Барышня ищет работу (СИ)
— В Россию? — не поняла я. — А здесь ему чем не Россия?
— Здесь, милочка, Сибирь, — наставительно произнесла Софья Людвиговна. — До бога высоко, до царя далеко — слышала?
— Слышала, — кивнула я.
И вправду, у нас до сих пор так говорят.
— Вот и славно. Но я продолжу. Играют до полуночи, реже дольше, бывает, что и раньше завершаем. Гости расходятся — и все в доме ложатся спать, разве только Марфуше нужно что-то приготовить на утро, ей можно. И дальше — до следующего утра. Вам понятно?
— Да, Софья Людвиговна, понятно.
— Мне тоже кажется, что ничего особенно сложного. И главное: если вы будете прилежно исполнять всё, чего я от вас жду, и не покинете меня до моей смерти, то ваше имя будет упомянуто в моём завещании. У меня нет наследников, поэтому я оставляю капитал на процветание родного города, но также не забываю и о тех, кто мне служит.
— А если… возникнут обстоятельства, которые потребуют от меня уволиться? Покинуть это место?
— Бога ради, — ответила она тут же. — Предупредите и получите расчёт. Расчёт у нас по первым и пятнадцатым числам, сколько дней пройдёт — столько и получите. Сейчас у нас два дня до нового месяца, так что в первый расчётный день вам достанется совсем немного. Но я обещала вам денег на обустройство, я помню об этом, вот они, — она отперла закрытый на ключ ящик стола и достала оттуда кожаный мешочек, и положила его возле бумаг. — И ещё важное — если я не найду вас на месте, в тот момент, когда вы будете нужны, если вы станете гулять ночью по дому или где-либо ещё, если вы вздумаете водить сюда мужчин и если вы зайдёте когда-нибудь в самую дальнюю комнату в подвале — я уволю вас немедленно.
Так, про мужчин и отсутствие понятно, интересно, почему нельзя ходить ночью по дому и что там в той дальней комнате?
— А если возникнут какие-то дела, отпрашиваться можно? — спросила я.
— Что ж я, зверь какой, что ли? Можно, — кивнула она. — И ещё. Я не терплю, когда мне лгут. Даже и не пытайтесь.
Я кивнула — поняла, мол. Вообще всё было понятно — живи и давай жить другим. А правила здесь устанавливает она.
И поскольку в договоре было прописано ровно то же самое, что мне было сказано на словах — я его подписала с лёгким сердцем.
3. Кто в теремочке живет
3. Кто в теремочке живёт
После обеда камеристка Софьи Людвиговны Антония сказала, что экипаж ждёт, и что она готова сопровождать меня по модным лавкам. Я так поняла, что ближних женщин у хозяйки было две, и эта самая Антония приехала с госпожой Серебряковой из столицы, а Агафья появилась уже в Сибирске. Обеим было лет по сорок с чем-то, но Антония, по словам Агафьи, при хозяйке с юности, замужем никогда не была, и уже не собирается. Черноволосая, худая и высокая, она одевалась в длинную тёмную юбку по фигуре и жакетик из той же ткани, а в вырезе жакетика торчал кружевной воротник блузки. Волосы у неё всегда были собраны в идеальный узел — чёрные, без единой седой нити. И говорила она негромко, только по делу, обычно же предпочитала молчать. А Агафья — пышная, громкоголосая, одетая в цветастую «парочку», седеющие пряди выбиваются из-под платка — оказалась здешней вдовой. Два сына выросли, и один занимался извозом в городе, а второй уехал на тот самый Афанасьевский завод рабочим, уже год тому, и исправно присылает матери деньги. Это значит — что? Правильно, и в заводе люди живут.
Ну а я пока живу в городе, в маленькой, но отличной комнатке. Туда помещается кровать, сундук и небольшая прикроватная тумбочка, на которой стоит зеркало. В сундук я потом сложу одежду, пока сложила свой свёрток с пижамой, которую сшила в больнице. Вообще мне вроде говорили, что есть машинка, значит — можно купить ткани и что-то сшить самой.
Тут я поняла, что пока не очень-то представляю себе, что вообще носят дамы, почитающиеся за приличных. Что у них под платьем, например. Панталоны? Чулки? Сорочки с корсетами, или уже можно без корсетов? Вроде я слышала, что у нас корсеты благородное сословие повсеместно использовало до мировой войны, а здесь как?
Мысль о том, что у них тут тоже может быть революция и мировая война, я пока отодвинула подальше. Такое думать — свихнуться можно.
Так, машинку, если что, можно поставить у окна, света хватит. Кстати, электричества в доме не было, хоть я и читала в объявлениях, что оно уже не просто существует, но и используется в быту. Но если хозяйка — маг, то она, наверное, так обходится? На вопрос об освещении Агафья ответила — принесём вам, барышня, свечку, чай, не заблудитесь.
— А как Софья Людвиговна?
— А барыня ж маг. Она шарик свой волшебный засветит, и всё видно, ещё почище, чем от свечки.
— А госпожа Антония?
— Антошка тоже маг, — подтвердила Агафья. — Умеет руками разгладить складки, почистить одежду от грязи, залатать прореху — и всё это магией! Боль ещё снимает, можно её попросить, она не отказывает.
Какой полезной, оказывается, бывает магия! И почему я не маг? В прочитанных книгах попаданцам щедро отсыпали способностей и сил, а я чем хуже? Или это только в книгах попаданство такое вот, а в жизни — вовсе нет?
— Но ничего, — продолжала Агафья, — мы и со свечками и с утюгами как-никак управляемся. И вы управитесь. Смотрите, барышня, вода, чтоб умыться — в кувшине.
Действительно, в углу на табурете стоял жестяной таз, а в нём металлический кувшин.
— А туалет? Или на улице?
— На улице есть, как не быть, — Агафья отдёрнула занавеску с окна и показала будочку в углу двора. — Тут рядом с вами чёрный ход, если что — можно быстро выскочить. — Но у барыни есть и новомодная система, пойдёмте.
Она показала мне дверь рядом с моей, за дверью же обнаружился самый настоящий тёплый туалет. С унитазом и бачком. Значит, с бытом тут не так и плохо, подумалось мне. Тут же была и раковина с горячей водой, Агафья объяснила, что она сама не очень понимает, но сделано с магией, и как-то та магия завязана на печное отопление в доме. Печей, к слову, было три — одна грела гостиную, столовую и немного спальню хозяйки, и кабинету доставалось, вторая располагалась в нашей части дома, и третья — на кухне, на ней готовилась еда.
Рядом с моей комнатой, кроме туалета, располагалась кухня, и тут же была комнатка, в которой спали Агафья и кухарка Марфуша. Антония, по словам Агафьи, спала на лавке в спальне хозяйки, и так было всегда.
Ещё из персонала имелся управляющий Антип Валерьянович, человек семейный, проживающий на соседней улице в собственном доме с супругой, сыном, невесткой и внуками, он приходил рано утром. А кучер Афанасий и дворник, сторож и разнорабочий Степан жили тут же в доме, у каждого из них было по каморке в подвале. Афанасий ходил за лошадьми — кормил, поил, чистил, и следил за состоянием экипажа. Степан же был на все руки — принести тяжёлое, поднять, переставить, наколоть дров, затопить печи, почистить двор от снега, запереть-отпереть ворота. Тут же Агафья сообщила, что Степан подбивает клинья к Марфушке, но у Марфушки муж на заработках, когда вернётся — никто не знает, и она тоже.
Той Марфушке было лет тридцать, и всякая работа по кухне у неё в руках просто горела. Готовила она достаточно просто, но очень вкусно. В мой первый обед на стол были поданы щи из свежей капусты — отличные щи, со сметаной и даже с сушёной зеленью поверх. Кроме того, картошка с солёными огурцами и грибами, грибы с луком и с маслом, прямо как я люблю. А к чаю — пышные булочки.
Вот так, подумалось мне. Одна барыня даёт работу семерым взрослым людям, получается. Кормит, поит, одевает. И меня теперь тоже. Мне повезло, да?
Да, Оля, тебе наконец-то повезло. Значит, вперёд, по модным лавкам с госпожой Антонией.
4. По модным лавкам
4. По модным лавкам
Разве я задумывалась раньше, как жили люди сто лет назад? Если честно, то не особо. Долго думала, что так же и жили, как мы сейчас. Потом начала учить историю и поняла, что нет, не так же, совсем не так же. Думала — плохо они жили, совсем плохо. Но оказалось, что — можно жить и там, и тогда.