Роскошь и тлен
– А вот теперь, когда между нами больше не осталось никакого недопонимания… Расскажи мне, как в вашем мире выглядят телефоны?
– В нашем мире телефоны размером с ладонь. По ним можно не только разговаривать с другим абонентом, но и лазить в интернете, а также делать фотографии и отправлять письма. Нужная штука. Многофункциональная.
Его лицо было так близко – такое красивое, будто у одного из богов, сошедшего с небес. Поддавшись искушению, Эмили плавно обхватила ногами его бёдра, тем самым сильнее прижимая к себе, и приникла к губам в долгом поцелуе.
– Если окажемся в твоём мире, подаришь мне такой? – успел спросить Ян, прежде чем потерял способность что-либо говорить вообще. Он распахнул глаза от безмерного удивления – видимо, раньше никто не целовал его так бесцеремонно, без спроса…
Но мгновение – и мужчина ответил на поцелуй, со всей страстью, на которую было способно его порочное сердце. Халат сполз с его левого плеча, обнажая грудь с застарелым шрамом от колющего удара. Ян не обратил на это внимания – он вновь покусился на футболку Эмили, но на этот раз не встретил никакого сопротивления. Он осторожно скользнул ладонью по бархатистой коже.
Девушка нежными пальцами провела по шраму на груди.
– Откуда это?
– Прощальный подарок от родины, – отмахнулся Ян, хотя губы его на миг исказила ядовитая гримаса. Но секунда – и он вновь был воплощением улыбчивого обаяния. – Сейчас не время об этом вспоминать.
Его ладонь скользнула по спине девушки к застёжке бюстгальтера. Кружевной лиф полетел куда-то на пол, а Ян уже деловито примерялся к брюкам. Молния оказалась ему в диковинку, но он управился с ней с небрежностью профессионала. Ухватился за пояс и властно потянул джинсы вниз.
Он даже не пытался скрыть своё нетерпение, Эмили слышала, как тревожно трещат нитки, казалось – ещё немного и ткань порвётся, если посмеет хоть на миг проявить непокорность и за что-нибудь зацепиться по пути. Мгновение, и девушка осталась обнажённой. Сердце в груди колотилось так, будто было готово вырваться сквозь мешающиеся рёбра.
Она смотрела ему в глаза – бездонные озёра первозданной тьмы – и чувствовала, что окончательно теряет волю. Всё, что она могла – отвечать на его поцелуи, которые становились всё более дерзкими и непристойными.
Ян не был нежным, нет. Его руки порой до боли сжимали беззащитное тело, но эти прикосновения почему-то доставляли девушке невыносимо болезненное наслаждение. И когда он вошел в неё – резко, грубо, – Эмили застонала, прикусив губу – до крови. Ян остановился на секунду и с жадностью, в которой не было ничего человеческого, тщательно слизал языком алые капли.
– Ты же сама этого хотела, моя пташка.
Голос, такой по-ледяному спокойный, ещё один контраст с движениями, наполненными дьявольской страстью. А это слово – моя. Как заклинание, накладывающее печать вечной покорности этому исчадию ада.
Эмили было всё равно. Был ли в том повинен опиумный дым или что-то иное – в тот момент она правда чувствовала себя принадлежащей ему без остатка.
Она запрокинула голову, прикрыла глаза и без колебаний отдалась наваждению, накрывшему её с головой, подобно девятому валу.
Глава 5. Одни из нас
Эмили не спала, скорее урывками дремала. В какой-то момент она вынырнула из объятий сна, как выныривают из глубокого омута. Ночной воздух унёс из комнаты остатки дыма и теперь вяло поигрывал лёгкой тканью занавесок. Ян расслабленно лежал на шёлковых простынях, глаза его были закрыты. В тот момент он выглядел таким уязвимым, по-детски беззащитным… но девушка понимала, что это совершенно ничего не значит. Такие люди спят чутко – или спят вечно, третьего не дано.
Она неслышно спустила ноги с кровати и обхватила голову руками. В мыслях навязчиво крутились воспоминания, как бабушка рассказывает маленькой Эмили сказки о злокозненных бесах, что соблазняют беспечных людей щедрыми дарами и льстивыми посулами. «Как защититься от них, бабушка?» – спрашивала девочка, а старушка с улыбкой отвечала: «Слуги тьмы не имеют власти над теми, чья душа чиста». Что же теперь? Она по доброй воле провела ночь с посланцем самого Сатаны, и, господи боже, ей это понравилось! «Бабушка бы не одобрила», – горько усмехнулась Эмили про себя.
В конце концов, девушка пришла к выводу, что ей не о чем жалеть – святые силы как-то не спешили ей на помощь, а значит, нет смысла отвергать подарки зла. И вообще, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Эмили ещё раз оглянулась на спящего Яна и медленно встала. Осторожно прошлась босыми ногами по комнате. Попыталась провести пальцами по одному из мечей на стене – оружие предупреждающе заискрило, видимо, его защищала какая-то магия. В комодах неаккуратными стопками лежала разнообразная одежда, в вазе пестрили украдкой выброшенные фантики от конфет – эта забавная мелочь вызвала у девушки понимающую улыбку. Тот самый «сейф» она не нашла, да и не слишком разумно держать его в собственной спальне – место слишком очевидное. Наконец, проверив всё, Эмили осторожно приблизилась к сундуку с бумагами. Удивительно, но на нём не было никаких чар. Девушка свободно взяла в руки один из свитков и чуть слышно присвистнула от досады – все записи были на китайском. Только заголовок, написанный резким и отрывистым почерком, гласил: «образец номер 22». Эмили просмотрела ещё несколько бумаг: «образец номер 15», «пришелец номер 4», «образец номер 2»…
Что это? Заметки исследователя? Коллекционера? Ясно, что под «пришельцами» Ян имел в виду таких же, как она – несчастных жертв пространственных аномалий. Но что такое «образцы»? Он что, опыты над людьми ставит?!
Ян чуть заметно пошевелился, и Эмили, поспешно запихав бумаги обратно в сундук, прилегла на кровать. Ян сонно прижал её к себе, и девушке ничего не оставалось, кроме как закрыть глаза и всё-таки попытаться уснуть.
Её разбудил стук в дверь. Чуть приоткрыв левый глаз, Эмили наблюдала, как старый слуга шепотом произносит:
– Глава, там к вам Грязный Джим.
Как Ян с явным неудовольствием выбирается из постели, ворча:
– Да что ему надо-то…
Тем не менее он быстро оделся и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Не справившись с любопытством, девушка накинула на себя давешний чёрный халат, сунула ноги в сапоги и тихонечко прокралась вслед за Яном. Даже удивительно, что по дороге ей никто не встретился. Притаившись за углом, Эмили подождала, пока он войдёт в уже знакомую дверь, и бессовестно прильнула к замочной скважине.
В плохо прибранном после бурной ночи помещении клуба, закинув ноги на столик, развалился плечистый здоровяк с коротким ежиком волос, чьё лицо крест-накрест пересекали два побелевших от времени рубца. За спиной мужчины переминались с ноги на ногу двое ребят помоложе, видимо, телохранители. Но, судя по взглядам, который они кидали на вошедшего Яна, взяли их исключительно для солидности. Едва тот присел на диванчик напротив, главарь с осуждением произнес:
– Ты зачем моих ребят убил, а? Не по понятиям это.
– Они на меня напали, – безразлично отозвался Ян. – Я защищался.
– А я слышал, всего лишь выразили восхищение красотке, – не сдавался Джим.
– Обещание «уважить мою бабёнку» никак не походит на восхищение, – возразил Ян. – Только вот ключевое слово здесь – моя. И все, кто попытается её «уважить», будут получать нож в глаз. Я понятно объясняю?
Грязный Джим удручённо покачал головой:
– Вот чё ты такой злющий, Ян?
– Я не злющий. Я ценю хорошее воспитание. Мои люди никогда не берут чужое без моего разрешения. А вот ты, Джим, своих распустил.