Истерзанное сердце (СИ)

В полной тишине Эжени пришёл прямо в кабинет Феранте. Мужчина не заметил, что в помещении он уже не один, и холодно, по-деловому продолжал разговор по телефону, стоя спиной к двери и опираясь бедром о край массивного тёмно-вишнёвого стола. От резкого, непреклонного тона беты омега слегка поёжился и передёрнул плечами. Он знал, что Феранте может быть не только ласковым и нежным любовником, но и довольно жёстким бизнесменом. Однако с ним бета никогда не разговаривал в повышенном тоне.
Наконец, Феранте закончил разговор и со злостью отшвырнул мобильный, который проехался по поверхности стола почти до другого его края.
— Тебе следует улучшить манеру разговора по телефону, — были первые осторожные слова омеги.
Его светлость совсем не ожидал услышать голос омеги и вздрогнул. Он пропустил важную деловую встречу, решив лично проститься с Эжени, и теперь пришлось узнавать все подробности сделки у своего помощника, попутно проясняя некоторые спорные моменты и давая распоряжения относительно подготовки важных бумаг на завтра.
Сердце беты стало биться чаще.
— Что ты здесь делаешь? — резко обернувшись, спросил мужчина.
— Я хочу поговорить о нас, — откровенно сказал омега.
— А тебе не приходило в голову, что я не хочу мусолить эту тему?
О, Великие духи, как же Эжени было страшно. Зачем он только вернулся? Но ответ был прост, как и сам вопрос: здесь его любимая паутина, и он, радостно повизгивая и весело помахивая хвостом, словно преданный щенок, готов прыгнуть в неё и задержаться навсегда.
Яркий румянец загорелся на скулах омеги после такого мысленного сравнения. Но он не пожелал отступить от намеченной цели.
— Приходило. Однако, дорогой, у меня есть все основания задать тебе интересующий меня вопрос.
— А нельзя было его задать по телефону?
— Нет. Так вот, объясни: с чего ты вдруг решил, что после всего, что между нами произошло за эти дни, я должен молча отойти в сторону и принять спокойно тот факт, что я больше ничего не значу?
— Хм, Эжени, ты же в курсе о том, как я терпеть не могу навязчивых бывших любовников, которые не хотят принять добровольно свою отставку. Зачем испытываешь судьбу? Пойми: все хорошие вещи когда-нибудь заканчиваются.
— Почему?
— Что — «почему»?
— Почему всё должно обязательно закончиться, так толком и не начавшись? Или постоянные отношения с одним человеком с некоторых пор тебе претят? Или нет, не так: претят отношения только со мной, да?
— Ты снова вернулся только затем, чтобы услышать, как я скажу, что даже не собирался жениться на тебе?
Омега предпочёл проигнорировать сарказм в голосе любимого человека.
— Ответь, Феранте… Зачем занятия любовью, прогулки при луне, тихие вечера вместе, если в них нет для тебя никакого смысла?
Бета пожал плечами и засунул руки в карманы. Внутренняя борьба убивала его. Хотелось вовсе не говорить, а схватить в крепкие объятия этого несносного омегу, намертво привязать к себе и никогда не отпускать. Но гадкий характер не давал идти на уступки слишком быстро.
— Кто знает? — напыщенно ответил он.
— Слушай, Феранте, почти восемь лет назад ты исчез из моей жизни. Признаю, это моя вина. Я не отрицаю этот факт, но хочу, чтобы ты знал: все эти годы я любил по-настоящему только тебя. И люблю сейчас. Это вовсе не игра слов, для меня это всё очень серьёзные вещи.
Эжени смотрел прямо в лицо мужчине, внутренне готовясь к тому, что бета рассмеётся, но тот лишь напрягся всем телом и молчал. Казалось, слова омеги ошеломили его. Но вот он обрёл дар речи и ответил:
— Думаешь, что я тебе поверю, маленький предатель?
— Феранте, я не прошу тебя мне верить, просто не могу и не хочу больше молчать, надоело носить всё в себе. Не могу, видя тебя, не говорить о своих чувствах, которые переполняют меня и разрывают на части. Прости мне мою омежью слабость и прошлые ошибки. Это был момент, когда я не мог устоять против своей природы, поддался слабости. Я подумал, что ты вполне можешь, если только сам захочешь, простить мне мою юношескую глупость и ту боль, что я невольно тебе причинил. — Омега сделал глубокий вдох и продолжил: — Ты знаешь, всем омегам, у которых есть истинная пара, сложно, нет, скорее, невозможно устоять перед соблазном в течку. Такова особенность альф и омег, предназначенных друг другу. Но если истинного партнёра нет, то перед другими альфами мы вполне можем держать себя в руках во время течки. Ты свободный человек, и я свободный и хочу быть только с тобой. Лишь твоя свободная воля может решить сейчас нашу судьбу, любимый.
— Однажды я уже испытал жестокое разочарование прямо накануне свадьбы. Гордость не позволяет снова просить тебя стать моим. Я просил однажды, помнишь?
«Ох, эта гордыня рода Аль-Апохлеви! — думал омега. — Вся жизнь Феранте подчинена ей. Он не может просто поступиться чувством собственного достоинства и снова просить того, кто однажды не оценил честь стать супругом гордого высокородного герцога».
— И это всё? Больше ничего не скажешь? Ах ты, упрямый… Прекрасно, ты победил, Феранте. Осталось последнее средство, но ради тебя я сделаю то, чего гордые омеги никогда не делают.
— Эжени…
Но омега поднял руку, призывая бету к молчанию.
— Женись на мне, Феранте. — Эжени уставился на мужчину во все глаза. — Нам было хорошо вместе, а будет ещё лучше. Это наш шанс на счастье, шанс прожить жизнь так, как мы когда-то и хотели — вместе.
— Ты сам просишь меня жениться на тебе?
— Да. Женись на мне.
Бета молчал.
— Ладно, я понял, можешь не отвечать, — потерянно прошептал омега спустя несколько тянувшихся бесконечно долго минут. Горячие слёзы обожгли глаза и побежали маленькими ручейками по щекам.
— Да что ты понял, глупый? — ласково прошептал бета.
Он быстро приблизился к плачущему, не скрывающему всхлипы Эжени и, обняв рукой за талию, с силой прижал его к себе, а свободной рукой прихватил острый подбородок и приподнял его так, чтобы омега смотрел прямо на него сквозь пелену слёз. И то, что увидел омега на лице любимого: нежность, любовь и страсть, — заставило затаить дыхание.
— Эжени, я потерял самое дорогое в жизни в тот день, когда ты ушёл от меня к другому. Но, мой хороший, не было ни дня, чтобы я не думал о тебе, причиняя этими мыслями себе боль.
Он погрузил лицо в сладко пахнущую массу волос омеги и вдохнул полной грудью их сладкий аромат.
— Я думал, что, чтобы успокоиться, мне достаточно будет заполучить тебя ненадолго в свою постель на моих условиях, но нет, моя одержимость тобой стала лишь сильнее. Боже, да не было никаких сведений счётов. Я с ума схожу по тебе.
— Ты любишь? — прошептал Эжени.
— Я обожаю тебя, заноза моего сердца, и, конечно, женюсь на тебе.
Омега засмеялся мягким гортанным смехом, от которого бета всегда таял, как мороженое на солнце, а плоть его наливалась силой и вставала по стойке смирно.
— Может быть, нам пойти наверх?.. — промурлыкал бета, видя полные желания, любви и согласия глаза Эжени.
— Да, согласен, мой прекрасный герцог.
Феранте подхватил лёгкое тело омеги на руки и быстро покинул комнату, унося своего будущего супруга в спальню.
Из-за угла коридора вышла мило препирающаяся пара.
— Ты проиграл, дорогой, — сказала кокетливо симпатичная брюнетка. — Брат женится на омежке.
— Ты, как обычно, права. Никак не получается учиться на собственных ошибках. Даю себе слово, что больше не поддамся на провокацию, не буду спорить с тобой… и снова забываю, попадаясь раз за разом на одну и ту же удочку.
— Эх, нужно было спорить не на сладости, а на что-то посерьёзнее.
— Язва ты, дорогая Бесси, но любимая, — рассмеялся мужчина.
— Знаю, супруг мой. Нужно придумать, что подарить молодой семье на свадьбу.
— Ага, это у тебя хорошо получается. Пойдём, ты обещала перезвонить Анжали, если будут хорошие новости. А что может быть лучше, чем то, что мы с тобой наблюдали.
— Полностью с тобой согласна: новости прекрасны.