Дорогой Аарон

— Я просто буду ждать, когда ты сам мне все расскажешь.

Он разинул рот, кожа на шее порозовела, щеки залил румянец.

— Я как раз собирался тебе рассказать. Просто…

Я подняла руку, чтобы остановить его.

— Это не мое дело. Я просто хотела, чтобы ты знал, что я в курсе. Вот и все.

Аарону явно было неловко. Может он даже был смущен. И по правде говоря, я могла бы еще сотню раз повторить, что все путем, ну не был он откровенен по поводу своей семьи и относительно того, кому принадлежал пляжный домик и ладно… просто мне не понятно почему? Да и чего греха таить, когда я об этом узнала и сложила остальные кусочки пазла воедино, это слегка задело мои чувства. Но я понимала, почему он так поступил. Понимала.

Но…

И все же, он не рассказал и это болью отозвалось в сердце. Всего лишь кольнуло, но кольнуло же. Проблему недоверия не вылечить за один день.

— Ру…

Поднявшись на ноги, я схватила полено и обошла яму.

— Тут нужно поставить еще одно. Я, конечно, скаутом не была, но могу с уверенностью сказать, что скоро костер обрушится.

Аарон открыл рот, а потом закрыл, приклеил на губы натянутую улыбку и кивнул, а потом нервно сглотнул. Наверное, он посчитал, что я ничего не замечу, но я заметила.

— Ты все еще не разжег огонь? — раздался голос Макса радом со мной. Он остановился на краю ямы, уперев руки в бока. — Может лучше я?

Аарон издал сдавленный смешок, Макс бросил на него неприязненный взгляд.

— Ты? Ну да, ну да.

Макс закатил глаза.

— Некоторые из нас достигают зрелости, зная, как это делается, и не нуждаются в скаутах.

— Так вот почему ты заставил меня дважды менять тебе колесо?

Макс моргнул.

— Да пошел ты.

Они препирались еще целый час, пока Аарон разжигал костер, ворча на растопку. Затем Бриттани, Дес и Минди пришли на пляж с пластиковыми пакетами с едой в руках, как раз когда солнце совсем скрылось за горизонтом и все потемнело. Не вдалеке от нас кто-то разжег еще один костер. Я пристроилась на одном из стульев, которые они принесли из дома, и принялась растирать ладонями икры, чтобы согреть их, пока огонь разгорался все сильнее. Минди подошла и села рядом со мной, почти все время печатая на своем телефоне. С каждой минутой становилось все труднее смириться с тем, что это была моя последняя ночь здесь, и не придавать этому большого значения.

Аарон был в своей стихии со своими друзьями, споря с Десом и Максом обо всем и ни о чем. Я просто наблюдала за ним. В какой-то момент, когда они начали вытаскивать пакеты с зефиром, крекерами и шоколадными батончиками, мы встретились взглядами. Я подмигнула ему.

— Пожалуй, я пойду посижу… вон там, — резко сказала Минди, без колебаний вставая и переходя на другую сторону.

Я видела, как Аарон улыбнулся, когда тоже поднялся на ноги и похлопал ее по плечу, когда они проходили мимо друг друга. Затем настала моя очередь улыбнуться, когда он остановился передо мной, обхватив обеими руками мою макушку, прежде чем скользнуть вниз, пока они не легли мне на плечи.

— Что ты делаешь, сидя здесь в полном одиночестве?

Я пожала плечами.

— Ничего. Стул выглядел таким одиноким.

Он нахмурился и опустился на колени на песок, раздвинув мои ноги. Аарон подвинулся ближе, прислонившись спиной к сиденью, и мои колени оказались по обе стороны его плеч. Его руки легли на мои лодыжки, обхватив их. Его щека лежала на внутренней стороне моего колена. Я чувствовала на нем его дыхание, и это подсказывало мне, что он говорит.

Я подалась вперед.

— Что ты сказал?

Он взглянул на меня краем глаза, когда убрал мою руку с того места, где она лежала на моем бедре, и положил ладонь прямо на эти идеально сложенные грудные мышцы. Мускулы напряжены, тело излучало тепло. Но именно ощущение того, что его сердце бьется ровно, расслабило меня.

— Я сказал, что могу просидеть здесь всю оставшуюся жизнь.

— О? Это все, что ты сказал?

Я заметила, как уголки его губ приподнялись и медленно растянулись в улыбке.

— Ага.

Я провела ладонью по его груди.

— Прости, что не рассказал тебе всего, — сказал он, уткнувшись мне в колено.


— Ничего.

Он покачал головой.

— Вот и нет. Мне жаль, Ру. Просто.

Я протянула руку, чтобы пригладить короткие волосы на его голове, и он наклонился ко мне.

— Там, откуда я родом, все знают о моей семье. Это не секрет

— Не сомневаюсь.

— Нет, я хочу сказать тебе, что я просто… ты так долго живешь в тени своей семьи, и когда ты больше не хочешь быть в ней, все думают, что ты тупица.

— Ты не тупица. С чего ты это взял? Кто тебе это сказал?

— Все. — Его губы коснулись внутренней стороны моего колена. — Вот почему я пошел в армию. Я не знал, чем хочу заниматься, но знал, что не хочу поступать в колледж и заниматься семейным бизнесом, как это делал мой брат, а до него — мой отец. Именно этого все и ждали. Это то, что все всегда делали. Присоединялся к одному из семейных предприятий.

Он говорил о ком-то еще? Но спросила другое:

— Но ты не хочешь?

Одна из рук Аарона обхватила мою голую икру.

— Нет. Не то чтобы. — Пауза. — Я больше ничего не знаю наверняка, Ру.

— Тогда забей, — сказала я ему так же легко, как он всегда говорил мне, что я могу делать все и вся. — Или присоединись к семье. Это прозвучит банально, но ты можешь делать все, что пожелаешь. Что угодно. Со временем ты разберешься. Просто потому, что ты не хотел поступать в колледж много лет назад, это не значит, что ты не сможешь поступить в будущем. Если хочешь, можешь остаться в армии. Ты можешь делать все, что угодно. Невозможно быть неудачником, если ты счастлив. Тебе не нужно зарабатывать кучу денег, чтобы быть успешным. Посмотри на меня, я предпочла быть бедной и истощенной, нежели постоянно работать и делать то, что я ненавижу. — Я помолчала. — Может быть, я не самый лучший пример. Все, что я хочу сказать, — делай все, что хочешь. Именно это ты мне всегда и проповедуешь, не так ли?

Аарон некоторое время молчал, не отрывая взгляда от огня.

Я коснулась его мягких светлых волос и наклонилась ближе к его уху.

— Я тоже не знаю, что делать со своей жизнью. Но кто-то из моих знакомых сказал мне не отказываться от своих мечтаний. Ты же знаешь, что я помогу тебе во всем разобраться, как только смогу, так же как и ты поможешь мне. Рурон, помнишь?

Он склонил голову и задумчиво посмотрел на меня через плечо. Прежде чем я успела среагировать, прежде чем успела подумать, он прижался своим ртом к моему. Губы к губам, а потом улыбнулся и нерешительно кивнул, как будто почти поверил в то, что я сказала.

И это было нормально. Потому что я не собиралась прекращать говорить ему то, что он хотел услышать. Никогда.

Больше мы особо и не разговаривали. Жарили на костре еду, с удовольствием ее ели, а потом еще сидели несколько часов у костра, пока тот почти не погас. Мы затушили костер и поплелись обратно в дом. Моя голова была полна всевозможных мыслей, над которыми хотелось думать и над которыми совсем не хотелось размышлять.

Но была одна вещь, о которой я не могла перестать думать.

И эта одна конкретная мысль не выходила у меня из головы, когда мы вошли в дом, а после я пошла в душ, потому что насквозь пропахла дымом. С той же мыслью я одевалась. В общем, я сказала себе, что живем лишь раз. Всего раз.

И где-то в глубине души я была тем самым храброй двадцатилетней личностью, которая уже совершила то, что недавно еще даже вообразить не могла. За исключением того раза. Теперь когда я была с кем-то, кто по-настоящему любил меня. Любил и не скрывал этого. Потому что не боялся.

Потому что нечего было бояться.

Но если бы это было так, Аарон никогда бы не выдал мне свою «грязную» тайну.

Никогда.

Поэтому, когда я увидела полоску света, проникающую из-под двери его комнаты, дверь слегка приоткрылась, я стряхнула покалывание, исходящее от моих пальцев, и сказала себе, что я стала другим человеком. Я уже не та, кем была еще несколько недель назад.

Я еще немного приоткрыла дверь, нервы под кожей гудели, пытаясь убедить меня, что я испугалась. Я старался не обращать на них внимания.

Если я и собиралась быть храброй для кого-то, так только для Аарона.

— Аууу? — попыталась позвать я, но вышло очень тихо, почти шепотом.

Поэтому, когда я увидела полоску света, проникающую из-под двери его комнаты, дверь слегка приоткрылась, я стряхнула с себя оцепенение, и сказала себе, что я стала другим человеком, чем была всего несколько дней назад.

— Да, — сказала я, открывая дверь шире. — Можно войти?

— Ты не должна спрашивать, Рубс, — сказал он с упреком в голосе. — Как будто я когда-нибудь скажу тебе, что не хочу тебя видеть.

Как он мог так поступать со мной?! Проглотив комок в горле, я наконец широко распахнула дверь и шагнула внутрь, закрыв и заперев за собой дверь. Аарон не сводил глаз с моего лица все это время, очевидно осознавая, что я только что вышла из душа, потому что мои волосы были влажными, собранными в узел на макушке. Я улыбнулась ему, когда подошла к его кровати и села на край ближайшего к нему угла.

— Накупалась? — спросил он, поднимаясь на ноги, держа в руке чистую футболку и боксеры.

Я кивнула, изо всех сил стараясь не обращать внимания на бабочек в моем животе, сходящих с ума от того, что, черт возьми, я собиралась сказать.

Должно быть это было написано на моем лице, потому что Аарон спросил:

— Что случилось?