Заклинание, убивающее миры (СИ)

Чего Малфой хочет теперь? Чтобы она снова вернулась к изучению его проклятой книги? Нет уж! Она больше не купится на эту пургу!
— Ищи себе другую игрушку…
Надо не дать себе шанса поднять на него глаза. Вопреки всему. Вопреки желанию снова поверить и той самой слабой надежде, которая билась в конвульсиях где-то в районе груди. Потому что если она посмотрит в его глаза, то, возможно, даст слабину и начнёт придумывать ему оправдания, как тогда, на Чердаке над старым кабинетом Прорицаний. А делать этого нельзя. Никак нельзя! Потому что Малфой предатель и не стоит даже толики её внимания. Надо просто закончить разговор и пройти мимо.
А потом тихо плакать, закрывшись в кабинке женского туалета, душа себя мыслями о нём и о том, как он мог так поступить?!
====== Накануне ======
Заснеженный зимний Хогсмид особенно здорово смотрится вечером. Когда на улочках зажигаются фонари, отражая свет от морозных дорог и веток хвойных деревьев, везде чувствуется дух Рождества. А студенты Хогвартса разгуливают по магическому городку, наполняя все его уголки смехом и весельем.
В этом году ажиотаж от похода в Хогсмид был удвоен тем, что вечером всех студентов ждали Танцы в Большом Зале с новой, захватывающей игрой, которую Макгонагалл представила студентам как Перекрёстные Танцы Судьбы, придуманные Гермионой Грейнджер. Волнительно было всем, ведь никто из студентов заведомо не знал, кого тебе выберет Чаша в партнеры на танец.
Последние пару дней Гермиона была увлечена подготовкой Вечера, готовила декорации, выбирала музыку для магического оркестра, утверждала меню с домовиками. Друзья активно помогали ей во всём. Гарри и Рон вешали флажки и свечи, Джинни дегустировала блюда, Луна придумывала дресс-код, Невилл тоже что-то делал, вероятно, что-то важное… задачи сыпались одна за другой, и времени думать о Малфое практически не было. Это были замечательные пару дней. И лишь только ночью, оставаясь наедине со своими мыслями, Гермиона вспоминала Драко и ругала себя за эти воспоминания. Мерзкий Хорёк превращался понемногу обратно в животное из человека, и от этого становилось немного легче.
А ещё он ни разу не попался ей на глаза за эти пару дней. Они не виделись ни за завтраком, ни на лекциях.
Уехал домой? Попал в лазарет? Избегает? Пусть выбирает любой из вариантов, ничто не заставит её вновь думать о нём…
Но мысли все равно приходили. Обида, смешанная с чувством гордости, злость на Малфоя, его поступки и на себя за то, что поверила…
Пэнси Паркинсон — неискренняя, наигранная — она идеально подходила чёртовому предателю. Вместе они были бы чудесной парой — змеиным кодлом, которое рано или поздно сожрёт само себя. Хотя, какое Гермионе дело до Малфоя и Паркинсон? До Малфоя и Гринграсс? До любой из них и Малфоя?
Ответ был слишком очевиден: ей было дело до Малфоя, потому что она хотела быть в тот миг на месте Пэнси. Гермиона не могла себе признаться в этом, но больше всего хотела тогда, чтобы он мог дотронуться до неё или хотя бы заговорить в присутствии посторонних людей. Чтобы их отношения можно было придать огласке…
А сейчас даже само слово «отношения» звучало странно, учитывая, что речь шла о Малфое.
Он не достоин её внимания. Не достоин слёз. Но как хотелось снова оказаться рядом! Закрыть глаза, зарыться в его мантию, ощущать его тепло и запах. Спрятаться в его объятиях от всего огромного мира: пугающего, пустого, наполненного одиночеством. И чувствовать себя в безопасности. И верить ему, когда он говорил, что всё будет хорошо!
Гермиона снова смахнула набежавшие слёзы, погнала от себя мысли и занялась подготовкой Вечера. Потому что надо было хоть чем-то заняться…
Малфой пытался справится с книгой и заклинанием самостоятельно. Если Грейнджер слишком прошенная, он сделает это сам! Драко никогда не считал себя глупым, тем более, не глупее грязнокровной волшебницы, которая узнала, что такое магия лишь восемь лет назад. Драко вырос в магическом замке. Он летал на метле в возрасте четырех лет. Он колдовал в отцовском кабинете, когда ему только исполнилось два года, пытаясь подражать родителям, и чуть не спалил тогда дом. Он учился контролировать магию и точно знал, что ему под силу любое заклинание не только из школьного курса, но из всех книг в кабинете отца, а там их было очень много!
На этот раз задача была сложной, но это был выход! Искать ответ, зарыться с головой в книги и рукописи, забить голову рунами и символами, только не думать о Грейнджер! Не вспоминать её пренебрежительное отношение к нему и пустой взгляд. Не вспоминать её губы и то, как она смотрела на него и верила ему. Статус, репутация — наверное каждый из этих параметров достоин определённых жертв. Отец всегда говорил, что волшебника образует его положение в обществе. И в этом обществе, в кругу общения Малфоя нет места магглорождённым! Он и так позволил ей немного насладиться своим присутствием, получить склонность Малфоя. Теперь Грейнджер отвергала его за то, что он согласно своему статусу общался с равной ему Пэнси. Большего бреда Драко не мог себе даже во сне представить. Но этот бред происходил наяву. Здесь и сейчас.
Надо было как-то отвлечься от мыслей, потому что чем больше он думал об этой ситуации, тем больше убеждал себя в том, что поступил правильно. В голове снова звучал голос отца, напоминающий про чистоту крови, долг перед семьей и древний род Малфоев. Наперекор голосу Люциуса всегда был только один аргумент: Драко был прав во всём, кроме того, что снова хотел быть с грязнокровной Грейнджер. Он хотел её с неистовой, почти животной силой. Хотел, чтобы она перестала смотреть сквозь него, будто он — пустое место. Снова хотел обнимать Гермиону, осознавая, что никто в мире не достоин её объятий и внимания. Хотел чувствовать её в своих руках, целовать или просто быть рядом, пока она работает над очередной книгой. А ещё, хотел знать, что Грейнджер принадлежит ему, а не грязному выродку Уизли или ещё кому-то.
Поэтому Драко и избегал встречи с ней и её дружками. Он понимал, что если увидит Грейнджер с другим, наверняка убьёт их всех.
В эти несколько дней Драко плодотворно занялся книгой, пытаясь забыть о Грейнджер. Осталось одно последнее заклинание, написанное на неизвестном языке. У Грейнджер не получилось перевести. Но ведь это не означает, что и Драко не справится. Руны не выходили у него из головы. Он точно где-то видел эти закорючки над буквами, но никак не мог вспомнить, где. Он помассировал виски, укладывая уставшую голову на локти над книгой. Проклятые руны! Думай, Драко! Откуда ты знаешь эту вязь?
Кабинет отца. Дальний стеллаж слева. Секция пять. Книги и свитки пра-пра-прадеда Драко по линии матери. Кем он был? Путешественником и исследователем, вроде. Он собирал наследие инков. Драко очень любил в детстве залезть в эту секцию, уместиться на полках среди моделей древних кораблей и лодок и представлять себя своим предком-исследователем…
Вот там-то, в мэноре он и видел эти заклятые буквы.
Инки… Как всё просто…
У родителей должна была остаться рукопись со словарём этого мёртвого языка. Драко помнил рассказы мамы про полоумного деда, которого стыдились Блэки. Поэтому на старости лет, дабы не прослыть родственниками психа, родня заперла его в каком-то из фамильных домов под присмотром врача и домовиков. Он тогда писал мемуары, кажется. Свиток с языком был последним из его рукописей. Коллекция хранилась в Малфой мэноре, но не считалась чем-то выдающимся или ценным. Настолько, что маленькому Драко разрешали играть с древними реликвиями… Только бы свиток остался целым! Только бы он смог найти его!!!
Почему он не подумал об этом раньше? Почему забыл? Почему не вспомнил? Возможно ли, что мысли о грязнокровке занимали слишком много места в голове и мешали думать? Было очень похоже на то, что именно так и произошло.
Драко оторвал голову от рук и со злостью несколько раз стукнул по столу.
— Идиот! — сквозь стиснутые зубы пробурчал он. — Вляпался, романтик херов!