Детектив весеннего настроения

О, как он ошибался!

Борис не просто помнил… Не забывал ее все эти годы…

Он увидел ее впервые на ромашковом поле. Чини сидела посреди него и плела венок. Маленький Мася носился рядом, гоняя стрекоз. Все это происходило на территории усадьбы, которая, как успел заметить Хренов, сейчас стала меньше (половину земли Святослав продал либо за ненадобностью, либо нуждаясь в средствах). Борис подумал, что перед ним хозяйка, госпожа Глинка. И подивился тому, что его работодатель взял в жены таджичку. Пусть и самую прекрасную на свете! Иван был помешан на чистоте крови. Расистом не являлся, но считал неправильным смешение рас.

Пока Борис справлялся со своим потрясением, Чини доплела венок и водрузила его себе на голову.

– Мася, посмотри, – крикнула она мальчонке. – Красивая я?

– Васееее…

Он знал мало слов, и большая часть из них входила в лексикон брата… «Ваще» употреблялось Святославом чаще остальных.

Но об этом всем Борис узнал много позже. А то, что перед ним горничная, – совсем скоро.

Чини, почувствовав взгляд, подняла голову и широко улыбнулась Хренову. Он воевал в Таджикистане и знал, какими бывают красавицами местные женщины, но эта… Чини была не просто хороша, хотя и это тоже: персиковая кожа, высокие скулы, аккуратный носик, глаза как две вишни… Она будто светилась изнутри… Как дорогой фарфор, поднесенный к свету. Не зря ей дали имя Чини.

– Госпожа Глинка, – обратился к девушке Хренов. – Разрешите представиться…

– Госпожа Глинка? – расхохоталась она, запрокинув голову. Венок с нее тут же упал, и это развеселило ее еще больше. – Я горничная, Чини. А Клементина Романовна в доме.

– А меня зовут Борис. Я отвечаю за безопасность господина Глинки. – Хренов посмотрел на мальчика, который внимательно следил за взрослыми. Он был темненьким и черноглазым, и Борис решил, что Чини его мама. Мысль свою он тут же озвучил и вызвал очередной приступ смеха:

– Нет, это младший сын хозяев.

– Я Мася, – представился мальчишка и протянул Хренову свою ручонку для рукопожатия.

– Вы ему нравитесь, – заметила Чини. – Обычно он с посторонними ведет себя настороженно.

– Хочешь, пацан, на плечах моих прокатиться? – Тот закивал и радостно прокричал: «Дя!»

Но перед тем как усадить ребенка, Борис помог Чини встать. Она оказалась легонькой и маленькой. Гиганту Хренову до плеча едва доходила. Он вполне мог усадить Масю на одно плечо, ее на другое и нести их не то что до дома – до города…

– Так вы помните нашу горничную или нет? – услышал Борис голос Святослава и встряхнулся. Он унесся так далеко в прошлое, что растворился в нем.

– Да, конечно. Очень милая девушка. Но как ей это удалось?

– Если вам действительно интересна эта история, я расскажу. Мне не помешает мнение со стороны.

– Я весь во внимании.

Но начать рассказ Святославу не дали. В гостиную вбежала симпатичная черноволосая женщина в униформе и с обидой проговорила:

– А что же вы, Святослав Иванович, гостя к столу не пригласите? Я такой вкуснятины наготовила, а вы не едите.

– Тебя кто просил это делать? – вскинул одну бровь Глинка. – Я?

– Нет, но сказали, гости будут. Вот я и расстаралась. Котлетки пожарила, ваши любимые, с зеленью, запекла грудинку, и она уже остыла, хлеб сейчас поспеет с семечками.

– Борис, вы голодны? – обратился к Хренову хозяин дома.

– Честно признаться, я только завтракал сегодня.

– Отлично, значит, будем пировать. Накрывай, Оксана, стол на веранде. И неси свою фирменную хреновуху. Или вы, Борис, не употребляете?

– Почему же? Под хорошую закуску очень даже.

– Все мигом организую, – просияла Оксана и унеслась.

– Не зря говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, – усмехнулся Святослав. – Всем остальным за несоблюдение субординации попало бы, а эта женщина готовит так, что я не могу на нее злиться.

– Ваша мама, насколько я помню, тоже была прекрасным кулинаром. А невеста? Я слышал, вы в отношениях.

– Она не имеет представления о том, как жарится мясо или тушится рыба, зато знает, в каких местах лучше это заказать. – Святослав поднялся с дивана, Борис последовал его примеру. – Если желаете помыть руки, то уборная там, – и указал направление.

– А где сейчас Максимилиан? – спросил Хренов.

– Спит. Он изможден до предела. К тому же я его накачал водкой.

– Зачем?

– Что у трезвого на уме, у пьяного на языке. Так говорила матушка Павлика, моя тетка. А поскольку у меня под рукой не было сыворотки правды, я воспользовался той, что подают в ресторанах.

«Уж не поэтому ли ты мне сейчас выпить предложил? – мелькнуло в голове у Бориса. – Но даже если так, тебе, мальчик, меня не разговорить. На меня даже сыворотка правды не действует, я калач тертый-затертый…»


И, усмехнувшись про себя, направился в уборную, чтобы помыть руки перед едой.





Глава 7




Он сидел на полу и вырезал из липового бруска розу. Только бутон, потому что не хотел усложнять себе работу. Главное, изготовить красивый и бесплатный подарок для женщины, которая считает его своим женихом…

Для Оксаны, поварихи.

Эта женщина привлекала Андрея. Она была красивой, сексуальной, заботливой и чудно пахнущей. Пожалуй, именно последнее его и привлекло. Не налитая грудь пятого размера, не крутые бедра, чувственные губы, длинные, в меру полные ноги, а запах. Когда Андрей познакомился с ней, от Оксаны веяло ванилью и сдобой. Приятный аромат, но не подходящий к ее жгучей внешности. И Андрей стал принюхиваться к поварихе всякий раз, как встречал. Он улавливал разные запахи, и пусть ни один не шел Оксане, все они оказывались приятными. Даже рыбный. Святослав обожал речную рыбу. Да не благородных судаков, даже не щуку, а лещей, сомов, плотву. Рыбу он любил, но запах ее Андрею не нравился. Но кожа Оксаны, которая эту рыбу готовила, казалось, способна раскрывать любые запахи с их лучшей стороны…

У них с Оксаной давно завязались отношения. Как думал Андрей, несерьезные, интимно-дружеские. Но женщины (возможно, не все, а те, кого выбирал он) после нескольких проведенных вместе ночей начинают видеть в своем партнере по сексу будущего мужа. Опять же, наверное, не во всех. В Андрее – точно. Он холост, спокоен, не подвержен вредным привычкам, работящий. Да, небогат, но с принцессами он и не связывался. Ему нравились женщины простые, но яркие внешне. Такие, как Оксана. Вот только не собирался он ее под венец вести. И пропускал мимо ушей все ее намеки. Однако, когда слышал, что она называет его своим женихом, не одергивал. Пусть себе тешится.

Андрей сдул мелкую стружку с последнего лепестка и с интересом посмотрел на плод своего труда. Надо же, отлично получилось! И не скажешь, что изготовил дилетант. Андрей хоть и был по образованию учителем труда и год после института проработал в школе, где под его чутким руководством недоросли сколачивали табуретки, но это было очень давно. А навык, значит, сохранился.

…В дверь постучали.

– Кто? – крикнул Андрей.

– Я, – услышал в ответ. Голос был женским, но, кому он принадлежал, поди пойми. Точно не невесте, но на территории усадьбы постоянно обитают еще две представительницы так называемого слабого пола.

– Оля?

– Это Ника.

Рубанок застыл в руке Андрея.

Ника? Невеста хозяина?

Что ей нужно от него, разнорабочего?

– Минутку, – попросил Андрей. Затем встал, отряхнулся и пошел открывать – он всегда запирался.

Отодвинув щеколду и распахнув дверь, он увидел красивую девушку. Не в первый раз, Ника часто бывала в доме, и они пересекались. Он знал, что ей двадцать пять, но дал бы больше. И дело не в том, что Ника плохо сохранилась для своего возраста. Она была свежа лицом и телом, гладкая румяная кожа, ни сантиметра целлюлита, а взгляд как у сорокалетней… Проницательный, спокойный и немного скучающий. Казалось, Ника знает все обо всем. И уже не ждет, что кто-то ее удивит.

Как-то они провели у бассейна около часа. Андрей явился его почистить, а Ника сидела на бортике, болтая ногами в воде. Разговорились. Она была под легким хмельком и рассуждала вслух о разных вещах. Он слушал, иногда вставляя замечания. Все они Нике нравились. Она уверяла, что ее никто так не понимал, как Андрей. А потом ушла. Точнее, убежала. Вскочила, подняв кучу брызг, и унеслась в дом…

И вот теперь эта девушка стоит на пороге его комнаты!

– Привет, – поздоровалась она с Андреем.

– Добрый день.

– Мне сказали, где тебя можно найти…

– Кто?

– Женщина, что работает тут. Я не помню имени. Некрасивая… С ушами, – и приставила к голове растопыренные ладони.

– Я ей нужен?

– Не ей – мне.

– Не понял?

– Я хотела поговорить. Можно войти?

Андрей посторонился, позволяя гостье сделать это.

На Нике сегодня был брючный костюм. Белый, приталенный, с короткими штанишками. На ногах босоножки на высоком каблуке. Шея и запястья в бусинах, перемешанных с металлом. Громоздко, но наверняка модно. Волосы собраны в пучок на макушке. Бабушка Андрея носила такой, и во времена его юности подобная прическа считалась старческой. Но сейчас, по всей видимости, все изменилось.

Ника окинула взглядом комнату. Бегло, но Андрей не сомневался в том, что ничего от взора гостьи не укрылось. Женщины в этом смысле были не хуже терминатора – фиксировали каждую мелочь.

– Какая прелесть! – воскликнула Ника, узрев розу. – Ты настоящий художник.

– Ремесленник, скорее.

– Нет, в твоем изделии есть душа…