Серебро ночи. Секундо. Книга 2
Они спустились в зал, приняли клятву верности у многочисленных придворных. Ничего от себя Амирель добавлять не стала, просто дословно повторила то, что велел ей сказать принц.
После принятия клятв Торрен снова ушел, Амирель решила, что снова к фаворитке. Но он пришел вечером деловитый и собранный, вовсе не похожий на сытого кота, как утром, и она поняла, что ошиблась.
Желая исправить утренний раздор, милостиво разрешил, уверенный, что делает ей большое одолжение:
— Ты можешь ходить по дворцу куда захочешь, даже по парку гулять, но только с моими стражниками, я опасаюсь за тебя, моя дорогая.
— Не называйте меня так! — вспылила Амирель. — Я для вас только средство добиться успеха и больше ничего!
— Да ты просто ревнуешь! — наконец догадался он о причине ее возмущения. И проникновенно сказал, желая утихомирить: — Зря. Другие женщины для меня ничего не значат. Ты еще слишком юна для моей любви, а я нормальный здоровый мужчина, а мужчины не могут без женщин. Но придет время, и у меня будешь только ты! — и он с нежной лаской приник к ее губам.
Торрен думал успокоить Амирель, но только напугал ее еще больше. Она не желала служить ему постельной игрушкой. И учиться женским премудростям, с помощью которых можно удержать взыскательного мужчину в своей постели, тоже не хотела. Она страшилась его, его жестокости и безразличия к человеческой боли и страданиям. И угрозы найти ее семью и уничтожить не забыла и никогда не забудет.
Ей захотелось вывести его на чистую воду.
— А как же ваша невеста, будущая королева? — потребовала она у него ответа. — Вы что, ее оставите ради меня? Презрев все законы Северстана?
— Мы поговорим об этом позже, когда ты хоть немного подрастешь и будешь понимать в любовных делах, да и делах королевства больше, чем теперь, — хмуро ответил он. — А сейчас мне пора. И будь осторожна. Здесь у тебя много недругов. Тебя будут охранять, но всего предусмотреть невозможно. Без охраны никуда не ходи. Амулетов противодействия мало, но они все-таки есть.
Он вышел, а Амирель принялась размышлять, каким образом она должна быть осторожна: — не говорить лишнего и выполнять все его указания, чтоб не сердить, или стараться, чтоб никто не причинил вреда ей самой?
Глава одиннадцатая
Позавтракав, Амирель уединилась в спальне и положила руку на грудь, туда, где располагалась ее опасная находка. Или это она находка для амулета? Ведь управлять им она не может, это он управляет ею. И делает ее жестокой, хотя она этого вовсе не хочет. Для чего? Приучает к власти? Но она не хочет править! И не будет, пусть этот злой камень на это и не надеется!
И тут же по телу разошлась холодная волна неодобрения, заставившая ее содрогнуться. Да что же это такое! Если б она знала, что так будет, никогда бы не стала доставать и тем более надевать этот ужасный амулет!
Чтоб не сойти с ума от горечи и сожалений, решила отвлечься. Посмотрела в окно — сквозь низкие облака проглядывало мягкое солнце. Нужно пройтись вокруг дворца, погулять по парку, почувствовать ветер, ощутить свободу, пусть и призрачную, возможно, после прогулки ей все покажется не таким уж унылым и безнадежным.
Приказала подать ей теплый плащ, старый, в котором принц привез ее сюда, надела высокие сапоги, привезенные еще из Холлтбурга, хотя камеристка настойчиво советовала ей надеть теплые туфли на ужасно неудобном высоком каблуке.
В конце концов Амирель не выдержала ее увещеваний и вспылила:
— Вы что, хотите, чтоб я упала и ноги переломала? Я не умею ходить по скользкому льду на таких ходулях!
Та побледнела и принялась неловко оправдываться, но Амирель ее не слушала. Вышла за пределы покоев и спросила у стоящих на карауле стражников:
— Кто пойдет со мной в парк?
Вперед выступило пятеро, все с амулетами. Остальные остались у входа, охранять покои теперь уже короля. Амирель неподобающе широкими для дамы шагами направилась по коридору. Идущие навстречу придворные кланялись и опускали глаза, едва ее увидев.
Выйдя из дворца, плотнее закуталась в потрепанный плащ и, привычно опустив голову, такими же размашистыми, почти мужскими шагами, пошла по аллее. Снег искрился под холодными лучами солнца, сообщая, что до весны еще далеко, и он будет властвовать на земле еще очень долго.
Но это обманчивые посулы — скоро подуют теплые ветра, и снег сойдет вмиг, оголив землю. Снова распустятся цветы, зазеленеет трава, запоют птицы, нужно только набраться терпения и немного подождать. И, чуть приободрившись, девушка пообещала себе, обнадеживая, может быть, и напрасно: вот так же и в ее жизни — что-то должно непременно произойти, не может же она прожить всю свою жизнь так, как сейчас, подчиняясь чужой недоброй воле.
Амирель хотелось быстрого движения, она бы с удовольствием побежала, дыша всей грудью, и останавливала ее только мысль, насколько же нелепо она будет выглядеть с пятью догоняющими ее стражниками за спиной, ведь они будут вынуждены бегать вместе с ней. Кто-нибудь обязательно вздумает, что она от них сбегает, и кинется ей наперерез. И поймает. Ладно, если обойдется без членовредительства, но обычно при поимке преступников в ход идут и кулаки, и оружие.
Думая о своем, она не глядела по сторонам. Гуляющие по парку люди ее не интересовали.
Полные собственного достоинства семенящие навстречу ей на высоких каблуках три дамы в драгоценных шубах из северного соболя высокомерно поджали губы, едва она прошла мимо них, не соизволив поклониться.
— Что за жалкая мужичка! Вести себя совершенно не умеет! Из прислуги, что ли? — неприязненно сказала одна из них, неоправданно громко, явно для того, чтоб Амирель слышала все, что о ней говорили.
— Это преступница! — вызывающе заявила другая, тоже специально повысив голос. — Видите, ее стражники охраняют?
— Она ужасно похожа на мою бывшую служанку, — решила не отставать от своих спутниц третья. — Представляете, та хотела утащить мое кольцо с изумрудом! Пришлось раздеть ее догола да еще бить по щекам, чтоб созналась. Ну и в тюрьму отправить негодяйку, естественно.
Амирель остановилась уже при первых словах о жалкой мужичке, повернувшись лицом к хамоватым аристократкам. Внутри разливалось неистовое возмущение, вызванное амулетом, заставляющим ее дать отпор грубиянкам, и она поняла, что спокойно вынести этот издевательский разговор не в состоянии.
— И что, нашли у нее это кольцо? — свирепо осведомилась она у третьей, резко подойдя к ней и вызывающе вскинув голову.
— А тебе какое дело… — и вдруг ойкнула, заметив синие глаза Амирель. Удивленно взвизгнула: — Это кто? Та самая мерзкая шлюха принца, которую он подобрал на какой-то помойке?
От макушки до пяток по Амирель разошлась злая неуправляемая волна, и вслед за ней последовал злой приказ:
— Раздевайтесь! Все! Догола!
Выпучив глаза, дамы дрожащими руками принялись стаскивать с себя одежду. Сзади послышался лязг металла, и Амирель машинально обернулась.
Стражники раздевались тоже! Она замерла от удивления, потом сообразила: амулеты больше не действуют! Стражники выполняют ее команды! Это действие Секундо? Если так, то это единственное доброе, что сделал для нее колдовской камень! Она возликовала — это свобода! Теперь никто не сможет приказывать ей, что она должна делать, а что нет!
— Вам раздеваться не нужно! — поспешно исправилась она. — Только этим наглым бабам! И забудьте о том, что выполнили мои команды!
Стражники принялись послушно натягивать теплые туники и уроненные на снег перевязи с мечами.
Дамы разделись до панталон и уже в ужасе смотрели на мрачную девушку, не в силах произнести ни слова.
— Продолжайте, продолжайте! — безжалостно приказала она. — Раздевайтесь до наготы! Та оклеветанная вами служанка наверняка была ни в чем не виновата. Раздевайтесь, а я буду хлестать вас по щекам. И не только по ним. Вы же считаете меня жалкой шлюхой? Вот я сейчас вам и покажу, кто я такая. — Она впервые с удовольствием выполнила приговор амулета.