Окраина. Дилогия (СИ)
– Понятно. – Андрей чувствовал, что начинает дергаться, и ничего не мог с этим поделать. – С мальчиком придется разобраться. Выходим, как только будем готовы.
* * *
В «Боспоре» царила неизменная тишина, только на втором этаже беззвучно мерцал телевизор. Никого из «целлулоидных» не видно, а онито как раз были нужны срочно. Андрей натянул свежую футболку и пошел в аппаратную. Никого. Начальник «КП29» двинул ногой по обшарпанному креслу. Нет, нужно успокоиться. Пока только о раскосых глазах, жмурящихся от боли, думаем, дела не будет. Нужно успокоиться, время еще есть. Полно времени. Усилитель, вытяжка, выпрямители, бобину возьмем снизу… Загуделозасияло, застрекотала лентопротяжка… «Новости дня № 582». «На встрече с руководством республики хлопкоробы Ферганы заверили, что…»
– Старые новости, а, Старый? – Горгон крутанулся на кресле, неловко отталкиваясь короткими ногами, сафьяновые сапоги чиркнули подковками.
– Нам новые новости ни к чему, – пробормотал Андрей. – Со старыми новостями както спокойнее. Помощь нужна, господин Горгон.
– Да уж вижу, – старик кивнул на забинтованные руки смотрителя, – граблито не отвалились?
– Шевелятся.
– Ну и ладненько. Деньги? Путь подсказать? Ножичком поработать?
– Путь знаем, поработаем сами. Оружие бы нам. Както случайно голые остались.
– Ну, по железкам вашим – это к сыщику. Сейчас досмотрю, кликну. Может, девчушку прихватите, пусть разомнется?
– По пустякам сеньориту беспокоить не осмелимся.
Горгон ухмыльнулся и отвернулся к экрану. Пока он с глубочайшим вниманием следил за рапортом буровиков, Андрей машинально принялся чистить натяжные полозки. Когда киножурнал окончился, вернул бобину в фильмостат. Из коридора тянуло знакомым сигарным дымом. Комиссар стоял у окна, дымил и разглядывал сумрачное небо.
– Андре, вы неосторожны. Так можно и доиграться.
– Согласен. Извлечем уроки и сделаем выводы.
– Нуну, опять большевистские формулировки. – Комиссар откинул полу пиджака, скрывающую продолговатый сверток. – Увы, все, что имелось под рукой. Как я понял, время не ждет?
Андрей развернул небрежно завернутый в кожу угловатый пистолетпулемет и пару магазинов.
– Благодарю. Полагаю, нам хватит. Дело действительно срочное. – Андрей протянул хозяину шелковистокожаную упаковку оружия.
– Это для мадемуазель, – небрежно махнул сигарой комиссар. – Не обижайтесь, но, помоему, вы ее безвкусно одеваете. Милая ведь особа. Кажется, ее сильно обидели?
Андрей взглянул полицейскому в лицо:
– Если желаете назвать меня тупой скотиной, валяйте. Возразить нечего.
– Ну, старина, не впадайте в крайности. Все наладится. Желаю успеха. Непременно передайте мадемуазель мои наилучшие пожелания.
Генка ухватился за оружие, заклацалзащелкал:
– Ого! «МАТ49» [10] – я такую штуковину и в рукахто не держал. В наших краях раритет.
– Это в каких ваших? В больнице, что ли? Или вспомнил что конкретное?
Генка смущенно глянул на командира:
– Так я вроде много чего помню. Только главное ускользает. Вроде вотвот – и ни в дугу. Не могу сосредоточиться.
– Ладно, сейчас на другом сосредотачиваемся. Патронов у тебя не ящик. Улавливаешь?
– Так мы, это, не в карательную же идем? Или в карательную?
– Мы работаем. Никаких воспитательных акций, – строго сказал Андрей.
Генка смотрел с сомнением:
– Помоему, ты их всех в усадьбу загонишь и того… Нет, я не то чтобы осуждаю…
– Заглохни. Только работа. Иди, одевайся, и выдвигаемся.
Андрей повесил дареную куртку на ручку двери радиоузла, собрал в кабинете остатки пиротехники и пошел в мастерскую. Из наличного оружия имелся один «экспедиционный нож» – странная помесь мачете и саперного тесака. Следовало хоть подточить уродца. Андрей поработал с наждаком, взялся за брусок. Среди шорканья почувствовал, что сзади ктото стоит.
– Ты как?
– Хорошо. Только сидеть не могу, – тихо сказала Мариэтта и вдруг ткнулась лбом в спину начальника. – Спасибо.
– За что?
– За куртец. И вообще.
– Куртку тебе комиссар подарил. Тот, что из «целлулоидных». Попенял, что мы тебя плохо одеваем, и облагодетельствовал.
– Я сама виновата. Вкуса у меня нет. Сергеич, тебе сильно мою попу жалко?
– Мне тебя целиком жалко. Кажется, я их всех поубивать готов.
– Всех не надо. Одногодвух. Я не ХешКе, мне будет достаточно.
– Да, ты у нас девочка скромная. – Андрей осторожно обнял коллегу за шею и поцеловал в волосы надо лбом. Черные взлохмаченные пряди пахли водой Москвыреки.
– Вообщето, можно было и не так целовать, – задумчиво заметила Капчага.
– Не начинай. Времени нет и…
В коридоре раздался вопль Генки:
– Ах ты сволочь!
Мимо двери чтото с фырчаньем пронеслось, следом босиком зашлепал Иванов:
– Душман проклятый!
Выскочившие в коридор Андрей и Мариэтта успели проследить, как кот шмыгнул за угол в конце коридора. Генка бессильно тряс автоматом.
Мариэтта захихикала.
– Патроны всетаки экономишь? – сдерживая смех, поинтересовался Андрей. – Жаль, к этому «МАТу» штыкнож не положен.
– Шутите? – возмущенно подпрыгнул на месте Генка. – Эта тварь облезлая мне прямиком в ботинки нагадила. У меня, между прочим, единственная пара обуви оставалась. Босиком идти? В расчете на трофейные лапти?
– Я говорил, дверь закрывай.
– Ага, и еще растяжку поставить. Нет, вернемся, если патроны останутся, я этого плешивого террориста точно пристрелю.
– Он совсем не плешивый, – встала на защиту мелкого диверсанта Мариэтта. – Так, средней пушистости зверек. И он не со зла. Просто демонстрирует самостоятельность и независимость.
– Накласть в обувь соседа, который тебя подкармливает, – признак независимости? – удивился Генка. – Этот котяра, случаем, не украинских незалежных кровей будет?
– Отставить политически близорукие высказывания, – приказал Андрей. – Сейчас выдам из НЗ спирта – продезинфицируешь пострадавшие предметы одежды. И выходим.
* * *
Перешли довольно точно. Метили в рощу у усадьбы, оказались прямо на дороге. Поспешно скрылись в березняке. Вроде никто не заметил. Крыша усадьбы проглядывала сквозь веселую весеннюю зелень. Агенты «КП29» устроились на опушке – отсюда можно было наблюдать большую часть усадьбы и спускающуюся по склону дорогу. Проверили рации – в виде исключения, работали. Генка быстро нарезал ветвей, замаскировал НП.
– Я ближе к тем зарослям переползу, оттуда и двор, и окна просматриваются.
– Давай, только внимательнее. Наткнется ктонибудь ненароком. И связь поддерживай.
Генка кивнул и уполз по молодой травке.
– А здесь совсем лето, – с завистью отметила Мариэтта.
– При «скольжении» в «Фату» временная параллель довольно относительная. Здесь, наверное, конец мая. Маня, тебе лежать удобно? Вот лежи и наблюдай. Мы не на пикник прибыли.
– Я догадываюсь. Лежать мне удобно, но некоторые части тела напоминают, что не пикник.
– Хочешь, я тебе дам таблетку спогана?
– Не люблю я химии.
– Тогда лежи и наслаждайся природой.
– Да я и так тащусь вовсю. Хорошо, что комаров нет. Вы почему со мной разговаривать не хотите?
– Почему не хочу? Только в засаде болтать не положено.
– А что в засаде делать положено?
– Наблюдать. Слушать. Анализировать. Держать на прицеле подозрительные цели.
– Вы меня прицелом не снабдили, и вообще я всего три патрона имею. А у вас вообще ствола нет.
– Предупреждены, значит, и вооружены. Сама знаешь, времени в обрез было. Держи оптическое вооружение, – Андрей сунул девушке бинокль.
Мариэтта долго рассматривала в оптику строения усадьбы, потом, не отрываясь от окуляров, ляпнула:
– Андрей Сергеевич, я вас все равно люблю. Думала, вы меня в «Боспоре» оставите, а вы как честный…
– Оставил бы, да мощность нашего «Экста» стремительно падает. Без тебя бы загремели непонятно куда.
– Я и говорю, честный вы. На комплиментах и прочей куртуазности экономите. Мне нравится. И то, что мерзкую официальную «Мариэтту» подзабыли. «Маня» прикольно и очень подомашнему. Серьезно, Сергеич, без ума от тебя девушка. Жаль, пары децелов смелости коекому не хватает.