Сказка в дом стучится (СИ)

И я протянула через стол руку.
— Отлично! — заявил хозяин, наблюдая за моим рукопожатием с его сыном. — Чтоб я еще раз тете Саше помог. Хоть в чем-нибудь! Бусь, иди сюда!
И он стукнул тарелкой об пол. Баронесса поочередно отдавала нам с Марианной ноги по пути к своему собачьему счастью. Я уткнулась носом в кружку. Даже если кто-то хотел поскандалить, не вышло.
— Может, все же съешь?
Это Марианна протянула мне сложенный пополам кусочек питы, смазанный хумусом. Я взяла — от какао стало легче. Или от победы над Терёхиным. Баронесса тем временем самозабвенно гоняла по полу уже пустую тарелку — ждала чуда, нового куска яичницы. Я бы, может, и отдала ей питу в качестве утешительного приза, но та уже провалилась мне в желудок. А Терёхин честный — за молчание отдал собаке пусть и не целый, но все же завтрак. Я поймала на себе его взгляд: внимательный, не злой, но и далеко не добрый. Настоящий такой, Терёхинский, он никогда и не был белым и пушистым, он рыжик и колючий, даже когда бритый… И я не удержалась — улыбнулась.
— Тетя Саша, чему вы смеетесь? — перехватил мою улыбку Никита.
— Я не смеюсь. Смеются вслух, а когда про себя — это называется улыбаются.
— Она радуется, что один ноль в ее пользу, — не промолчал его папочка. — Но, держитесь, мы с Бусей еще отыграемся.
— Смотрите, не получите красную карточку, — усмехнулась Марианна.
И мне не хотелось знать, что она имеет в виду. Мне вообще не хотелось ничего знать — неведение в этом доме куда лучше осведомленности.
— А судьи кто? — не унимался Терёхин.
— Это у Грибоедова спросить надо. Девятый класс!
— Я пока только в шестом, и то по математике, — Валера решил закончить разговор с сестрой и повернулся к сыну, младшему: — У тебя что, ложки нет?
Арсений действительно влез в миску с хлопьями прямо руками и расплескал почти все молоко. От окрика замер — всего на секунду и принялся шарить по столу в поисках столового прибора взглядом, а потом и руками — и бум, все, что оставалось от его завтрака, оказалось на нем. Дальше последовали полсекунды тишины и короткое неприличное слово, сказанное, казалось бы, таким приличным малышом. А дальше последовала томительная минута тишины, но быстро кончилась.
— Ты хоть понял, что сказал? — среагировал Никита, сидевший рядом с братом и лишь чудом успевший отодвинуть свой стул, чтобы спасти джинсы.
— Да, — сказал Арсений и повторил плохое слово для пущей убедительности, но уже, правда, не так громко.
Со скатерти продолжало капать на пол молоко — мерно и громко. Это так тихо было вокруг стола.
— Это слово нельзя говорить…
— Когда плохо — можно, — перебил Арсений старшего брата. — Все так говорят.
— Это не я… — вдруг подал голос Валера.
— Еще бы ты! — вскочила со стула Марианна. — Ты вообще с ребенком не разговариваешь. Это дядя Серёжа… Ты же и дома ничего не делаешь. Ты с нами даже не завтракаешь. Ты же с Алькой сел за стол. Ну вот и сиди! Ты из-за нее же отпустил Гелю, так пусть она тогда и разбирается теперь с твоим ребенком!
Я подскочила. Раньше Валеры, это точно. Но не раньше Никиты. Тот сорвал брата со стула и ткнул носом в лужу.
— Вытирай теперь, не маленький!
Кто сел в лужу — взрослые, фигурально. Ну и самый маленький — плюхнулся в нее и заревел.
— Дебил! — огрызнулся Никита и швырнул на пол вырванные из держателя салфетки.
И схватил за ошейник собаку, которая очень обрадовалась приятной добавке к яичнице.
— Никита!
К счастью, его отца на большее не хватило. Марианна тоже уже высказала все, что хотела. А я за это время успела обойти стол, но схватила за руку не ревущего Арсения, а его брата.
— Ты помнишь, где волшебная тряпка?
Никита уставился на меня, как баран на новые ворота. Да, взгляд его действительно сделался бараньим — я хотела сказать, отцовским, когда что-то идет не по его плану.
— Какая тряпка?
— Так и знала, что забыл. А всего десять лет прошло. Раньше ты знал, где она висит. Спроси у тети Тани, вдруг помнит? И брата возьми.
 
— Зачем?
— Чтобы он, если вдруг понадобится, напомнил тебе про волшебную тряпку. Или ты вдруг стал суперуклюжим?
— Чего?
— Я прекрасно помню, каким ты был неуклюжим, ты опрокидывал на себя все, что можно. Ещё и с громким криком «Я — сам», когда тебе предлагали помощь. Тогда тебе и подарили волшебную тряпку, которой ты сам должен был все вытирать. Иди ищи ее. Вместе с Арсением.
Взял брата за руку и ушел. И даже собаку уволок от молочной лужи. Арсений больше не ревел, потому что спрашивал озадаченного брата про тряпку.
— Я помню про волшебную тряпку, — выдал Валера, опустившись на стул.
Я не села, нажимала босой пяткой на салфетку, лопая шарики из воздушной кукурузы.
— Ты почему босиком?
Это спросила Марианна, но такой вопрос возник, думаю, и у ее брата.
— Я в туфлях не завтракаю даже с твоим братом, — выдала я ровно. И поэтому можно было понять, что я очень злюсь. — А тапки ты мне не предложила вчера. А они бы к халату очень подошли. Очень!
Поджав губы, Марианна вышла. На секунду мы остались с Валерой наедине. Но он ничего не сказал, зато пантомима у него вышла шикарная.
— А у меня есть волшебная метла, — проговорила я тихо, но не слишком, чтобы любопытствующие не подумали, что я перешептываюсь с хозяином дачи. — Получишь ей по губам и не только по ним.
— Я разве что-то сказал? — пантомима продолжалась. Теперь она сделалась удивленной, а не романтически наглой. — Я приказал себе молчать, даже когда хочется сказать. Я сегодня водитель и надсмотрщик в зоопарке, у которого отобрали кнут и без куска мяса запустили в клетку с тиграми. Кстати, тигрица — ты.
— Надсмоторщики на плантациях, а в зоопарке — смотрители.
Валера не успел ответить. Марианна швырнула мне тапки и лишь чудом не замочила их в молоке. Пока я обувалась, у дверей шло сражение не на жизнь, а на смерть, чтобы не впускать в столовую собаку. В итоге вошли все — во главе с хранительницей волшебной тряпки Татьяной Васильевной. Только это не удержало брата от отчитывания сестры, но и Марианна больше не желала играть в радушную хозяйку. В ее взгляде светилась злость и желание благодарности за то, что она делает вид, что верит в невинность моих отношений с ее братом.
— А самому не принести, нет? Горничной обзаведись тогда! Не я приглашала твою Сашу на дачу, не мне ее и обхаживать. А ты отлично перед ней стелишься. За какие такие плюшки с ее стороны, так и хочется спросить! Или вы чай пустой ночью пили?
Это Марианна сказала уже тише, потому что Валера больше не сидел — он стоял, а это значит, возвышался над ней на целую голову.
— Впустите уже кто-нибудь Бусю!
Ох, Татьяна Васильевна, в чем-то вы все-таки добрая тетушка… Марианна подлетела к двери, собака ворвалась в столовую, не подозревая еще, что лакомство увели прямо у нее из-под наглого носа, зато спасла от заслуженной расправы свою непутевую хозяйку. Марианна исчезла. Валера снова сел и выдал:
— Кофе остыл.
— Иди свари себе новый, — выдала тётя Таня грубо, собирая со скатерти остатки хлопьев.
— Я сварю ему кофе…
Мне нужно свалить отсюда. И это отличный повод оставить Терёхина с детьми и вездесущей кухаркой.
  
Глава 54 "Кто тут всем рулит?"
 
Я свалила к спасительному кофе, но Терёхин не смог оставить меня наедине даже с кофемашиной. Или же с дядей Сережей.
— Ты можешь не выражаться при ребенке? — начал он с порога.
Ну, кого-то просто необходимо повоспитывать — вот именно сегодня!
— Саша, тебе звонят.
 
А… Это он прыжками принес мой телефон, подпрыгивающий в руке теннисным мячиком. Дядя Сережа просто оказался на непростительно близком расстоянии от меня или же от самого хозяина. Вот и получил по шапке, которой на нем, понятное дело, не было. А по мою душу кто там? Леша… Ну что ещё…
— Ты проверить, проснулась я или нет? — ответила я, глядя на Валеру, а не в экран, хотя и приняла видеовызов.