Узкие улочки жизни

Можно сколько угодно уверять собеседника, что его мысли мне неинтересны, что я не собираюсь его читать, а если случайно и ухвачу пару каких-то обрывков, то тут же постараюсь забыть их содержание. Можно клясться всеми святыми и демонами, что чужие мысли доставляют мне гораздо больше неприятностей, чем их хозяевам. Можно доставать удостоверение сьюпа, тыкать его сомневающемуся в нос и напоминать, что мне строжайше запрещено давать ход сведениям, полученным из сознания людей. Можно…
Многое можно делать, но ещё большее делать нельзя.
Первый раз столкнувшись с попыткой отгородиться, я удивился. Потом обижался, негодовал, ругался, переживал, оскорблялся. Всего хватало. Но в конце концов вынужден был смириться со своей судьбой. Единственное, что помогало мне не потерять собственное здравое сознание, это детская вера в чудо. Вера в то, что когда-нибудь я встречу человека, который не будет бояться открыться передо мной, не будет бояться распахнуть свои мысли настежь. И он вовсе не окажется ангелом, в этом я уверен на двести процентов! Потому что чистота помыслов и откровенность — совсем разные вещи.
«В конце концов, я ничего не потеряю. А может, что-то и приобрету…»
Вот так-то. Корысть всегда перевешивает. Но в данном случае стремление к выгоде обоюдно, и нет причин лицемерно осуждать инспектора Берга за разглашение служебных тайн.
— Дело слишком подозрительное, Джек.
— Основания?
Йоаким отправил в рот последние капли кофе и с видимым сожалением поставил чашку на блюдце.
— Что тебе известно о покойной?
— Мне должно быть что-то известно? — Пробую удивиться, но, видимо, леди Оливия в очередной раз оказалась права, потому что инспектор укоризненно дёргает подбородком.
Есть на свете люди, ненавидящие игру в кошки-мышки, я сам принадлежу к их числу, но, на моё счастье, и мой старый знакомый не терпит долгие допросные прелюдии, особенно, если у него на руках имеются весомые улики.
Вместо того чтобы по примеру младшего инспектора принять загадочный вид и начать задавать так называемые наводящие вопросы, Берг вытащил из внутреннего кармана пиджака сложенную пополам прозрачную папку с листом бумаги, хорошо знакомым мне хотя бы потому, что я сам заказывал в типографии мелкооптовую партию бланков договоров для салона.
Папка легла на стол передо мной.
— Не видишь ничего странного?
Мог бы и не спрашивать. Конечно, вижу, и увиденное удивляет меня не меньше, чем моего собеседника.
Бесцеремонный мазок ядовито-голубого маркера проходит по одной из строчек договора, выделяя слова: «…до окончания календарного срока жизни…»
— Что это может означать, по-твоему?
Забавно, но мне хочется задать тот же вопрос, только некому.
— С ходу не отвечу.
— А если не торопиться? Если подумать?
В некоторых делах что думай, что не думай, результат один.
— Этот листок побывал в руках у многих человек?
— Обижаешь! — усмехнулся Берг. — Только в моих. К счастью, мы с криминалистами прибыли на место одновременно, и я успел урвать этот десерт прямо у них из-под носа. Конечно, придётся вернуть на предмет снятия отпечатков и прочего, но… Я ведь всё правильно понял?
О да! Вообще, мыслительному процессу герра старшего инспектора можно только позавидовать. Я бы, к примеру, сообразил, что делать, минут через десять, если бы вообще сообразил.
— Мои отпечатки на нём обязательно будут. В конце концов, я собственноручно вписывал реквизиты Заказчика.
Берг автоматически кивнул, отмечая в памяти предложенное объяснение, но голову моего собеседника занимали совсем другие мысли, торопящиеся выйти наружу.
— Есть шанс, что получится?
Не надо было быть сьюпом, чтобы почувствовать нарастающий в полицейском азарт. Я и сам страдал, а может, наслаждался подобным увлечением и упорством, но жизнь перемалывает характер вернее, чем самые тяжёлые мельничные жернова.
— Шанс всегда есть.
— Попробуешь?
Растерянно поднимаю взгляд:
— Я?
Берг посмотрел мне прямо в глаза, впервые за всё время беседы:
— Да.
— Это несколько… незаконно.
 
— Ты всё ещё сьюп.
— И похоже, умру им, но всё равно… Йоаким, вмешательство медиума оформляется официально. Нужен запрос в соответствующие инстанции и прочее в том же духе. Можно оформить задним числом, разумеется, но зачем рисковать? Бухгалтерия тебя не погладит по шёрстке за такое своеволие.
Он хитро подмигнул:
— У меня свои подходы к бухгалтерам. Особенно к одной… Но это так, к слову. Попробуешь?
Никогда не любил торопиться ни с выводами, ни с активными действиями, предпочитая прежде немножко подумать. Герр старший инспектор настаивает? Странно. Спешка в экспертизе вещественных доказательств обычно вызывается либо высокой степенью угрозы для жизни, либо… Конкуренцией между разными бригадами криминалистов. Эх, присмотреться бы повнимательнее к сознанию Берга, чтобы убедиться в том или другом варианте развития событий, но это будет нечестно по отношению к старому знакомому, да и совершенно не интересно. Лучше попробую сделать то, о чём меня просят.
Дешёвая офисная папка из прозрачной плёнки — прекрасная защита результатов деятельности человеческого сознания. Да-да, мысли тоже оставляют следы, и ещё какие! В большинстве случаев даже не нужно прилагать усилий, чтобы прочитать письмо, что называется, «с того света». Правда, бывает, и никакие увеличивающие линзы не помогают.
Маркером выделена строчка, в которой упоминается окончание срока хранения нашей коммерческой тайны, стало быть, рука фройляйн Нейман касалась бумаги чуть ниже, примерно в этом месте…
«Окончания срока жизни… Срока жизни… Срока жизни? Но разве я живу? Сколько ещё лет пройдёт прежде, чем… Не хочешь жить, так возьми и умри? Я хочу жить? Нет. Значит, мне нужно умереть?»
Ничего не понимаю. Одни вопросы без ответов. Обычно человек, обдумывая важное решение, на каждое сомнение нанизывает по меньшей мере с десяток доводов «за» и «против», спорит с самим собой, зачастую срываясь на ругань, но в данном случае ситуация совсем другая. Женщина не была уверена, и всё же нисколечко не сомневалась. Более того, я не почувствовал присутствия заднего плана мыслей, и это довольно странно.
Каждое мгновение бодрствования человек переполнен мыслями, подавляющую часть которых он не осознаёт и осознавать не собирается, но тем не менее гул и гомон словесно не оформленных размышлений присутствует всегда, и с определённой периодичностью во все потоки просачиваются обрывки обитательниц подпотокового пространства. Конечно, если имеешь дело не с живым объектом, а только со следами его мыслей, шанс внятно разобрать содержание непрошеных пришелиц крайне мал, но само присутствие определяется без проблем. Почему же «предсмертная записка», оставленная фройляйн Нейман, кажется мне поддельной?
— Что скажешь, Джек?
Ох, я чуть было не забыл, где и с какой целью нахожусь, настолько увлёкся.
— Ничего утешительного.
— А конкретнее?
Кстати, если вспомнить прошлое, можно чуточку подтрунить над герром старшим инспектором, до поры до времени не верившим в возможности сьюпов и утверждавшим, что «все эти новомодные штучки никогда не заменят нормальной полицейской процедуры». Не заменят, это верно. Зато смогут существенно облегчить её проведение, в чём Берг однажды и убедился. Жаль, без меня как участника событий, но здравый смысл, являющийся одной из главных добродетелей моего старого знакомого, распространил результаты единичного опыта на всё исследуемое множество. С определёнными допущениями и долей недоверия конечно же, но хоть полное отрицание исчезло, и то хорошо.
— Она думала о смерти.
— Уверен?
Я подвинул папку обратно к собеседнику.
— Да. Но её мысли сами по себе несколько… Неправильные.
— То есть? — насторожился герр старший инспектор.
— Это сугубо технический вопрос, вполне возможно, я просто не владею всей необходимой информацией, и всё же… Женщина собиралась умереть. Но одновременно не хотела этого. Или, точнее, не испытывала настоящей потребности.