Хозяйка Кладбища

Как объяснил мне старик на тренировках, молнию я в Мейнланде могу использовать столько раз в день, сколько уровней профессии освоила. То есть сейчас это три раза. И один раз я уже использовала.

Мне нужна вся возможная удача, чтобы со второго раза убить существо.

— Блиц! — и существо снова вздрогнуло от разряда.

Похоже я его разозлила. Оно перестало стоять, и снова задвигалось. Я, ругая себя на все лады, металась вокруг бочек, и существо — тоже. Оно пока еще не догадывалось свалить оставшиеся и пройти через подиум, а я берегла теперь эту хрупкую преграду.

Так мы кружили еще несколько минут. А затем одна из недожаренных жаб оказалась у меня под ногой, и я упала на одно колено. Выкину эти чертовы деревянные боты! Существо оказалось гораздо резвее, и я не успела подняться, как оно толкнуло меня к стене. И нависло вонючим кулем, пытаясь сжать мою шею. Я извивалась, не позволяя взять себя в захват, отталкивая существо. Череп–фонарь, зажатый в руке, только мешал.

Его свет отразился в бляшке на груди существа в тот момент, когда оно уже просто решило задавить меня массой. И навалилось сверху. Зеленый свет выхватил идущие от рук и ног существа к бляшке нити, управляющие им, словно марионеткой, моргнул и погас Фонарь начал рассыпаться в руках, отработав свое время. Уперевшись коленями в живот существа, я отбросила бесполезный череп, и схватилась за бляшку. Вытащила нож из рукава и отрезала ее от тела, рассекая управляющие нити.

Существо рухнуло.

Вы убили Зомби 3‑го уровня, — отчиталась подсказка. Ни опыта, ни трофеев — ничего не отсыпало.

Я поднялась с пола, спихивая с себя куски гниющей плоти. Платье опять надо сушить. Чертово существо! Чертовы жабы! Эти твари опять вылезли наверх, и квакали. Было не видно ничего, и я наощупь вытащила запасной воровской фонарь. Зажгла. Прямоугольник на стене никуда не исчез. Я посветила вокруг, желая убедиться, но на других стенах тоже не было видно никаких символов, как и на полу и на подиуме. Странно.

Снаружи раздались громкие звуки, словно около лавки остановилась целая толпа. Гомон людей и пофыркивание лошадей проникли в темное помещение подвала даже через запертую дверь.

Я поднялась по ступенькам и замерла, не решаясь открыть. И услышала громкий голос, зачитывающий приказ Соверена.

«Это здание никому не принадлежит и пришло в негодность. Волей Императора его следует снести!» — это они, надеюсь, про соседнее здание? — «С этого дня лавка алхимика «Синий вереск“ прекращает свое существование!» — а нет, про это. Ну да с моей удачей…

Нажав рычажок под челюстью фонаря, я включила режим невидимости. И повернула ручку двери. Дверь открылась. А я‑то подумала, что она заперта! Или это со смертью существа замок сам открылся?

Не важно. Я попыталась шагнуть, но моя обувь в чем–то увязла. Глянув вниз, я увидела, что лестница подо мной стала отчетливо проседать, я словно лезла вверх по мягкому песку. Кое–как выскочив на первый этаж, я тут же понеслась на второй.

А навстречу мне — рой летучих мышей, живших под крышей.

Дом оседал. Как оседает безе, опущенное в воду. Плавился, как шоколадная фигурка в горячих пальцах. Под крышей, слава богу, кроме мышей, никого не было. Я подхватила валявшуюся здесь же табуретку и высадила небольшое окошко. Оно рассыпалось с мягким шелестом. Прыгнула следом — благо и высота была небольшая, и выходило это окно на другую сторону от фасада. Его я заприметила, еще когда осматривала дом снаружи. Встречаться лицом к лицу с горожанами в мои планы не входило. Оказавшись на земле, я сразу же нырнула в тень соседнего дома. Провела ладонью по гладкой кости, отключая фонарь.

Ладонь жгло. Я посмотрела на нее, и там, видимый даже в лунном свете, темнел отпечаток бляхи. Куда же я ее сунула?

Нож обнаружился там где и надо, в рукаве. Я провела неповрежденной ладонью по поясу — ничего. Открыла кошель — и точно, вот она, вместо фонаря поблескивает металлом. Вытащила ее из кошеля, присмотрелась. На светлом фоне раскрыла крылья черная птица.

Вот и весь мой улов и награда за исследование лавки.





* * *


Домой я вернулась, когда часы отбили на весь город три часа. Раз лето — то три часа утра. В ящике опять лежала пачка писем. Сами они там что ли появляются? Что–то я не заметила здесь почтовой службы.

Лошадь Никко завозилась и фыркнула. Я подошла к ней, и успела заметить темную фигуру, что–то кинувшую в мой ящик для корреспонденции за моей спиной. Фигура тут же скрылась в ночной темноте. Вытащив письмо, я вернулась домой. Дома было пусто и тихо.

На конверте стояла сургучная печать с гербом герцога Сенье. Ну что ж, почитаем, что он желает мне сообщить. Внутри конверта была записка, и корявым детским почерком было написано:

«Проклятая никромантка! Ты несешь городу несичислимые бедствия и должны быть УНИЧТОЖЕНА! Мерззкая тварь из приисподней клЯнусь ты пожалеешь что ваабще приШла в этот город! Я уничтожу тебя и твае кладбиЩе чтобы спасти гаражан ат тваиго зла!

Симон Сенье, герцог»

Мои губы сами раздвинулись в улыбке. Какое сплошное умиление! Нет, правда. Похоже, это играет ребенок. Увидел хозяйку кладбища, вообразил себя «рыцарем на белом коне» и понесся причинять добро и наносить справедливость.

Больно надо мне что–то там насылать на горожан. Продать им разные приспособы — это пожалуйста, но убивать? Зачем бы это мне? Тем более, я уже убедилась, что прямое нападение здесь карается тюрьмой, а суд работает исправно и крайне сурово.

Ладно, герцогенок, поиграем. Посмотрим, на что ты действительно способен. Пока что я не впечатлена.

Я разожгла огонь в очаге, просмотрела остальные письма и почти все отправила на растопку. Разве что уведомления о налогах и штрафе исчезли в руках, списав с моего счета воображаемые деньги — реальных там было марок двадцать. Налоговая служба тут работала как часы — со всей точностью искусственного интеллекта. В налогах учитывалось все проданное, даже вне рынка. Хорошо бы разобраться уже с лицензией на торговлю и начать зарабатывать получше. А то на счету опять минус четыре тысячи с небольшим.

На стене с аватаром опять что–то изменилась. Я присмотрелась к своему отражению в стене.



Неутешительно. Придется признать, что здоровье мое подпортилось и, значит, сократился срок жизни.

Это плохо. Если аватар игрока смертен, то как мне продолжать играть?

Со стены теперь на меня смотрела не изящная юная девушка, а исхудавшая молодая женщина — впалые щеки, глаза обведены темной каймой, волосы неопрятным пучком собраны под платком. Все то же черное платье, закрывающее худое тело от горла до щиколоток, и деревянные, проклятые деревянные туфли!

А еще изменились иконки. Та, что обозначала отсутствие гильдейской лицензии, передвинулась на первое место, сменив «Вонь». Сама же «Вонь» исчезла, вместо нее появилась новая, ничуть не лучше: «Кладбищенский смрад». Понижающий отношения других персонажей на 40%. Подозреваю, дело тут не только в том, что происходило со мной днем — и в чем уляпано платье, но и в профессии. Чем сильнее развиваю профессию, тем сложнее скрыть ее последствия, и тем хуже отношение горожан к моему «почтенному» ремеслу. Очень плохо.


Я стащила с себя грязное, мокрое и провонявшее платье и кое–как развесила его сушиться рядом с очагом. Химчистки и прачечной я тут пока не обнаружила. Или плохо ищу, или не предусмотрено функционалом. Этим все же придется как–то озаботиться. Ходить в грязном мне совершенно не нравилось.

В комнате стало ощутимо пованивать, и я приоткрыла дверь. Надеюсь, соседи не придут с вилами и дубинками, чтобы сообщить мне всю глубину своего возмущения от соседства со мной.

Еще раз прошлась по комнате, вернулась к стене с аватаром и щитом. В миссии рода ничего не поменялось, все так же рядочком выстроились чужие щиты, и только один из них был перевернут — тот, что раньше принадлежал Като. К гербам Архиепископа, Сенье, той таверщицы и Форжерона, а так же Милисенты Уффорт и Капитана Ши, теперь добавились гербы Красного змея и Черного ворона — но их имен я еще не знала. А герб Алисии Нуартье вызывающе розовел прямо по середине строя.



Остался еще один неизвестный.

Я устроилась за столом, и просмотрела лежащие там книги. Новых обучающих не появилось, видимо, нужно улучшить здание. Зато я с удивлением раскрыла что–то вроде журнала: на тонких страницах были портреты мужчин, всего десять. Стоило его закрыть и открыть снова — портреты менялись. Кое–как мерцающем свете очага я разобрала тиснение на обложке:

Роспись возможных партнеров для брачного союза

Пафосу–то. То есть у меня в руках список холостых и доступных для брака мужчин. Что ж, гляну, породистые ли тут жеребцы. Пролистав журнал, я убедилась, что игра в очередной раз надо мной издевается. Все предложенные были Крепостными! В подсказках, написанных прямо поверх портретов, значилось только то, что у них нет ни навыков, ни собственности. Разве что время ухаживаний значилось всего в пару–тройку лет.

Я закрыла журнал и, прикрыв глаза, позволила себе расслабиться и чуть помечтать. Как жаль, что раньше у меня не было такого журнальчика. Со всей информацией по кандидатам. Сколько времени бы это сэкономило. А то сиди, составляй списки, потом проверяй актуальность через сеть, попутно выясняя круг знакомств и выстраивая паутину связей — через кого знакомиться, какие интересы и увлечения (кроме грелки и чая в постель), и прочее и прочее…

Ладно, если персонаж стареет и надо заботиться о будущем рода и герба, то придется с кем–то вступить в союз хотя бы ради наследников. Я открыла журнал снова. И закашлялась, едва не подавившись воздухом.

Первым на развороте стоял Соверен Мейнланда, его императорское высочество Принц Империи Максимилиан де Бурбон. От цифр его богатства у меня зарябило в глазах. Но в чувство привел срок ухаживаний — без малого тридцать лет! Да я от старости скопычусь раньше, даже если «добрые» конкуренты не прибьют. А ведь еще надо наследника до шестнадцати лет вырастить!

Соседствовало это ослепительное высочество с простым горожанином, а дальше опять шли ничего не говорящие имена. Разве что предпоследним в списке стоял Эмиль Белукка. Неплохой на самом деле кандидат. И шесть лет ухаживаний не так уж страшно выглядят. Особенно по сравнению со сроком принца.

Я еще несколько раз открывала–закрывала журнал, желая убедиться в том, как он работает. Ни одного гербового персонажа там не появилось — то ли все женаты, то ли просто нельзя родниться.

В очередной раз пролистав список, я уставилась на появившийся портрет. Это, мать его, чертово бинго!





Глава 19




Да, бинго.

Из достоинств: домик второго уровня, почти такой же, как у Софии Като, на две комнатки, и собственное производство. Из недостатков: я слабо представляю, как может выглядеть совместная жизнь с НПС, но дни здесь столь стремительны, что это не играет роли. Главное, он состоит в Гильдии, и имеет должность.

Я провела пальцами по портрету. Хороший ракурс игра выбрала, вполне презентабельный. Интересно, как выглядит мой портрет в аналогичном журнале для холостяков? В том, что он есть, я не сомневаюсь.

Хотите отправить предложение помолвки? Да/Нет — сообщила игра.

Ну раз можно отправить, то да.

Ожидайте ответа

Картинки на страницах исчезли, и журнал словно выцвел. Другим кандидатам теперь отправить такое сообщение нельзя, да и вообще возможность выбора исчезла.

Буду ждать решения выбранного кандидата, а пока стоит заняться внешностью. Стащив платок, я запустила пальцы в волосы. Толстый пучок распался, и тяжелые волны упали на плечи. Кое–как расчесав их пальцами, я убедилась, что никаких насекомых нет — и слава Богу! Разделив на пряди, заплела в косу, но перевязать кончик было нечем, так что скрутила обратно в пучок. Надеюсь, теперь будет выглядеть поприличнее.

Выглянула наружу.

Вроде никого. Метнулась к поилке лошади — туда Никко каким–то фантастическим образом налил воды. Зачерпнула, брызнула на лицо. Хорошо! Аж до мурашек. Набрала еще, глотнула.

Здесь же, рядом, обнаружилось и ведро. Налив в него немного воды, прополоскала платок, — а то мало ли, суну его в воду для лошадки и она потравится. Нехорошо получится.

Вернулась в хибарку. Платье мое подсохло и, к моему ужасу, село. Кое–как натянув его, я убедилась, что ворот теперь не застегивается у горла, и рукава стали короче почти на четверть.

Аватар с совершенно излишней педантичностью отобразил изменения в одежде. Хуже было бы только зеркало. Со стены теперь на меня смотрела не девушка, а какая–то худая птичка, с торчащими косточками запястий и щиколоток и тонкой шейкой. В незастегнутом вороте стали видны выпирающие ключицы и впадинки над ними.

Вид болезненный, голодный и беззащитный. Посмотрим, как на это отреагируют остальные.

Платок занял положенное место на голове. Всё же женщины с непокрытой головой здесь не ходят: или платок, или шляпа, или сложносочиненный головной убор, который с трудом удерживается на месте. Посмотревшись в аватара, я перевязала платок чуть иначе — теперь он подчеркивал впалые щеки и острые скулы.

Может и вправду едой озаботиться? Хотя я вроде так с первого дня и выгляжу — как натуральнейшая восставшая из мертвых. Разве что не такая зеленая, как мои существа. Другие горожанки выглядят гораздо более упитанными, а некоторые и вовсе пухлыми. Наверняка это ближе к естественному стандарту той эпохи. И игра подстраивает внешний вид к моде и привычкам игроков.

Со стороны ратуши донесся бой часов. Пять ударов. И сразу же подсказка начала ворковать:

Вам следует явиться к месту казни!

Место казни находилось в приморской части города, там где кончались пирсы и начинался пляж, уходящий на север. Присутствовала я, Начальник тюрьмы и два его подручных, держащих Вампу, палач, секретарь суда и несколько десятков зрителей, устроившихся на небольшой террасе, спускающейся к пляжу.