Если

— Увидишь, — сказал он с улыбкой. Несмотря на то, что я была разбужена посреди ночи, его энтузиазм был заразителен. После нашего первого секса, Эш открылся. Он стал энергичным и воодушевленным. Он проводил весь день, рисуя, хотя сказал, что картина была сюрпризом, и он хотел закончить, прежде чем показать мне. Я понятия не имела, где он хранил ее, но предполагала, что у своего брата. Казалось, что его затянуло в какой-то водоворот художественного вдохновения, Он не ел много, и последние две ночи едва спал. На самом деле, я поймала его вчера, когда он возвращался с прогулки перед рассветом. Я спросила, что не так, он ответил, что ему просто нужно было подышать свежим воздухом, что у него много идей и ему хотелось пройтись и собрать все мысли в кучу. Несмотря на все это, у него все еще оставалось много энергии и страсти в дневное время. Это включало в себя секс. Я чувствовала себя желанной и сексуальной, как будто он не мог насытиться мной. Иногда Эш был терпеливым и медленным, и нежным. В другие разы все было дико, почти животно.

Эш провел последние несколько дней у меня. Я понимала, что мы поторопились, но просто не могла отправить его назад на улицы. Эш спорил со мной, говорил, что ему не нужно спать, и он не хотел навязываться, но он не навязывался. В конечном итоге в конце каждой ночи мы оказывались в моей кровати. Что оставляло всего несколько часов, прежде чем мне нужно было идти на работу, а ему туда, где бы он ни проводил время, занимаясь своим секретным проектом.

Он осмотрел меня сверху донизу.

— Возможно, ты захочешь надеть штаны.

— Мы пойдем на улицу?

— Почти. Тебе не нужно одеваться полностью, просто не быть раздетой.

Я хихикнула.

— Неизвестность действительно сводит с ума.

— Мы не собираемся далеко. Тебе не нужно ничего брать с собой. — Эш схватил покрывало с моего футона. — За исключением этого. Сегодня прохладно.

Я скользнула в шлепки, и он схватил меня за руку, практически вытянув из квартиры на лестничную клетку.

— Куда, черт возьми, ты ведешь меня? — спросила я, когда мы поднимались по лестнице.

Мы поднимались по пролету за пролетом, пока не оказались у металлической двери, и дальше уже было некуда идти: двери на крышу. Я никогда не поднималась сюда прежде. Для этого никогда не было причин. Эш толкнул тяжелую дверь своим плечом, и она громко заскрипела, когда открылась. Что бы мы ни делали сейчас, это ощущалось озорным, и мне в какой-то степени нравилось это.

Он провел меня вокруг небольшой конструкции у двери. Прежде чем я смогла спросить что-нибудь, я увидела это: целое пространство покрытое квадратами цветов. Так много их. Даже в темноте они были яркими.

Эш включил фонарик и осветил им крышу.

— Вот над чем я работаю. Вот они, но я не хотел говорить тебе, пока не закончу. Просто я больше не мог держать это в себе.

— Ты был наверху все время?

Эш гордо кивнул.

— Могу я? — спросила я, указывая на фонарик. Он передал его мне в руку. Я посвятила на пол, пытаясь разглядеть абстрактные фигуры. Казалось, они были в произвольном порядке, но, основываясь на формах и цветовой гамме, я могла сказать, что они разделяли общую тему. И затем я уловила проблеск смолы под ними. Крыша стала, своего рода, случайным произведением искусства, когда яркие цвета краски устилали смолу тем же цветом, в котором Эш приходил вымазанным последние несколько дней. И сейчас я поняла, почему он был загорелым и потным — он работал на крыши.

— Вау... так много, — дюжины и дюжины удивительных квадратов цвета. Я хотела узнать большее, но знала, он сохраняет это как сюрприз, поэтому не стала спрашивать. — Я не могу дождаться, когда ты расскажешь об этом. Что ты будешь делать, когда закончишь? Может, мы сможем найти галерею, чтобы провести выставку или что-то подобное?

— Есть кое-что еще, что я хочу показать тебе, — сказал он. — Пошли.

Я последовала за ним на еще одно место на крыше с прекрасным видом на центр ЛА, и даже тени холмов и долин, которые простирались вдаль.

— Я подумал, тебе понравится это, — сказал он. На полу стояла бутылка сока, крекеры и сыр. Не то чтобы он потратил много денег, но зная его положение — это был бесценный жест. — Нет ничего лучше тишины сумерек, — сказал он. — Мир спит и весь принадлежит тебе.

Вот как это ощущалось — двое детей улизнули в тайный дом на дереве. Это было наше личное место и время. Конечно, я могла переживать, что арендодатель выяснит это, или из-за отсутствия сна, но это то, что однозначно делало Эша уникальными для меня. Магия между нами всегда ощущалась как секрет, который никто не мог понять.

Мы сели рядом для небольшого пикника. Я поставила фонарик светом вверх, как будто это была наша свеча, и немного вздрогнула, когда садилась.

— Холодно? — спросил он.

— Немного.

— Иди сюда,— предложил Эш, раскрывая покрывало и набрасывая на свои плечи. Он раздвинул свои ноги шире, и я расположилась между его коленей, когда он накрыл нас одеялом.

— Я никогда не была на пикнике в середине ночи.

— Лучшее время, — я услышала ухмылку в его голосе.

Я налила каждому из нас по кружке сока, и мы пили в тишине.

— Я хотел бы услышать историю, как ты оказалась в ЛА. Ты рассказывала мне немного об этом, но у меня есть ощущение, что за этим скрыто намного больше. Когда ты переехала сюда, Аннализ — он всегда называл меня Бёрд и то, что он использует мое настоящее имя, демонстрировало, будто он хочет придать значимости этому вопросу.



— Ну, Ашер... примерно полтора года назад. Я училась в колледже и на самом деле знала, чего хочу. Мне просто нужно было набраться смелости, чтобы сделать это.

— Ты боялась?

— Не то чтобы переезда сюда, а того, как отреагируют мои родители. Они были строгими. У них были очень конкретные ожидания, и танцевальная карьера не была одним из них.

— Но предполагаю, что они оплачивали тебе годы танцевальных уроков. Очевидно, что ты хорошо натренирована.

— Ну, спасибо тебе, — сказала я с ужасным британским акцентом. — Так и было, но это было частью того, чтобы вылепить идеальную дочь. Я думаю, по большей части они делали это, чтобы у меня появилась уверенность в себе… из-за моего лица.

Он нежно гладил поврежденную сторону моего лица своим большим пальцем.


— Так, как они восприняли это?

— Хуже некуда. Они пытались отрицать это, но я уже была совершеннолетней. Поэтому они сказали, что не будут поддерживать меня финансово, и я ожидала этого.

Эш ничего не сказал, но я чувствовала, что он кивнул, и наклонился чуть-чуть вперед-назад со мной в своих руках. Я чувствовала себя в безопасности, чтобы продолжить.

— Не то чтобы в один день мы объявили, что перестанем разговаривать. Конечно, мы спорили, но все спорят со своими родителями. Но прежде чем я уехала, все взорвалось. Мне казалось, они пытались обидеть меня. И вот так... мне больно. Я зла. Они не верят в меня. И я знаю, что это никак не связано с талантом, а связано с моим лицом. Они просто как все остальные люди здесь. Из всех людей я думала, именно они не будут обращать на это внимание. И я знаю, они не хотели обидеть меня... но я нуждалась в их поддержке. Я нуждалась услышать от них, что это нормально — следовать за своей мечтой, но они сказали мне, что у меня ничего не получится.

— Они сказали, что я ошибаюсь в самой себе. Заставили меня полюбить танцевать и хотели, чтобы я забыла это. Итак, я оставила все позади. И сейчас это не просто мечта, это способ доказать родителям, что они ошибаются. Они отрезали меня от своей жизни, и я чувствую себя преданной, так же как и они, и я не хочу возвращаться, пока у меня не будет возможности показать себя. Они хотят извинений, хотят, чтобы я прибежала к ним и сказала, что нуждаюсь в них, чтобы вернулась и стала адвокатом или доктором, или кем-то подобным.

— Думаешь, вы помиритесь?

— Полагаю, они пытаются. Но с этим всегда следуют условие: «вернись домой, и мы оплатим твое обучение». Они ни разу не позвонили, чтобы сказать, как сожалеют, и что уважают мои решения. Я не принимаю это. Здесь так сложно. Очень сложно. Приходится глотать свою гордость, это высасывает душу и истощает физически. У меня нет места ни для чего, кроме надежды. Я не прошу их денег. Просто хочу их поддержки.

Умиротворенная тишина опустилась между нами. Было здорово простоя сидеть в объятиях Эша, его теплое дыхание контрастировало с холодным ночным воздухом. В этот момент в городе полном людей мы двое были только одни. Я поняла, почему он любил ночные пикники на крыше.

— Ты все сможешь, Бёрд.

— Я знаю.

— Нет, ты будешь успешной за пределами своих смелых мечтаний, — сказал он, что прозвучало как факт.

Я посмотрела на него и грустно улыбнулась.

— Должна упомянуть, что моя сестра всегда поддерживает меня в этом. Она беспокоится, что я здесь одна, так же как твой брат о тебе. Что насчет тебя? Твоя семья поддерживала твои таланты?

— Да. Больше, чем я мог желать этого. И я был другим. Мой дед был военным, как и его отец. Типично для моей семьи. И вот у него появляется сын, который видит радугу в звуках, и кто любит искусство и музыку. Мягко говоря, это было, вероятно, интересно для них, но мои родители поощряли меня.

— Это здорово. Так продолжается до сих пор?

— Это не имеет значения.

— Почему?

— Я изменился. Также я не вижусь со своими родителями.

— Почему нет?

— Моя семья больше не такая как прежде. Мы развалились.

— Развод?

— Нет, моя сестра умерла.

— О боже мой.

— И мы больше не такие как раньше. Ничто не такое как раньше.

— Сколько ей было лет?

— Пятнадцать. Я учился в колледже, изучал искусство, а Миллер уже закончил юридический колледж. Она была самой младшей.

— Как ее звали?

Он выдержал паузу. Я ощущала, как его дыхание перехватило в горле.

— Сара.

Он сказал ее имя, как будто его было физически больно произносить. Я могла сказать, что он больше не будет говорить о ней. Тишина воцарилась после того как он это сказал — пустота, что отражала ее отсутствие.

Я подумала спросить его, как умерла его сестра, но он не предлагал много информации. Эш был умен, то было осознанное упущение информации. Он еще не мог рассказать. Потребуется больше ночей на крыше или в моей квартире для этих печальных деталей.

— Твой брат, предполагаю, старше тебя?

— Да, на семь лет. Он женат и юрист. Работал в офисе окружного прокурора, но сейчас в индустрии развлечений, потому что больше платят.

Я рассмеялась.

— Что смешного?

— Ох, моя сестра адвокат. Она не практикует. Вышла замуж и сразу обзавелась детьми.

— Предполагаю, что ты твои родители рады этому.