Судьба (СИ)

— Вот я тебя и выследил, — сказал резко появившийся справа Рэй, явно рассчитывая на эффектность появления.
Моути, наслаждающийся тихой музыкой, льющейся из телевизора, сглотнул бы, если бы мог.
Хэйла негромко хмыкнула, вполоборота покосившись на второго стража:
— И зачем? — скользнув взглядом по его броне, она добавила. — Значит, охотник… Предсказуемо.
— А почему я не могу проверить, как у тебя дела в городе? — он беззаботно сел на соседний стул.
Хэйла дёрнула плечами и отвела взгляд, снова уперев его в стакан:
— Потому, что у тебя есть много важных и интересных дел, — внутреннее раздражение, неспособное найти выход, превратилось непреодолимое желание уколоть молодого стража. — Например, смотреть на Странника без штурвала в руках.
— Я надеялся извиниться и попрощаться, — невозмутимо ответил Рэй.
Хэйла коротко кивнула. Какая-то тщеславная часть её натуры, надеявшаяся, что он будет убеждать её остаться, почувствовала огорчение. Сделав неглубокий глоток, женщина распрямила спину, оперевшись поясницей на спинку стула:
— Я сейчас не в том состоянии, чтобы давать тебе какие-то советы.
— А я и не прошу совета, — Рэй иронично склонил голову чуть набок. — Я вообще просто гулял.
— А, ну удачи в прогулке, — также безразлично ответила Хэйла, допив содержимое стакана и глухо опустив его на стол.
— Ты тоже, я смотрю, — молодой страж перевёл взгляд на её стакан. — Не хочешь пройтись? Мы ведь только и делали всю неделю, что бегали и воровали детали для корабля.
— Тебе так понравилось? — с усмешкой спросила Хэйла.
Она забыла одну вещь про алкоголь… Он не снимает груз с души, а напротив — усиливает твоё состояние, каким бы оно ни было. Но немудрено и забыть после двадцатилетнего вынужденного поста.
Упрямство требовало отказаться, но все остальные чувств кричали, что если она продолжит тут сидеть и напиваться, то на душе станет только гаже.
— Было весело. Можно даже как-нибудь повторить, — искренне ответил Рэй.
Хэйла с недоумением вскинула брови. Он серьёзно не видит, что весь её облик кричит: “Отстаньте от меня, не желаю никого видеть”?
— Ты сейчас прибыл в Город и радуешься. Это нормально. Эндорфины, все дела…
— Ты тоже, — он не изменился в лице.
Хэйла устало помассировала виски, будто из-за головной боли:
— Оставь это для кого-нибудь другого. Я сейчас грустная. Ты хочешь, чтобы я стала злой?
— Нет, я просто хотел посмотреть на город в твоей компании, раз ты всё ещё здесь. Мы можем выбрать самые мрачные и грустные места, если тебе хочется, — сказал Рэй с самым дипломатичным видом.
В первый миг Хэйле захотелось врезать этому молокососу. Но всё-таки отчасти он был прав. Пить уже не хотелось, а ходить в одиночку по ночному городу — ещё более депрессивное занятие, чем бухать в том же составе.
Выражение её лица чуть смягчилось:
— Чёрт с тобой…
— Можешь взять с собой бутылку. Если хочешь, разумеется, — широко заулыбался парень.
Хэйла раздражённо бросила на барную стойку горсть монет и, взяв шлем, не оборачиваясь пошла к двери. Не смотря на выпитое, её походка оставалась твёрдой.
Фелис и Моути, делающие вид, что поглощены музыкой, переглянулись. Оба, так или иначе, ожидали что Рэй будет её упрашивать остаться, а не делать то… Что бы он сейчас ни делал.
Последний беззаботно пошёл за варлоком, поравнявшись с ней уже на улице:
— Я почти уверен, что для меланхолии отлично подходят крыши домов. Хотя драматичнее всего можно стоять в Башне и созерцать весь город, но тебя смущают люди, поэтому не буду давить. Хочешь просто побродить?
— Я не вернусь в Башню, — мрачно ответила она, плотнее запахивая плащ. Ноябрь в горах был холодным. — Крыши вульгарны. Мы в спальном районе. Можем просто идти в любую сторону и, возможно, найдём хулиганов. Хе-хе…
— Я просто предложил, — заверил Рэй, настолько лучась добродушием, что можно было обмазывать им стены. — И я уже разобрался, что это за праздник. Тебе, наверно, есть что вспомнить?
— Угу, — Хэйла не спешила надевать шлем, продолжая нести его в руках. В этом районе города уличное освещение оставляло желать лучшего. Или его приглушили специально? Потому что света едва хватало, чтобы идти, не наступая в лужи.
 
У любого человека, связавшего свою жизнь с войной, будут те, о ком можно вспомнить. И стражи, бессмертные, тоже могут погибнуть насовсем. Но не только они представали пред внутренним взором Хэйлы. От сколь многих людей не осталось даже праха? И единственным свидетельством того, что они когда-то жили, были её воспоминания. Странный дед, садившийся на монорельс всегда в восемь тридцать и выходивший вместе с ней в Пулково? Тот веснушчатый пацан, врезавшийся в неё на велосипеде? Студенты, коллеги, соседи, продавцы… Только призрачные тени в неугасающей памяти.
— А вот мне нечего. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Меня пока и так всё устраивает, — это вечно довольное выражение начинало раздражать всё больше.
— Как минимум, у тебя есть ты, — Хэйла запрокинула голову и увидела Странника, а не звёзды, к которым привыкла за годы жизни в лесу. На краткий миг это вызвало раздражение. Он заслонил звёзды своей белой тушей! Но нет… Это люди построили Город под ним. Это не он заставил людей принять свои дары, это они сами протянули руки за ними. Но можно ли винить мотылька в том, что он летит на свет? — Ты тоже бывший труп.
— Бывший, а не нынешний. Это уже не считается, — хохотнул Рэй.
— Но тот человек, которым ты был когда-то, мёртв. Сколь много в тебе от него? — спросила она. Но у Рэя или у себя? Даже от имени своего отказалась, став стражем…
— Быть может, гораздо больше, чем я думаю. Может он даже мечтал стать мной и теперь я его лучшая версия?
Поганая ирония. Нет, в годы юности конечно же Хэйла мечтала стать супергероиней. Или, может быть, волшебницей… Прямо как персонажи книжек, что читала, сидя на развилке старого дуба в школьном парке. Но с возрастом поняла, что единственные доступные для человека чудеса — те, что он может сделать силой своего ума и рук. И вместо трико и плаща, обрела белый халат и докторскую степень по физике.
Если не лукавить, ей нравилось быть стражем. Это чувство воинского братства, могущество, заключённое в руках, и опьяняющий вкус борьбы за правое дело. Всё то, что просто не могло найтись среди стерильного лабораторного оборудования и пыльных бумаг. Если бы она действительно могла просто взять и вернуться…
Так и не ответив, Хэйла прикрепила шлем к поясу и, ссутулившись, сунула руки в карманы, замедляя шаг.
— Фелис нашёл меня в лесу. Возможно я даже искал приключений. И нашёл, хах! Просто нужно было немного полежать там. Несколько сотен лет… — Рэй сдержался не пошутить про смерть с пакетиком кошачьего корма, который мог ощутимо ускорить Фелиса.
— Тебе выпал счастливый билет, — глядя себе под ноги, чтобы не наступить в лужу, сказала Хэйла. — Вы с Фелисом подходите друг другу. Ты добрался до Города. Не пролюби это, — свежий воздух развязывал язык.
— При этом сама ты занимаешься именно этим… — иронично протянул Рэй. — Хэйла, да что с тобой такое? Ты серьёзно собираешься навсегда остаться в лесу?
— Наиболее этичной в моей ситуации была бы эвтаназия, — серьёзно ответила она. Дома кончились и теперь они шли по пустырю, вдоль монументальных опор эстакады монорельса. Бетонные башни, разукрашенные граффити, казались ногами какого-то гигантского существа. — Увы, стражу это сделать слишком сложно.
— Я бы не был столь категоричен по отношению к тебе. Судя по тому, как ты боишься города, ты себя за что-то уже наказала, — деловито сообщил молодой страж, который сегодня точно выпросит гранатой по носу.
Хотя тут уже Фелис мог заметить, что гранат Рэй совершенно не боится. Но он тактично делал вид, что толкаться с Моути уголками корпусов намного интереснее. И вообще затруднился бы ответить, кто первый начал.
— Вот ты же видел глав Авангарда? — спросила Хэйла, остановившись.