Сердце убийцы
Когда она закончила, целых ребер в теле Арчи становится меньше на шесть. Окровавленный гвоздь падает обратно на поддон, безобидно звякнув. При малейшем движении тело Шеридана пронизывает резкая боль. Таких жестоких мук ему не доводилось испытывать никогда в жизни. Учащенное дыхание, больше похожее на всхлипывания, едва пробивается сквозь забитые слизью носовые проходы, и как он ни старается контролировать работу легких, каждый вдох дается с трудом. «Пожалуй, два дня – слишком оптимистичный прогноз», – решает Арчи. Возможно, он умрет прямо сейчас.
Глава 2
Светлый и выпуклый рубчик шрама на его груди похож на обрывок бечевки. Начинается в нескольких дюймах под левым соском, вьется через заросли темных волос, выгибается аркой, потом еще одной и возвращается к начальной точке, образуя форму сердца.
Арчи всегда чувствует эту полоску твердой, бугристой плоти под полотном рубашки. У него хватает и других шрамов, но только этот, кажется, так и не перестает причинять боль. Детектив знает – это мнимая боль. Вот сломанное ребро, что плоховато срослось, действительно беспокоило, а шрамы никогда не болят, тем более прошло уже столько времени.
Зазвонил телефон, и это может означать только одно – новую жертву.
Ему сейчас звонят лишь два человека – бывшая жена и бывший напарник. С Дебби он сегодня уже говорил. Остается Генри. На дисплее сотового телефона высветился код департамента полиции. Значит, угадал.
Арчи поднес телефон к уху.
– Да.
Гостиная погружена во мрак. Не то чтобы ему хотелось или нравилось сидеть в потемках, просто он не двигался с места уже несколько часов. Солнце давно зашло, но Арчи не счел нужным включить свет. Кроме того, темнота отчасти скрывала печальное зрелище – неприбранную квартиру с убогой мебелью и заляпанным ковролином на полу.
Трубка прорычала хрипловатым голосом Генри:
– Он опять похитил девочку.
Что и требовалось доказать.
Сумеречная комната озарялась монотонным миганием электронного будильника. Цифры на дисплее показывали, что мигает он так уже больше полутора часов, но Арчи так и не удосужился выставить текущее время.
Просто прикинул в уме, который теперь час.
– Значит, опять сформируют оперативную группу, – произнес Арчи.
Он уже сообщил Генри, что готов вернуться, если будут приняты его условия. Шеридан положил руку на папки, лежащие на коленях и полученные от Генри еще несколько недель назад. В прозрачные файлы аккуратно вложены снимки мертвых девочек, сделанные на месте преступления.
– Прошло уже два года. Я сказал им, что ты совершенно здоров и полностью восстановил работоспособность.
Арчи улыбнулся в темноте.
– Ты старый брехун.
– Могущество позитивного мышления. Греттен Лоуэлл заставила всех наложить в штаны со страху, а ты сумел ее взять. Сейчас объявился этот новый парень. На его счету уже две убитые девочки, теперь вот жди третий труп.
– Это Греттен взяла меня. – Плоский латунный пенальчик с таблетками лежал на кофейном столике рядом со стаканом воды. Арчи никогда не пользовался подставками. Этот исцарапанный столик достался ему вместе с арендованной квартирой. Здесь все, включая самого Шеридана, покрыто шрамами.
– Но ты выжил. – На секунду воцарилось молчание. – Не забывай об этом.
Легонько надавив большим пальцем на крышку пенальчика, Арчи открыл его, достал три белые овальные таблетки и сунул в рот.
– Мои обязанности прежние? – Он отпил из стакана и с облегчением почувствовал, как таблетки проскользнули внутрь.
– Старший оперативной группы.
Осталось последнее условие. И самое важное.
– А как насчет журналистки?
– Не нравится мне это, – сказал Генри.
Арчи спокойно ждет. Колесо раскрутилось, и Генри уже не пойдет на попятную. Опять же для Арчи он сделает что угодно, и тот это знает.
– Хороша деваха, – сдается Генри. – Видел ее фотку. Тебе понравится. У нее волосы розового цвета.
Шеридан опускает взгляд на папки у себя на коленях. Он справится. Просто надо продержаться, пока не сработает придуманный им план. Арчи открывает верхнюю папку. Глаза, привыкшие к темноте, различают призрачные очертания испачканного в грязи тела. Первая жертва убийцы. Воображение окрашивает фото в нужные цвета – малиновая полоса от удавки на шее; багровая вздувшаяся кожа.
– Сколько лет пропавшей девочке?
– Пятнадцать. Вышла из школы, но дома так и не появилась. Исчезла вместе с велосипедом. – Генри помолчал. Арчи ощутил бессильную злость, переполнявшую напарника. – У нас нет никаких улик.
– Янтарная тревога?
– Объявлена полчаса назад, – ответил Генри.
– Прочешите близлежащую местность. С собаками. Пошлите по домам полицейских в форме – может, кто-нибудь что-то видел.
– Вообще-то, строго говоря, ты приступаешь к исполнению обязанностей только завтра утром.
– Все равно займись этим, – настоял Шеридан.
Генри чуть замялся.
– Значит, мы можем на тебя рассчитывать?
– Сколько времени она отсутствует?
– С четверти седьмого.
«Ее уже нет в живых», – мелькнуло в голове Арчи.
– Заскочи за мной через полчаса.
– Через час, – помолчав, сказал Генри. – Выпей кофейку. Я пошлю за тобой машину.
Отключив телефон, Арчи несколько минут неподвижно сидит в темноте. Тишина. Не слышно ни ревущего телевизора у соседей сверху, ни шагов над головой. Только с улицы доносится глухой равномерный шум проносящихся мимо автомобилей, да с тарахтением отключился компрессор холодильника. Арчи посмотрел на будильник и опять подсчитал в уме – сейчас начало десятого.
Под воздействием таблеток его охватил теплый кайф. За три часа можно доставить человеку много неприятностей. Арчи медленно расстегнул верхние пуговицы рубашки, просунул за отворот ладонь и среди множества рубцов на груди нащупал сердце, вырезанное руками Греттен Лоуэлл.
Десять лет своей службы в полиции детектив проработал в опергруппе, преследовавшей «убийственную красотку», самую кровожадную серийную убийцу из Нортуэста. Много времени он провел, изучая отчеты патологоанатомов, собирая улики и свидетельские показания. И все же, несмотря на этот труд, Греттен сумела заманить его в ловушку. Теперь Арчи свободен, а Греттен за решеткой.
Забавно. Иногда ему чудится, что все наоборот.
Глава 3
Сьюзен не хотелось быть здесь. В родительском доме царил беспорядок, его несовременные крошечные комнатенки пропахли сигаретным дымом и сладким сандаловым ароматом. Она сидела в гостиной на позолоченной кушетке, купленной на благотворительной распродаже, беспокойно ерзала, поглядывала на часы и теребила волосы.
– Ну скоро ты? – не вытерпев, спросила Сьюзен.
Блисс, ее мама, подняла голову, не переставая возиться с пучком соломы на деревянной катушке из-под кабеля, используемой в качестве кофейного столика.
– Сейчас, – бросила она.
Каждый год, в один и тот же день, с наступлением темноты Блисс производила символическое сжигание отца Сьюзен. Идея, конечно, безумная, но Сьюзен знала, что матери лучше не перечить. С помощью бечевки Блисс вязала из соломы чучело высотой примерно в фут. Всякий раз этот творческий процесс как-то совершенствовался. В самый первый год Блисс использовала увядшую медвежью траву со двора, но она отсырела, и чучело не хотело загораться. Облитое керосином, оно заполыхало, но от искр занялась компостная куча, и соседи позвонили по девять-один-один. Теперь Блисс покупала солому в магазине товаров для домашних животных. Ее продавали в пластиковой упаковке с изображением кролика.
Сьюзен твердо решила не присутствовать в этом году на экзекуции, но тем не менее она здесь – сидит и наблюдает как мать все туже обматывает бечевкой ножки маленького соломенного человечка.
Блисс отрезала бечевку, завязала узел на лодыжке чучела и затянулась сигаретой. Такова Блисс: каждый день принимает оздоровительные пищевые добавки из зеленых водорослей, но курит ментоловые сигареты. Она вся состоит из противоречий. Совершенно не пользуется косметическими тенями и тушью, зато неизменно красит губы кроваво-алой губной помадой. Противница любых изделий из меха животных, кроме своего любимого фирменного пальто из леопардовой шкуры. Вегетарианка, однако обожает молочный шоколад. Рядом с ней Сьюзен всю жизнь чувствовала себя менее красивой, менее яркой, менее сумасбродной.