, но теперь, когда можно было просто сидеть, не двигаясь, он то и дело засыпал.
Яр гладил его по волосам и иногда целовал за ухом. Андрей только морщился и тряс головой, будто отмахиваясь от налетевшей мухи.
После того раза, когда Яр отдался ему, Андрей как-то сам перебрался на ночь к Яру в кровать. Потом ещё раз, и ещё.
Яр был рад, что ему не пришлось просить. С Андреем под боком спалось куда лучше, а просыпаясь, можно было прижимать его к себе.
Это «прижимать» становилось наркотиком – «прижимать» хотелось вечером, утром и даже днём. На охоте было тяжелей всего, потому что «прижимать» было нельзя, иначе сама охота превращалась в какую-то непонятную романтическую прогулку, и вся дичь уходила из-под носа.
Зато вечером они возвращались домой, и Андрея снова можно было «прижимать».
Андрей послушно подставлялся под любые ласки, прогибал шею, когда её касались поцелуи, так чтобы предоставить губам Яра больше места. Раскрывался навстречу и эта покорность будила в Яре давно забытую, клокочущую злость.
Он сам до конца не мог понять, что именно так злило его. Не было чувства победы, которое он привык испытывать, когда пуля входила в добычу. Андрей будто бы сдавался заранее, и невольно опять просыпались мысли – а каким он был с другими? Он так же прогибался и ластился к каждому касанию губ?
Яр помнил, что да.
Он так и сяк старался отгонять от себя эти мысли, но, когда Андрей таял в его руках, невольно начинал думать о том, что если получит это тело в свою полную власть – если, конечно, она может быть более полной, чем теперь – то снова сорвётся. Он не хотел причинять боль. Сам понимал, насколько бессмысленно вспоминать старые обиды сейчас. И потому сдерживал себя, ограничиваясь поцелуями и ласками. Просто наблюдая за Андреем и стараясь держать себя в руках.
- Надо решать, что делать дальше, - сказал Яр как-то, когда они сидели у очага, а в окно стучался бесконечный дождь.
Это «надо решать» было странным. Он не помнил, чтобы когда-либо в жизни ему приходилось решать вместе с кем-то, и это сковывало его, заставляло буксовать. Даже в детстве, после смерти отца, он всегда решал сам – за себя и за мать.
Советоваться было тем более странно, что у Андрея тоже не было никаких идей.
Стоило признать, что в целом они бывали, и иногда Андрею в голову приходило то, чего никогда бы Яр не придумал сам. Но именно сейчас Андрей молчал, и стоило заговорить о будущем - впадал в какой-то потусторонний транс.
- Я не хочу уезжать, - сказал он упрямо и сейчас. Даже выпрямился, выбрался из объятий и замер, положив руки на колени и глядя в огонь.
- Ты хоть представляешь, что тут будет зимой? – спросил Яр.
Андрей повёл головой. Он явно ничего не хотел представлять.
- Андрей, - Яр тоже сел и попытался притянуть его обратно к себе, а когда Андрей ускользнул, просто ткнулся лбом ему в плечо. – Ты же не сможешь здесь жить.
Андрей поджал губы и упрямо повторил:
- Я не хочу уезжать.
Помолчал какое-то время и добавил:
- Ты станешь таким, как раньше, Яр. Если мы вернёмся назад. У тебя опять будут деньги, сделки… Партнёры… - Андрей со свистом втянул воздух через нос. – Я не хочу возвращаться назад.
Яр обхватил его за плечи и, мазнув носом вдоль плеча, нащупал в вороте свитера основание шеи. Уткнулся туда, в тёплое от кожи Андрея и колючее от шерсти, и зажмурился.
Он понимал, о чём говорит Андрей. Может, не до конца, но понимал. Он и сам не хотел назад. Здесь так легко было верить, что в мире нет никого, кроме них, а значит - никто не может их разделить.
Яр вдохнул глубоко запах Андрея, пропитавший насквозь грубую ткань, и потянул его назад, заставляя упасть на застеленный овчиной пол.
Андрей опустился на лопатки и теперь смотрел на него снизу вверх.
- Возьми меня, Яр, - попросил он. Так легко и спокойно, что по венам Яра снова, вскипая, поднялась злость.
Он загнал её в дальний угол и скользнул руками по бокам Андрея. Подцепил края свитера и потянул вверх. Андрей немного окреп, но совсем чуть-чуть. В движениях его появилась какая-то новая гибкость – не плавная, как раньше, а резкая, звериная.
Яр рывком перевернул его на живот, так что Андрей вскрикнул от неожиданности, и злость тут же осела вниз, уступая место всепоглощающей нежности и чувству вины.
Яр склонился над Андреем и принялся целовать позвонок за позвонком, чувствуя, как снова тает, расслабляясь, тело Андрея под ним.
Поймал запястья и потянул их, заставляя Андрея вытянуть руки над головой. Андрей тут же вывернулся и, высвободив их, сложил под головой, так чтобы можно было опереться лбом.
Ярик запечатлел у него на спине последний поцелуй и потянул джинсы вниз – Андрей выскальзывал легко, только когда пояс прошёлся по напряжённому бугорку в паху, легонько всхлипнул.
Яр не спешил раздевать его до конца. Провёл двумя ладонями по спине и подцепил округлые ягодицы, которые так и хотелось тискать, сжимать. Андрей прогнулся, бесстыдно приподнимая бёдра ему навстречу, и Яр, не сдержавшись, отвесил ему сочный шлепок.
Андрей охнул, но ничего не сказал.
Яр потянул наконец вниз серовато-синие боксёры и, спустив до коленей, вернулся обратно к самым желанным местам. Развёл двумя руками ягодицы Андрея в стороны, рассматривая узкий белоснежный вход.