Свет новых звёзд (СИ)

 — Всё будет хорошо, — шептал Лён, уткнувшись носом Саше в затылок и непослушными пальцами расстёгивая ремень на его брюках, — я обещаю, у тебя всё будет хорошо.
 — У нас, — Саша со свистом выдохнул сквозь зубы, когда его член наконец освободился от тесноты одежды. — Всё будет хорошо у нас.
 — Как захочешь.
 Собственная ширинка повела себя более покладисто, и Лён почти не заставил Сашу ждать, пока удобно пристраивался в ложбинке между полуобнажённых ягодиц. Потом обхватил ладонью Сашин член, большим пальцем растёр по головке выступившую каплю смазки. Посмотреть бы на него — тактильные ощущения говорили, что там есть чему позавидовать. Утром, решил Лён и начал движение.
 В принципе, дальше всё было просто. И ритм, и силу сжатия Лён подстраивал, ориентируясь на рваное Сашино дыхание и собственный опыт самоудовлетворения. Дважды ему удавалось удерживать Сашу на грани, но на третий раз возбуждение у обоих уже было слишком велико, и Лён отпустил контроль. Несколько быстрых, сильных фрикций, низкий Сашин стон, заливающее пальцы раскалённое семя — и он сам содрогнулся в оргазме, кусая губы, чтобы не застонать в ответ.
 А потом наступила тишина — мгновение между там и здесь, тогда и сейчас, невесомость, освобождение. Пускай она быстро проросла звуками — бешенным стаккато сердец, шумом дыхания, гудением холодильника — память о ней, как о чуде, осталась навсегда.
 — Лён.
 Саша развернулся в объятиях, уткнулся лбом в плечо.
 — Са-ша, — Лён невесомо коснулся губами его виска. — Удача моя. Люблю тебя.
 За окном оглушительно взорвалась петарда — первая из многих. Наступил Новый год.
 «Оливье» так и остался недоделанным, «Ламбруско» — недопитым. Лёна и Сашу хватило только на поочерёдный — во избежание соблазна — поход в ванную да на то, чтобы потом добраться до расстеленной пенки. Однако дальше сон вероломно от них сбежал, оставив валяться в обнимку, слушать баханье фейерверков и разговаривать.
 — И всё-таки, — дотошная натура Лёна требовала прояснять все, даже не сильно приятные, вопросы до конца. — Как ты оказался здесь, а не с Риной?
 Саша заворочался: — А почему я должен был оказаться с ней?
 — Потому что вы вместе ходили на корпоратив.
 — И?
 — И у вас должна была случиться романтическая ситуация.
 — Откуда ты знаешь? — приподнялся на локте Саша.
 — Из опыта общения с девушками.
 Саша тут же улёгся обратно
 — Богатого? — без выражения спросил он.
 — Вполне, — Лён ласково поцеловал его в макушку. — Дело сильно прошлое, как ты понимаешь.
 — Угу, — Саша вздохнул. — Вообще, правильно твой опыт говорит. После торжественной части мы по-тихому свинтили с корпоратива, и началась сплошная романтическая ситуация. Праздничные огоньки, медленный снегопад, кофе из бумажных стаканчиков — ну, ты знаешь, наверное, как оно бывает. А потом Рина сказала, что я для неё только хороший друг, на чём вся романтичность благополучно закончилась. И, в общем-то, к лучшему.
 В последнем Лён по-прежнему не был полностью уверен.
 — То есть, — продолжил он разматывать эту ниточку, — ещё два дня назад ты шёл на свидание с девушкой с самыми серьёзными намерениями...
 — Потому что ни черта в себе не разбирался! — перебил его Саша.
 — Допустим. И когда же разобрался?
 Тут Саша заёрзал, как от неловкости: — Э-э, ну вот чтобы прямо совсем, то пару часов назад. Когда увидел, как ты переодеваешься.
 — И, разобравшись, не захотел дать мне в глаз или, на худой конец, сбежать?
 — А толку сбегать? — буркнул Саша. — Один раз вон сбежал — и семь лет хрен пойми на что потратили.
 — Не уходи от ответа.
 — Не ухожу. На самом деле мне наоборот легче стало. Как пазл сложил.
 А вот у Лёна пазл не складывался — не хватало какого-то важного кусочка. Саша же между тем продолжил: — Думаю, это из-за снов.
 — Снов? — Кажется, вот оно, недостающее звено. — Ну-ка, ну-ка, очень интересно.
 — Да нету там ничего интересного, — начал было отговариваться Саша, однако вспомнил Лёнову въедливость и принял мудрое решение сдаться превентивно. — В первом сне уж точно, он мне с универа снится, когда я сильно устаю или перенервничаю. В нём мы просто лежим, как сейчас, ты спишь, я засыпаю, и за окном метель.
 — А во втором?
 Судя по Сашиному сопению, о его щёки можно было спичку поджигать.
 — Второй мне совсем недавно приснился. Там, э-э, — он замялся. — Слушай, давай, я тебе в другой раз как-нибудь расскажу?
 — Ладно, — Лён был заинтригован, но внутренний голос подсказывал, что этот разговор действительно стоит отложить. — Тогда скажи мне про первый: он что, совсем тебя не смущал?
 — Смущал — мягко сказано. Первое время я от одногруппников шарахался, а на соседа по комнате вообще зверем смотрел. Пока до меня не дошло: это и близко не про ориентацию. Это про дом.
 — В смысле?
 — Где ты, там дом. Самое Безопасное Место на Свете.
 Даже если бы Лён знал, что ответить, то всё равно не смог бы выдавить из себя ни звука — помешал бы вставший в горле ком. Поэтому он просто крепко прижал Сашу к себе, мысленно благословляя докторов и фармацевтические компании. Теперь у него было время отдарить этот баснословно дорогой подарок судьбы.
 — Всё, теперь я спрашиваю, — похоже, Саша совладал со своими чувствами и планировал реванш. — Когда понял ты?
 — Около трёх недель назад.
 — И почему не дал мне в глаз?
 Лён порадовался, что в темноте разобрать его горькую усмешку точно не получится.
 — Потому что слабак.
 — Так, ты это брось, — Саша попытался привстать, и Лён, конечно же, разжал руки. — Если ты слабак, то что обо всех прочих говорить?
 — Ничего не говори, — примирительно сказал Лён. — Лучше ложись обратно, и давай спать.
 Саша был явно не доволен ответом, однако голову на плечо к Лёну положил.
 — Я не знаю никого, кто был бы сильнее и надёжнее тебя, — веско сообщил он. — Точка.
 Лён промолчал, только ласково коснулся губами его волос. Потерять Сашу означало бы потерять единственного человека, которого он согласен пропускать за свою броню из застёгнутых пуговиц и неприятного взгляда. Вот почему Лён считал себя слабаком — он до дрожи боялся снова остаться в одиночестве, только теперь уже не на пару лет до могилы, а до конца долгой, обещанной врачами жизни. Ведь о том, чтобы так же поверить кому-то ещё, невозможно было допустить и мысли: разве найдётся другой, кто не отвернётся, узнав о справке, вытащит, пусть и неосознанно, из гнилой трясины депрессии, не забудет за годы разлуки и простит при новой встрече? Это было бы форменным чудом, а свой лимит на чудеса Лён исчерпал нынешней ночью. «Только если ты сам захочешь уйти, — мысленно говорил он засыпающему Саше. — По своей воле, прости, но больше оттолкнуть тебя не смогу, пусть даже понимаю, что так для тебя было бы лучше. Всё, на что я способен, это не рассказывать тебе до конца, как много ты для меня значишь, не навешивать на тебя эту ответственность. И ещё — добровольно разжать руки, когда придёт время».