Солнечная кошка (СИ)

— Нет…
— Вот и прекрати разводить сырость.
Я заскулила, сползая спиной по стене коридора.
— Так, Ярина! Хватит тут истерик! Взрослая баба, возьми себя в руки! — мама потянула меня за локоть, заставляя встать. — Все, пошла умылась и пришла в себя!
Я заперлась в ванной, включила воду, но слезы остановить так и не смогла. Мочила руки, протирая воспаленные от соли глаза, а потом сменила воду на горячую и просто держала пальцы в кипятке, не чувствуя боли, хотя надеялась заглушить ею то, что раздирало меня на части. Мама сначала стучала в дверь, потом начала ее дергать, но я не обращала внимание, просто смотрела на свою опухшую морду в зеркало и видела только черную пустоту на месте зрачков.
Пришел папа. Сначала говорил что-то, не слышное за шумом воды, потом начал орать, а потом просто дернул дверь сильнее, выламывая хлипкий шпингалет и выволок меня за шкирку наружу. Телефон, который я прижимала к себе, все еще надеясь на отмену казни, вылетел из руки, ударился углом о порожек, и по экрану разбежались трещины.
Дальше они с мамой орали на меня уже вдвоем, но я только водила кончиками пальцев по этим трещинам и мне было все равно, какая я там эгоистка, как я не думаю о том, что им тоже нужна ванная и не нужны завывания в квартире и даже угрозы вызвать психиатричку никак на меня не подействовали.
Ну вызывайте.
Я залезла под жаркое душное одеяло и старалась рыдать, засунув край подушки в рот, чтобы было не слышно. Смотрела зудящими от соленых слез глазами на расчерченный трещинами экран телефона, листала соцсети, тупо кликая на все подряд ссылки. Пыталась придумать хоть что-то. Хоть какой-то выход.
Инночка была онлайн, но я не могла ей написать.
Артем меня забанил.
Я листала, листала, листала, пока не остановилась на коротком диалоге со Стасом в мессенджере.
Как он сказал — поможет?
Я начала набирать «Привет», но остановилась. А чем поможет? Тут фальшивым букетом ситуацию не спасти.
Слезы снова полились сплошным потоком, застилая глаза.
Но я увидела, как вздрогнули три точки на экране и побежала надпись: «Мистер Никто набирает вам сообщение…»
«Что-то хотела сказать?»
Кровь застучала в висках. Словно он застал меня за чем-то непристойным.
«Я вижу, что ты читаешь».
Первым порывом было стереть всю переписку и забанить его навсегда.
«Соскучилась, стервочка?)))»
Но я помедлила, буквально слыша его холодно-насмешливый голос.
«Хочешь — приезжай».
Я отстучала ответ одним пальцем и быстро нажала кнопку отправки, чтобы не успеть передумать:
«Хочу».

  
27. Коктейли в полутьме
 
Он прочитал.
Но не ответил. И не отвечал так долго, что я уже готова была провалиться в ад от унижения.
Но потом строчки побежали снова:
«Давай адрес, закажу тебе такси».
Что я делаю?
Пишу свой адрес мужчине, которого видела два раза в жизни.
В заледеневших пальцах иголочками заколола вскипевшая кровь.
Стоп. Нет. Мама. Две ночи в неделю.
Не отпустит. Мой лимит исчерпан.
Пальцы замерли над экраном.
Облегчение было смешано с досадой.
Безумие казалось таким спасительным и близким.
Но…
Но…
Но…
Слезы вновь вскипели в, казалось, иссохших навсегда глазах.
А потом я перевела взгляд на часы и поняла, что выход есть.
«Отправить».
Вскочила и начала собираться. Рюкзак, телефон, зарядка, зачетка, кошелек, запасные трусы, тушь, расческа, ничего не забыть, волосы в пучок, некогда выпендриваться, платье, джинсы? Сарафан быстрее всего.
Мама, уже почти заснувшая, зашевелилась на раскладном диване. Отец храпел, как ни в чем ни бывало. Чтобы он проснулся, нужна была причина посерьезнее. Говорят, в моем младенчестве он дрых даже под вопли прямо над ухом.
— Ты куда? — если шепотом возможно орать, мама именно это и делала.
Брать ноутбук или нет?
— В гости. Ты его не знаешь. Буду завтра.
— Что значит — в гости?! — мама от неожиданности ахнула в полный голос; храп отца не прекратился, но стал беспокойнее. — Мы о чем говорили вчера?!
— Уже понедельник, мама! Полночь! Пошел новый отсчет! — я впрыгнула в кеды и хлопнула дверью раньше, чем она успела сообразить, чем еще меня можно остановить.
Такси привезло меня к высотке, окруженной забором, и остановилось у высоких ворот. Адрес был правильный, я проверила, но это был не тот загородный дом Вишневского. Впрочем, я могла бы догадаться, когда увидела номер этажа и квартиры. Но в голове выл ветер, в душе хохотало безумие, в сердце истекала кровью смертельно раненая моя любовь. Не до презренных мещанских подробностей мне было, в общем.
Рядом с воротами была калитка с домофоном. Я набрала номер квартиры, и после короткого перезвона она распахнулась. Дверь подъезда тоже открылась сразу же, как я подошла. Я не успела удивиться — заметила консъержку, сидящую за высокой стойкой в мраморном холле.
Она не подняла головы, когда я проходила к лифтам.
Квартира тоже была открыта.
Стас встречал меня в квартире. Он был расстегнутой на груди белой рубашке, свисающем с шеи галстуке и брюках с напрочь изломанными когда-то безупречными стрелками.
А еще безбожно, непристойно, чудовищно пьян.
Шагнул назад, пропуская меня и проводя подробным взглядом с ног до головы. Начиная с белых кед, по длинной юбке легкого сарафана до груди, на которой задержался, заставив вспомнить, что с бюстгальтером я снова морочиться не стала. Надо же, только на первой встрече я выглядела прилично. С явно видимым усилием перескочил к зареванной мордочке… и изменился.
— Мда-а-а… — протянул Стас со вздохом. — Рано радовался… Карма у меня, видать, такая. Ну проходи, располагайся.
И он махнул рукой, забыв, кажется, что в ней зажат стакан с виски. Янтарная жидкость плеснула на пол, остро запахло алкоголем.
Я сделала шаг вперед и осмотрелась.
Это была маленькая, очень светлая студия. Белые стены с непонятными постерами в рамках, кухонный уголок — черный глянец и сталь, барная стойка — из всей кухни только она выглядела используемой, пара высоких табуретов. Огромный телевизор на стене напротив широкой низкой кровати, аккуратно застеленной пушистым черным покрывалом. Дверь в ванную. Окна, задернутые белыми занавесками с геометрическим узором.
И все.
Ни стола, ни дивана, ни какого-нибудь кресла.
Я растерянно застыла посреди комнаты со своим рюкзаком, не зная, куда приткнуться. Где располагаться-то? Или он имел в виду — раздевайся, ложись? Чего время терять? Разве не для этого приехала? Разве не для этого позвал?
Я как-то остро почувствовала всю глупость своего поступка. А потом скажут — сама к мужику ночью в гости приехала, на что ты рассчитывала? Что он с тобой в шахматы будет играть?
Голова от долгих слез словно была набита мокрой ватой, я шмыгала носом и топталась, не решаясь ни уйти, ни остаться. И что теперь?
— Будешь пить? — спросил Стас, проходя мимо меня к стойке, на которой возвышалась уже наполовину пустая литровая бутылка виски.
— Да, — ответила я.
Что бы дальше ни происходило, пьяной я перенесу это легче.
— Что будешь?
— А что есть?
— Все, что захочешь, — Стас распахнул холодильник, в котором вместо продуктов лежали и стояли разнокалиберные бутылки.
— Тот… коктейль. Который мы пили во время первой встречи. "Апероль шприц".
Мне хотелось холодной горечи. И вернуться в тот день, когда еще не случилось непоправимого.
— Черт… — Стас перевернул несколько бутылок и раздраженно сдернул с шеи галстук, который мешался, цепляясь за все подряд. — Апероля-то у меня и нет… Сделаю с лимончелло, не возражаешь?
Он достал бутылку шампанского, ликер, вытащил минералку с нижней полки и грохнул об стойку форму со льдом. Прозрачные кубики радостно заскакали и разлетелись по полу. Стас словно и не заметил этого.
— Ты чего стоишь? — наконец обратил он внимание на то, что я топталась посреди комнаты. — Забирайся на кровать. Ты гостья, тебе лучшее место.