Живи сейчас (СИ)

— Да заебало всё! — не выдержав, ляпнул Гуаньшань.
Они незаметно дошли до привычных трибун на стадионе. Рыжий поднялся на последнюю лавку, со вздохом рухнул сверху и раскрыл рюкзак.
Стало плевать, что о нём может подумать мажор. Больше всего на свете хотелось сделать глоток чая из небольшого термоса, приготовленного мамой. В пластиковом лотке обнаружились его любимые мини-сэндвичи и нарезанные овощи.
— Вау, — Тянь, разумеется, вытянул голову, разглядывая закуски.
Рыжий невозмутимо разложил всю еду со своей стороны. Мажор притих, наблюдая за его действиями, а затем громко сглотнул.
— Ты прямо как Райли, — Гуаньшань отпил чай и покосился на парня рядом. — Сейчас слюни потекут.
— Твоя мама вкусно готовит, а ты надо мной издеваешься и не угощаешь! — возмутился тот.
— Это мой обед. Свой сам себе купишь! — безапелляционно отрезал рыжий и запихнул в рот сэндвич.
Хэ Тянь, не особенно церемонясь, потянул было руку к другим, но Гуаньшань со всей силы шлёпнул его по ладони.
— Э! — он не успел прожевать и затруднился с дальнейшими ругательствами. — Отфали от мофей ефы!
Мажор скорчил жалостливую гримасу, словно именно рыжий отнимал у него пропитание всю его несчастную жизнь. На такого Хэ Тяня было решительно невозможно смотреть, к тому же, первый кусок, упавший в желудок, немного смягчил гнев, и Гуаньшань, вздохнув, благосклонно кивнул на крайний бутерброд.
— Твою мать, как же вкусно, — Тянь умял его в два захода. — Передай маме огромное спасибо.
Рыжий промычал что-то неопределённое, продолжая приём пищи. Вдруг разыгрался пропавший аппетит, но пока он медленно распробовывал одни мини-сэндвичи, мажор ловко поедал другие. Но на него уже не было сил ругаться. По крайней мере, сейчас этот засранец молчал и не донимал рыжего глупыми расспросами. Спокойный Хэ Тянь, или Хэ Тянь, занятый каким-то делом, был куда лучше. Словно другой человек.
Запив обед чаем из термоса рыжий посмотрел вниз на баскетбольное поле и увидел Шэ Ли со своими прихвостнями: те следовали в сторону местной курилки. В первый же день там часто дежурили учителя и был риск попасться. Рыжий много раз слышал истории об исключённых в первый же день учениках, попавшихся на курении.
Видимо у Змея хватало и наглости, и смелости. Хотя последняя, наверное, была не при чём.
— Что вы с ним не поделили с утра? — всё-таки не удержавшись, спросил рыжий.
— С кем? — Хэ Тянь вытер рот салфеткой и поглядел в сторону поля. — А… — на его лице мелькнула тень раздражения и лёгкого гнева. — Придурок он.
— Ясно, — решив не докапываться, Гуаньшань спрятал мусор в рюкзак и откинулся на лавку позади, пытаясь хоть как-то расслабить напряжённую спину.
— В первый день всегда так, — вдруг ни с того, ни с сего сказал Хэ Тянь. — Все чего-то требуют и поучают, следят. А потом проще, вот увидишь.
— У меня будто наковальня в мозгах, — поделился рыжий, прикрыв глаза. Вообще он планировал прилечь на лавку спиной, но делать так рядом с мажором не рискнул.
— Аналогично, — усмехнулся Тянь. — Уже думал о факультативах?
— Нет, — Гуаньшань скривился. — Я не знаю, что выбрать.
— Хочешь, сходи со мной, а потом, как освоишься, решишь, что тебе по душе.
— Вынуждаешь таскаться за тобой, как псина?
— Предлагаю, — поправил его мажор. — Это твоё дело, как здесь учиться.
— А ты я смотрю такой добродетельный! — Гуаньшань снова уселся ровно. — Не хочу я за тобой ходить.
— Ну и не ходи, держит кто? — мажор перекинул ногу через лавку и лёг назад, подложив олимпийку себе под голову.
Очень хотелось двинуть ему между ног. Этот засранец мало того, что ничего не стеснялся, так ещё и вёл себя так, словно именно Гуаньшань только что сам умолял его ходить на те же факультативы.
И всё же в общении между ними многое изменилось, рыжий заметил это ещё весной. Чем дольше Хэ Тянь находился рядом, тем спокойнее и уравновешеннее был. Это играло на руку Гуаньшаню, который, порой, очень хотел отдохнуть от чужого назойливого внимания. Каким-то немыслимым образом оба, кажется, нашли баланс. Мажор был спокоен, хоть и по-прежнему рядом, а рыжий, как ни странно, тоже расслаблялся и даже изредка начинал о чем-то говорить.
 
— Думаю, определюсь к концу месяца, — пробормотал он. — Надо сходить в библиотеку, посмотреть, что там…
— Куча книжек и злая тётка, которая ругает, когда забываешь их возвращать. Но иногда там удобнее заниматься, чем дома, — охотно отозвался мажор.
— Потому что кругом есть люди?
По молчанию стало ясно, что рыжий попал в точку. Он запоздало сообразил, что Хэ Тянь живёт один и ему, быть может, действительно не по душе сидеть и заниматься в тишине просторной квартиры. У рыжего было много фонового шума: телевизор, посуда, пылесос, мама, громко разговаривающая по телефону…
— Почему ты решил, что будешь инвестором? — Гуаньшань резко сменил тему.
— Очевидно потому, что у меня есть средства, — с иронией ответил мажор.
— А головой думать не пробовал? — язвительно парировал рыжий.
— Я верю в тебя, малыш Мо!
— Вот сука, — беззлобно и скорее рефлекторно отозвался рыжий.
— РЕБЯТА!!! — крик, донёсшийся со стороны входа на стадион, заставил обоих едва ли не подпрыгнуть на месте.
Цзянь И бежал со скоростью олимпийского спринтера медалиста: Чжэнси давно махнул на него рукой и спокойно плёлся позади.
— Я так скучал! — взлетев по ступенькам на самую верхнюю трибуну, белобрысый стукнулся кулаком с Хэ Тянем и повернулся к рыжему, видимо, намереваясь поздороваться точно также.
Гуаньшань нахмурился, выдержав паузу, и дождался, когда к ним поднимется Чжань Чжэнси. Цзянь И обиженно надул губы, фыркнул и пробормотал что-то насчёт ворчливых упрямцев, которые не хотят прикольно здороваться.
— Как провели лето? — белобрысый переключился на мажора.
— Отвратительно, — вдруг одновременно ответили оба.
— Ого, — выдохнул Цзянь И и плюхнулся на лавочку ниже. — Сиси, а где мой обед?
— Вот, — парень со спокойствием философа в уединении протянул тому белую пластмассовую коробочку с разделителями.
— Чем нынче кормят в столовой? — Хэ Тянь заинтересованно глянул в ту, поведя носом.
Гуаньшань хмыкнул и отвернулся так, чтобы его кривая полуулыбка не была сильно заметна. Иногда мажор и вправду напоминал ему Райли. Не зря же говорили, что собаки напоминают своих хозяев и наоборот.
Пока они обсуждали обед, подошёл и Цунь Тоу, уже сытый, но с кучей самых разных новостей от столовых сплетников.
— Парни, я должен вам кое в чём признаться! — выпалил он и отчего-то немного покраснел.
— Вау, да ты прямо сияешь, — Тянь усмехнулся, снова укладываясь спиной на лавку. Его коленки упёрлись Гуаньшаню в бедро.
— В этом году я добьюсь её внимания! — лысый, тем временем, заявил это почти с гордостью.
— Её? — переспросил Цзянь И, облизывая одноразовые палочки для еды.
— Да! Её! Сяо Хой!
Рыжий отодвинулся, и заметил, что Хэ Тянь намеренно сполз пониже, чтобы снова упереться в него ногами.
— А что у вас? — тем временем, допытывался белобрысый.
— Кажется, ей уже не нравится Чжань Чжэнси! — с облегчением пояснил Цунь Тоу. — Я узнал у Янь Линь, а та слышала от Хань Нингонг, которая была в туалете, когда они с Хань Жу…
— ДА СЪЕБИСЬ ТЫ! — восторженная речь Цунь Тоу была прервана гневным возгласом рыжего, который в пылу раздражения, подхватил мажора под коленками и резко столкнул с лавки.
— Ты что творишь вообще? — Цзянь И испуганно прикрыл рот ладонью.
Хэ Тянь умудрился удариться затылком об соседнюю скамью, но падение было предотвращено усилиями Чжань Чжэнси.
— Да нехер в меня своими шпалами тыкать! — Гуаньшань перевёл взгляд с Цунь Тоу на Цзянь И. Оба в недоумении молчали.
 
— Всё нормально? — Чжэнси помог Хэ Тяню подняться на ноги.
Рыжий всё-таки посмотрел в его сторону и увидел, что белоснежная футболка стала серовато-коричневой с одной стороны. Стало совестно, но лишь на долю секунды: Гуаньшань очень бережно относился к собственной одежде.