Арчи Грин и заклятие ворона

Бабуля Грин стояла на кухне в своём лучшем платье, рядом с ней был Тёрн, одетый в мятый костюм, уже знакомый Арчи по фотографии в газетной заметке.

Накануне было решено, что Арчи и Вика останутся жить у Фоксов. Здесь был их дом, их семья.

– Конечно, я буду очень скучать по всем вам, – призналась Гардения. – Но на этот раз мы расстаёмся ненадолго. Как только я продам свой домик, то сразу же переберусь в Оксфорд. Теперь мы всегда будем вместе!

– Отличный план, бабуль, – Арчи крепко обнял её.

Гардения взглянула на часы.

– Где же Лоретта? – спросила она. – Сколько можно собираться?

Пол подбежал к лестнице и закричал наверх:

– Мама! Приём скоро начнётся! Поторопись!

И тут в дверь постучали. Тёрн пошёл открывать, в коридоре послышались громкие голоса. Потом на кухню вошли Феодора Грейвс и Вольфус Боун.

– Мы забежали всего на минутку, только чтобы сообщить вам последние новости, – улыбнулась Грейвс. – Словесный горн разожжён! Пламя Фароса вновь ярко пылает в очаге.

– Это лучшая в мире новость, – заметил Арчи.

– Все заговорщики выявлены, – коротко добавил Боун. – Румольда арестовали прямо в приюте, ему будут предъявлены обвинения в многочисленных преступлениях против магии. Моргреда тоже ждёт суд. Амоса Роуча будут судить за убийство приёмных родителей Катерины.

– А это для тебя, Чертополох, – Грейвс протянула Полу конверт.

Он нетерпеливо вскрыл его.

– Ура! Это письмо из Музея! – радостно закричал он, пробежав глазами по строчкам. – В понедельник я приступаю к работе в мифическом паноптикуме!

– Поздравляю, милый, – сказала бабуля Грин. – Руперт будет очень доволен.

– А что будет с Квиггли? – спросила Вика.

– Он слишком юн, чтобы предстать перед судом за преступления против магии и уничтожение Пламени, поэтому отправится в Исправительную школу для юных волшебников-правонарушителей, где у него не будет возможности безобразничать. Катерина Крона останется в приюте, а Орфеус Смур заменит Румольда на посту директора.

Боун покосился на Тёрна.

– Мы с тобой должны поблагодарить Роуча за взбучку, которую нам задали в Магическом обществе. Мотли Браун предупредил его и других Алчников о том, что мы приедем за «Книгой ночи».

– Значит, Смур был ни при чём? – уточнила Вика.

– Нет, он всегда говорил правду. Он действительно узнал о «Книге ночи» только тогда, когда открыл существование секретной библиотеки. И сразу же сообщил в Музей, как только понял, какая опасная книга там хранится. Теперь, слава магии, «Книга ночи» надёжно спрятана в крипте, на цепи вместе с другими Ужасными манускриптами, – поведал Боун. – Думаю, вам будет приятно узнать, что остальные книги из секретной библиотеки тоже перевезены в Музей и закрыты в Темнохране. Орфеус лично позаботился об этом.

– Здорово, – порадовался Пол. – Всё хорошо, что хорошо кончается!

Но Арчи вдруг снова погрустнел.

– Я всё время думаю о Фабиане Грее, – признался он. – Теперь я понимаю, почему видение едва не свело его с ума. Представляю, каково ему было узнать, что он должен превратиться в ворона, чтобы исполнить своё предназначение!

– А я оплакиваю Гидеона Хоука, – тихо произнёс Боун. – Он был моим лучшим другом. Бедный Гидеон! Подумать только, он всю свою жизнь искал разгадку тайны Фабиана Грея, не подозревая, что ищет самого себя. Неудивительно, что в итоге это свело его с ума.

– Это не так, – резко возразила Грейвс. – Разум Гидеона был ясен как день, но Алчники намеренно внушали ему, будто он сходит с ума. Лекарство, которое готовил для него Браун, содержало кровь мартовского зайца, Румольд подтвердил это на допросе. Поэтому Гидеон был прав, когда перестал принимать это снадобье и говорил, что оно затуманивает его рассудок. Алчники хотели запереть Гидеона в приюте, чтобы он не мог сорвать их планы и не нашёл способ остановить Тёмное пламя.

Ворон оставил квитанцию из «Фолли и Кэтчпоул» в комнате Гидеона, чтобы он нашёл её. Но Румольд, который следил за каждым шагом Гидеона, пронюхал об этом и решил, будто это квитанция от «Опус магус». Поэтому Алчники решили освободить Гидеона, проследили за ним до офиса «Фолли и Кэтчпоул», а когда он вышел оттуда со свёртком, схватили его и привезли в особняк Рипли. К этому времени они уже догадались, что Гидеон был Фабианом Греем, и надеялись, что у него в руках заветное заклинание.

– А это был лишь рассказ Грея обо всём, что с ним случилось! – воскликнул Арчи.

– Да, – кивнула Грейвс. – Это был гениальный план Алекса и Амелии Грин. Алекс убедил Грея записать всё, чтобы в нужный момент он мог вспомнить, кто он такой.

– А «Опус магус» всё это время хранился в памяти ворона, – вставила Вика.

– Да, – подтвердила Грейвс. – Проклятие «Гримуара» действовало на Грея только тогда, когда он был в облике человека. Превращаясь в ворона, он вновь приобретал свою феноменальную память и помнил всё, что с ним было.

Пол задумчиво сощурил глаза:

– Я только вот чего не понимаю – почему у Хоука не было седой пряди в волосах?

– Гидеон не помнил того, что он увидел в «Книге пророчеств», следовательно, видение не наложило отпечатка на его разум и внешность, – ответила Грейвс. – Зато у ворона, который помнил всё, были седые перья на голове. Когда к Хоуку начали возвращаться воспоминания, его волосы тоже начали белеть.

– А я подумал, что это у него от стресса, – признался Арчи.

– Полагаю, так оно и было, – кивнула Грейвс. – Осознать себя Фабианом Греем было немыслимым стрессом для Гидеона.


– Да уж, от такого любой поседеет! – согласился Арчи.

– Фабиан Грей отдал свою жизнь ради спасения магии. Мы никогда не забудем его подвиг, а также самоотверженный поступок твоих родителей, Арчи, – сказала Грейвс. – Но сейчас не время для печали. Сейчас время почтить память этих людей, поблагодарить их за спасение магии и устроить торжества в их честь! В скором времени в Музее будут установлены статуи Грея, твоих родителей и Аурелиуса Распа.

– Фабиана Грея будут чтить как величайшего алхимика всех времён, – торжественно произнёс Боун.

Арчи задумчиво покачал головой.

– Мне кажется, для него это не имело значения, – заметил он. – Он не дорожил своим мастерством, не думал о славе. Он думал только о спасении магии.

В этот момент в кухне появилась Лоретта. На ней были фиолетовые туфли на высоченных каблуках и огромная шляпа цвета фуксии.

– Как я выгляжу? – спросила она.

– Очень… фиолетово, – замялся Пол.

– Ты выглядишь просто ослепительно… мам, – улыбнулась Вика, ткнув Пола под рёбра.

Лоретта просияла. Она вытащила из своей лавандового цвета сумочки маленькое круглое зеркальце и придирчиво осмотрела свои губы.

– Я испекла пирог для торжества. Он в кладовой, – сказала она, нанося фиолетовую помаду. – Куда вы собрались?

– Встретимся в «Квиллз», – крикнула Вика от двери. – Мы встречаемся с Арабеллой и Рупертом!

– Но как же…

Входная дверь с грохотом захлопнулась за ними.

– …пирог?

Солнце сияло на их лицах, ветер трепал их волосы, когда они со смехом промчались по садовой дорожке и припустили вдоль по улице Собачий Клык. Арчи, Вика и Пол бежали к Бодлианской библиотеке, где их ждали Арабелла и Руперт. Потом все пятеро вместе отправились в «Квиллз».

А высоко на крыше Бодлианской библиотеки сидел ворон с белыми перьями на голове. Блестящие глаза ворона были прикованы к пятерке друзей, которые бежали, взявшись за руки. Он вслушивался в магию их смеха и вспоминал то далёкое время, когда тоже был молод. Потом ворон с радостным криком взмыл в воздух и полетел над крышами Оксфорда.





Пророчество Джона Ди




Когда белизна сгорит дочерна,

Когда вокруг сгустится тьма,

Когда надежда жестоко обманет,

Когда даже сильный слабым станет,



Тогда только ворон укажет путь —

Доверься ему и страх позабудь.

Лишь ворону ведомо всё, что забыто,

Только ему все тайны открыты.



Ворон ключ к разгадке хранит,

Но Тёмный огонь только Свет победит.

К победе ведёт единственный путь —

Пожертвуй собой, себя позабудь.