Судьба (СИ)

Но тому, о Господи, и силы
И победы царский час даруй,
Кто поверженному скажет: «Милый,
Вот, прими мой братский поцелуй!»*
Но только падшие не люди! Ровно как и все прочие ксеносы! И это несравнимо с войнами между людьми! Или мы или они!
Но постой, Хэйла… Ты играешь смыслами. Точно такую же риторику использовала фашистская плесень в двадцатом веке! Ведь так просто объявить евреев или славян унтерменшами, чтобы с чистой совестью сгонять их в концлагеря. Славян, таких же как ты. Что сказали бы тебе твои же предки, погибавшие в блокадном Ленинграде или под Сталинградом? Как бы они посмотрели на свою много раз “пра” внучку, рассуждающую точно так же, как их убийцы?
Хэйла раздражённо поджала губы и села на кровати. Сонливость сняло как рукой.
Так приятно быть прекраснодушной идиоткой, носить белеленькое пальтишко и взывать к памяти предков. Но “человек” — это не идеалистические мечты о всеблагости и всепрощении! Человек — это жестокое животное, которое в борьбе за выживание пойдёт на что угодно!
Но это уже не человек! Это просто скот! Не все методы допустимы и не все черты можно перейти!
Нет. Ты отвратительна в этом интеллигентском лицемерии… Можешь сходить на свою могилку и повздыхать у надгробия, как это любишь, а затем до ночи плакать у руин Исаакиевского собора или поговорить со статуей Петра. Сохранившийся и по сей день Медный Всадник конечно не ответит, но когда бы тебя это останавливало? Потом, если повезёт, так же поплачешь на руинах Города. Или ты решила отказаться от своей сути стража? Да, Ольга?
Убив дракона, становишься драконом? Или чтобы убить дракона, нужно стать драконом самому? Но только, в конечном счёте, количество драконов не изменится. Так какой тогда смысл в такой борьбе?
В том что ТЫ — не чудовище. И ты сможешь уничтожить врага и защитить то, что для тебя свято.
Но смогу ли?
Хэйла глубоко вдохнула и разжала кулаки. Ногти до крови впились в ладони. Уснуть уже не получиться. Нужно найти Моути и Джона. Последний возможно даст какое-нибудь дело, которое избавит от рефлексии.
Дни сменялись один за другим. Джейн покинула Титан, по слухам, отправившись на поиски Кейда. А число стражей стало достаточно велико, чтобы противостоять Улью в открытую. Разумеется, привычные методы оказались почти бесполезны и бывшим носителям Света приходилось в экстренном порядке переучиваться воевать по учебникам городского ополчения. Не всё шло гладко, но так или иначе, дело двигалось вперёд, а люди отвоёвывали всё больший кусок Аркологии. Сражения шли на внешних модулях, преимущество было на их стороне, но внутри купола, за сохранившиеся ресурсы которого шла борьба, ситуация в корне поменялась. Тёмные узкие проходы — стихия Улья. А Завала не желал платить кровавую цену множеством погибших солдат при решительном штурме.
Пробудившийся титан умел и любил выстраивать стратегию обороны. Потому, за каждым рывком вперёд, следовал долгий период укрепления нового рубежа. К счастью, Джейн перед своим уходом успела зачистить достаточно большой участок, который ныне обороняли стражи.
И теперь команда из Амадеуса, Рэя и Хэйлы осторожно пробиралась по тускло освещённым тоннелям к границе “безопасной зоны”, чтобы Фелис заминировал один из ключевых проходов на случай наступления Улья. Если оно произойдёт, мины обрушат потолок и дадут Завале время на сбор достаточного количества сил.
В этом месте было сравнительно мало врагов, но даже при таком раскладе миссия оставалась опасной. Здесь не было шансов на быструю помощь, а точность карт оставляла желать лучшего. Однако Амадеус смог убедить Завалу в их способности справиться с подобным.
— Теперь ты точно не заставишь меня съесть личинку… — несущий свой рюкзак со взрывчаткой Рэй нарушил тишину первым, понимая, что все слишком напряжены.
— Здешние личинки съедят тебя сами, — подметил титан очевидное.
— В теории они тоже съедобны, — безрадостно сказала Хэйла, замыкающая их строй. — Но я лучше съем свои сапоги, чем прикоснусь к такому.
 
— Да, — согласился Фелис, живо представив себе эту кулинарию. — Лучше съесть кабал.
Амадеус и Рэй впервые идеально сошлись в отвращении, которое испытывали. Титан с хрустом наворачивал земных насекомых, а не инопланетных разумных тварей, норовящих загадить всё, к чему те прикоснутся.
— Кажется у меня начинает развиваться клаустрофобия… Когда я прятался в ящиках, там были просто металлические стенки, а иногда даже еда. Но вот это всё выглядит действительно мерзко, — жаловался охотник и поспешно добавил. — Нет, не настолько, чтобы меня стошнило в шлем. Лучше молчите! Оба!
Хэйла тихо рассмеялась. Кому-то могло показаться странным, что они так беззаботно болтают на задании, но в действительности шум мало что решал. Если Улей тут есть, то они и так заметят стражей. Если же нет… То их нет.
— Знаете, что самое поганое войне с Ульем?
— Их крики? — попытался угадать Моути.
Он начинал постепенно оттаивать и снова пытался поддерживать разговоры.
— Грязь, — ответила варлок. — Когда дерёшься с кабал, тебя волнуют только пот и кровь. Своя, чужая… Не важно. Иногда тебе может не повезти и ты испачкаешься в чём-то химическом. У падших ты можешь найти какой-нибудь мусор, но это обыкновенные отходы. И даже вексы, с их радиоляриями, пусть и неприятны, всё же сравнительно легко отмываются. Но вот Улей! Улей — это стирка брони в кипятке и час под душем! А потом тебе ещё долго будет мерещиться этот запах.
— Проще выкинуть броню… — страдальчески протянул Рэй. — Долго ещё?
— Не особенно, — ответил Фелис, походя сканируя каким-то чудом исправный экран с планом этажа.
Стоит ли говорить, что на нём не было технических каналов?
Тихий рокот выделился на фоне обычных звуков Аркологии. Стражи замерли, прислушавшись. Чтобы в следующий миг, без какого-то предупреждения, коридор начал рушиться: кусок потолка устремился вниз, увлекая за собой груды веществ, что создаёт Улей в местах своего обитания. И это только половина беды. Когда все три стража бросились врассыпную, чтобы не сгинуть под завалом, оказавшегося впереди Рэя отрезало от остальных. Но будто и этого было мало — бойцы улья посыпались следом.
Скорее всего, они пытались зайти в тыл территории стражей небольшими группами, через неотмеченные на карте проходы, но один такой обвалился. Прямо на маленький человеческий отряд.
Хэйла, вскинув автомат, начала отстреливать рабов, небольших крикливых тварей, жаждущих приблизиться. Разделавшись с ними, она наконец смогла посмотреть через обвал, достигающий полутора метров, чтобы увидеть Рэя, дерущегося с рыцарем Улья. Но стоило только почувствовать облегчение, что тот жив, как другой рыцарь ударил его рукой по затылку и страж безвольно упал на пол. Без Света они попросту брали массой.
Издав звук, более похожий на звериный рык, чем на человеческую речь, Хэйла бросилась вперёд, на помощь другу. Но враги не дали шанса — какой-то меткий стрелок подстрелил её, ранив в живот. Боль буквально подрубила, заставив упасть на колени и на несколько секунд потерять сознание. Если бы Амадеус с трофейным мечом в руках не отразил удар, которым один из рыцарей хотел оборвать жизнь девушки, то она бы неминуемо погибла.
В этот момент произошёл ещё один обвал, вынуждая титана протащить варлока буквально за шкирку и невольно заставляя наблюдать, как прямо у её ног падают камни и гибнут бойцы улья, не доставая до пяток какие-то сантиметры.
Моути принялся за работу и, не дожидаясь когда рана закроется полностью, Хэйла вскочила на ноги, чтобы броситься к обвалу. В голове не осталось других мыслей, кроме образа Рэя, падающего под ударом рыцаря улья. И память услужливо подбрасывала картины того, что именно делают эти ксеносы со стражами, попавшими в их руки. Участь воистину хуже смерти.
Её снова схватила за шиворот знакомая рука, грубо утаскивая от нового обрушения потолка, а затем и в сторону выхода. Хэйла прокляла большую силу титана вместе с ульем, в тщётных попытках вырваться навстречу безумному порыву расчистить проход, чтобы спасти близкого друга.