Основной инстинкт

Что по сравнению с капиталом «Р&Р» компания отца? Такой, как Радов, даже внимания на нее не обратит. Не те объемы, чтобы вцепиться в нее и разорить владельца. Тогда получается, что отец где-то перешел ему дорогу. Ведь он так и не ответил на этот вопрос, отговоривших обычным выражением об «акуле бизнеса».
Только вот я отца знаю хорошо. Конечно, в дела компании глубоко не влезала, но зато в жизни знала какой он человек. Юридическое образование в самом начале помогало избегать ловушек и строить бизнес. Вокруг него собралась отличная команда, готовая отдавать столько времени в «Экро», сколько понадобиться. Всех помощников знала лично. Отец часто брал с собой в офис, так что жизнь изнутри знала очень хорошо. Наверняка и отец шел на уловки, чтобы где-то перехватить выгодного заказчика или контракт на строительство, но уверена — уголовщиной там не пахло. Интересно все же, что понадобилось Радову от нас?
Утро без будильника напомнило обо всем. Институт не оплачен, турнир проиграла, и денег тоже нет. Фирму у отца отобрали, и теперь можно надеяться только на себя. Все же хорошо, что купила оборудование для покраски. Когда-то во время летних каникул подрабатывала в малярной мастерской, вот опыт и пригодился. Теперь нужно будет найти клиентов, а не только свои мотоциклы красить. Ничего! Проживем! Не сразу Москва строилась, и мы поднимемся.
— Пап, привет. Ты как? — впервые за долгое время позвонила сама.
Раньше мы с ним сохраняли нейтралитет. Отец хотел, чтобы вернулась к нему в особняк, я хотела самостоятельности. Сейчас же нас сплотила общая беда. И если у папы не осталось ни копейки, то у меня хотя бы малярка есть. Знаю, он ни за что не попросит помощи, тем более у меня, но это не значит, что оставлю его.
— Нормально, учитывая обстоятельства, — спокойно ответил отец.
— С делами управился? — задала вопрос, не зная как еще показать свое беспокойство о нем.
— Еще два дня, как бухгалтерия объяснила, — в голосе уже не чувствовалось прежнего напряжения.
Видимо, рассказав все, ему стало легче.
— Зарплату выплатят? — улыбнулась, задавая этот вопрос.
Понимала прекрасно, что жил отец не на зарплату все это время. Так что вопрос был скорее с юмором, чтобы его подбодрить в сложной ситуации.
— И даже выходное пособие и компенсацию за неиспользованный отпуск, — поддержал мой тон папа, — Ритка, все у меня будет хорошо. Не переживай.
— Буду переживать! — еще шире улыбнулась и нажала на кнопку сброса.
После завтрака провела почти весь день в гараже. Никита обещал быть только завтра, чтобы начать ремонт мотоцикла. Но мне и без него было чем заняться. Еще раз просмотрела оборудование для покраски, уже другим взглядом осмотрела помещение и принялась за его переустройство. Если принимать заказчиков, то надо в порядок привести все вокруг, чтобы возникало желание доверить покраску новому мастеру. Собственно у меня получалось отлично, только делала обычно для себя, ну и паре-тройке знакомых гонщиков. Именно с разговора с ними решила начинать свой бизнес. Они остались довольны и могли порекомендовать обратиться ко мне.
Все проверила, перед тем как выйти из гаража, выключила везде свет, задернула целлофан и закрыла плотно двери гаража. Ушла к себе в дом и, усевшись на диване в комнате, занялась поиском нужных телефонов.
Первый же знакомый обрадовался моему звонку и внимательно выслушал просьбу. Пообещав помочь, отключился. Выдохнула. Оказывается, очень волновалась все это время, но слова поддержки и обещания немного окрылили. Второй звонок прошел не так легко. С этим парнем сложились немного напряженные отношения, когда он захотел затащить в постель, а я его резко осекла. Но в принципе моей покраской он остался доволен, так что могла рассчитывать на его рекомендации. Разумеется, он попытался выторговать интимный вечер при свечах за свои услуги, но в итоге прохладно пообещал при случае замолвить словечко. Бог с ним! Попытку я сделала. Если совести хватит, то поможет.
Третий звонок проходит весело. Мы смеялись и подкалывали друг друга, не торопясь заканчивать разговор. Только иногда зуммер на фоне говорил, что до меня пытаются дозвониться, пришлось закруглиться.
На дисплее высветился незнакомый городской номер, и я, вздохнув, нажала вызов.
— Городская, — устало произнес женский голос.
— Мне звонили на сотовый… — начала я, но меня прервали.
— Фамилия?
— Орлова Маргарита Ильинична, — с нехорошим предчувствием ответила.
— Орлов Илья Дмитриевич кем вам приходится? — от этого вопроса похолодело все внутри.
— Отец, — выдохнула в ответ, — Что с ним?
— Поступил на «скорой» два часа назад. Инфаркт, — сухие фразы, заставившие сжаться сердце.
Господи! Папочка!
— Где он? То есть адрес скажите, — заторопилась я.
Ближайшая больница от офиса. Значит, оставался на работе до последнего.
Выбежала из дома, запихнув в сумку все деньги, какие были, забежала к дяде Мише, сообщив ему о несчастье, и помчалась в больницу, поймав по дороге частника, согласившегося отвезти.
Всю дорогу набирала Никите, стараясь пробиться сквозь пустоту. Гудок шел, а потом система сбрасывала, не дождавшись ответа. Видимо опять в гараже сотовый не слышит. Такой же, как и я, если занят делом.
  
 ГЛАВА 4 
 
 Рита 
Ворвалась в приемный покой и влезла без очереди, чтобы узнать об отце. Всю дорогу сюда сердце сжимало болью. Для меня отец всегда был здоровым, крепким фундаментом, на который можно опереться в трудную минуту. Даже представить не могла, что с ним может что-то произойти. Утренний звонок скорее обозначал мое беспокойство его делами и благополучием, а уж никак не здоровьем. Инфаркт был полной неожиданностью. В моем понятии отец болеть не мог! Никогда ни при каких обстоятельствах! Это кто-то другой попадает в больницу по состоянию или в результате аварии, несчастного случая. Но папа!.. Он для меня был, как скала. Что-то незыблемое. Постоянная величина, от которой можно отправляться в свободное плавание.
Приборы пикали, отец спал. Беспокойным взглядом осматривала палату, провода вокруг и с тоской в душе поняла, что никого ближе и роднее нет. Как же мне хотелось, хоть как-то ему помочь. В своем юношеском максимализме казалось легко свернуть с проторенного пути, проложить собственный. Фактически же сейчас пришло осознание совершенного предательства. Не знаю, могло ли мое примерное поведение и постоянное присутствие в жизни отца что-то изменить, но я каялась в своем желании жить отдельно, выкинув из головы дела и проблемы «Экро». Сколько себя помню, нас всегда было трое: я, отец и компания, в которую он вкладывал всю душу, наверное, даже больше, чем в меня. Вероятно, именно эта детская ревность сказалась, когда решила жить самостоятельно.
— Как его состояние? — допытывал дежурного врача в кардиологии.
— Сейчас стабильное, — поспешил успокоить меня мужчина небольшого роста.
Он вообще интересный тип. При моем приближении, издалека оценив мой рост, быстро надел на голову почти поварской колпак, чтобы казаться выше и солидней. Я бы посмеялась над этой попыткой быть значительней, чем есть, только здоровье отца беспокоило не на шутку.
— Мы прокапали лекарство, снижающие давление. Теперь его поддерживают в стабильном состоянии. Сейчас беспокоиться не о чем, — он говорил сухо, четко и спокойно.
Отчего-то именно эта его манера придавала уверенности.
— Какие прогнозы? Он … будет жить? — сделав над собой усилие, выдавила самые важные вопросы.
— Время покажет, — уклончивый ответ не устраивал, и лечащий врач сразу это заметил, — Инфаркт переживают не многие. Но если до больницы успели довезти, то мы сделаем все возможное.
— Вот мой номер телефона, — торопливо царапала на клочке бумаге цифры, — Если буду срочно нужна или какие-то деньги понадобятся, звоните!
— Девушка, — первый раз он улыбнулся тепло, — не переживайте так. Все самое худшее уже позади.