Общение по-взрослому (СИ)

 — В каком смысле? — еле выдавил из себя я.
 — Ты же понимаешь, что скоро закончится твой спор. И мы прекратим все это?
 — Да, — на автомате выдохнул я.
 — Да? — эхом отозвался он.
 — Я не знаю.
 — Мне становится мало просто смотреть и слушать тебя…
Это было сказано очень смазано, будто стало откровением и для самого мужчины. Я же откинул одеяло, потому что казалось горел не только лицом, но и всем телом. Мне было и стыдно, и страшно.
 — Солнышко, ты тут?
 — Да, я просто… Я не думал об этом.
В моем представлении мы находились на абсолютно разных ступенях. Взрослый мужчина, наверняка привыкший получать то, что хочет; и я, который может месяц ходить с девушкой за ручку и только намекать на секс.
 — Я бы не торопил события, но неделя скоро закончится.
Теперь настала моя очередь грузиться. Друзья уже в разной степени обожглись об этот спор, а я понял их только сейчас.
 — Я не могу… Прости. Позвоню в понедельник, — пробормотал я и впервые сбросил звонок сам.
Мы не созванивались в воскресенье, но это не освободило меня от мыслей. Друзья в чате окончательно решили перестать выполнять дурацкие задания и скидывать скриншоты. Поэтому в понедельник утром я долго смотрел на номер, но так и не осмелился его набрать. Это было хорошо, но ощущение, что я что-то не сделал или забыл сделать, не отпускало меня до самого универа. А ведь я обещал позвонить ему.
У гардероба меня встретил Андрюха, напомнив, что нам нужно было узнать номер Аристарха. Точнее не нам, а мне, потому что друг смущался всего происходящего. Но журнала первого курса, как и самого Аристарха в секретариате не оказалось.
 — Чего тебе, Горячев? Ваши заявления отправлены еще в пятницу.
 — Да, спасибо. Я надеялся найти Ариса. Мне нужно ему кое-что отдать. У вас есть его номер телефона?
Эвелина долго искала в записной книжке, но все же нашла нужный контакт, а я переписал к себе. Поблагодарив женщину, сразу же помчался в аудиторию, потому что был дан первый звонок. Подбегая к лестнице на второй этаж, я заметил в тупике пожарного выхода Ариса и Андрея. Друг хмурился и был растерян, а Аристарх старательно отводил глаза.
 — Андрюх, Крохина в двести четырнадцатой, — окликнул я.
 — Иду, — отозвался он, а потом я услышал тихое: — Поговорим позже.
Уже в аудитории я шепотом спросил у друга, нужен ли ему номер.
 — Нет, — в ответ получил я. — Он сам сегодня решил признаться.
 — Что будешь делать?
Задавая этот вопрос, я надеялся услышать ответ, который поможет и мне принять решение. Понедельник еще не закончился, еще можно позвонить моему незнакомцу.
 — Не знаю. Я сам это начал из-за спора, но… не знаю.
Ко второй паре пришла довольная Дашка, которая за выходные успела помириться со своим парнем. Она одна из первых тут же отказалась от спора, когда в отношениях запахло разрывом. По женской части потока же ходили последние слухи.
 — А где Андрюха? — спросила Дашка.
 — С Арисом разговаривать ушёл.
 — Это кто?
 — Это парень, которому он жаловался по телефону.
Девушка обернулась ко мне с удивленным выражением лица.
 — То есть мы ему рандомно накидали номер парня из нашего же универа? Да не бывает такого.
 — Я тоже так думал. А что все обсуждают? — обращал я внимание на происходящее.
 — Угадай, — хмыкнула девушка. — У нас одна звезда на факультете. Вересов пришёл на пары весь красивый, но злой как собака. Говорят, забраковал у четвёртого курса все контрольные. Вот сейчас я что-то перестала жалеть, что не выиграла практику у него.
Дашка сочувственно похлопала меня по плечу.
 — Это не было выигрышем. Он утром рылся в журнале и искал мои данные, — чуть слышно сказал я.
 — Чего? Это кто сказал? — напряглась Дашка.
 — Арис сейчас помогает Эвелине, он видел.
 — Ничего не понимаю…
Андрей так и не раскололся, о чем они разговаривали с Аристархом, но парень влился в нашу компанию и был представлен и Игорю, и Софье. О том, что это тот самый парень, Андрюха просил пока не говорить никому. Об этом знали только мы с Дашкой. Теперь поводов постоять у секретариата и кабинета декана, которой располагался ровно напротив, было больше. Я надеялся, что смогу разгадать принцип «жребия Вересова».
 
Еще одной причиной задумываться был мой незнакомец, мне предстояло еще решить, звонить ли ему сегодня.
 — О, Горячев, метнись на четвертый этаж, отнеси Владлену Викторовичу флешку, — поймала меня Эвелина.
Отказать ей было невозможно, где еще потом ксерить конспекты за шоколадку? Пришлось тащиться через половину здания в указанную аудиторию. Вслед за мной по лестнице поднималась худая женщина в деловом костюме, которой раньше в универе я не видел. И вроде бы она должна была казаться вполне красивой, но впечатление производила отталкивающее. Быстрее неё я сориентировался в номерах аудиторий и проскользнул в одну из них, больше напоминающую конференц-зал. Здесь было темно, дневной свет прикрывали плотные рулонные шторы, работал проектор и интерактивная доска. На скорую руку Вересов вносил изменения в какую-то презентацию.
 — Владлен Викторович…
Только когда я подошёл ближе, он заметил меня и поднял голову, вытаскивая беспроводные наушники.
 — Чего тебе, Горячев?
Я не успел ответить, следом ворвалась эта самая женщина.
 — Вы Владлен Викторович? — сходу спросила она.
 — Я. Чем обязан?
Проигнорировав меня, она промчалась к его столу. Вересов же встал и хмуро посмотрел на неё. Он все еще выглядел уставшим. Его пиджак лежал на одном из столов, галстук был скомкан и валялся там же, будто мужчина снимал его с себя в не самом лучшем расположении духа. Рукава его рубашки были закатаны, а на вороте расстегнута пара пуговиц. Странно, но все это делало его визуально моложе и привлекательнее.
 — Моя дочь должна была попасть к вам на практику. Мне обещали.
 — Я обещал? — спросил он в ответ.
 — Нет, не вы. Кое-кто выше вас.
 — Вот с него и спрашивайте, — улыбнулся он.
Такая реакция явно не устраивала эту женщину.
 — Владлен Викторович, вы же понимаете, что люди вроде нас должны помогать друг другу.
 — Вы не представились, — напомнил он.
 — Перевалова Анна.
 — Вон оно что, — протянул Вересов расслабляясь. — Тогда я решительно не понимаю, зачем вам нужно направление именно от меня. Ваша семья и без того может устроить дочери практику на достойном предприятии.
 — Рекомендации…
 — Рекомендации вам ничего не дадут, если ваша дочь сама не потянется к отрасли, в которую вы вхожи.
 — Ваше имя в этой отрасли многое значит. — Я бы сильно удивился, если бы лесть сказанная таким тоном сработала на Вересова.
 — Мое имя не значило бы ничего, если бы все места были заняты только детьми именитых родителей. Мальчику из глубинки просто не оставили бы шанса. Хорошо, что я, как и мои преподаватели в своё время, предпочитаю ориентироваться на другие показатели.
 — Я слышала, что вы тянете жребий…
 — Да. Только фамилии в мешке не все, — холодно произнёс Вересов.
Прошипев что-то в ответ, женщина удалилась столь же быстро, как и появилась. Мужчина застыл, оперевшись о стол позади себя.
 — Это же ложь, — негромко сказал я. — Вы сами выбираете нас.
 — Имею на это полное право, — не стал отпираться он.
========== 1.9 ==========
— Давай, задавай свои вопросы, — улыбнулся он, повернув ко мне голову. — Что это будет? Как вы нас выбираете? Как подтасовываете жребий? Почему я? Обещаю честно ответить на три.
Это был очередной вызов от Вересова. За время обучения я несколько раз менял мнение о нем, но упрямство и принципиальность были неизменными чертами.
 
 — Я не знал, что вы откуда-то… из глубинки. Но ваше имя действительно много значит в определенных кругах. Насколько я понимаю, туда так просто не попадёшь.
 — Не слышу вопроса, — мужчина не смотрел на меня.
Кто-то в задумчивости прикусывает губы, кто-то грызёт щеку, мне сначала казалось, что он облизывает кончиком языка уголок рта, пока кто-то из девушек не сказал, что он проходится по клыку, который у него то ли как-то мешает, то ли сколот. Кажется, я уязвил самого Вересова.