Иная сторона Тарина

– Оставляй, – разрешила Лиди. – Но сначала давай я тебе расписку напишу, что взяла на хранение.

– Зачем? – удивилась Иви под полным одобрения взглядом Таши.

– Так положено, – серьезно ответила девушка, заставляя меня уважительно кивнуть. Не всякая молодая леди знает о существовании расписок, и уж точно не каждая будет предлагать простой горожанке дать подобный документ за личной подписью. А Лиди споро высыпала монеты на кровать, пересчитала и написала нужный документ, поставив не только подпись, но и свою печать.

Лидия Эрштейн. Именно такое, гордое и запоминающееся имя носила милая Лиди, с первого взгляда заподозрить в которой внучку герцога Сарвазского не смогла даже я. Пора на острова, пилить кокосы. Внучка казначея сидит со мной рядом и пишет мне долговые расписки, а я хлопаю глазами и думаю лишь о том, что канделябр тогда выносить не стоило. Подумаешь, три золотых. Зато сейчас не было бы так мучительно стыдно.

– Лиди, а что ты в этой школе делаешь? – осторожно поинтересовалась я, складывая расписку и засовывая ее в тайное отделение сумки. Шеф о нем, конечно, знал, ибо вещь была казенная.

– Учусь, – усмехнулась девушка и печально вздохнула. – А ты обо мне слышала?

– О твоем деде, – призналась, понимая, что скрывать будет проблематично. – И отце. О тебе лично – нет, но они занимают довольно… видные посты. И скандал с полгода назад был, когда шайка воров вломилась в резиденцию герцога и украла часть столового серебра.

– Три вилки, четыре ложки, один нож и… канделябр, – усмехнулась Лиди. – Серебро мы потом вернули, а канделябр исчез. Дедушка был опечален: именно этот канделябр он уронил, чтобы привлечь внимание бабушки.

– Надеюсь, без горящих свечей? – все же уточнила я.

– История об этом умалчивает. Как и бабушка с дедушкой, – тонко улыбнулась Лиди. – Но восточное крыло примерно в то же время подверглось капитальному ремонту.

Я фыркнула, выражая сомнения в истинной причине пожара. Но пусть внешне у меня ничего не дрогнуло, в душе было паршиво. Если бы хоть деньги тогда утащила… Они пришли и ушли, особенно в таких семействах. Так нет же, брала что-то подешевле, ради смеха, а оказалось, ценность вещи никак не равнялась цене. И главное, чтоб я помнила, куда этот канделябр дела! Может, до сих пор стоит в кладовке на третьей улице в восьмом доме с дырявой крышей и собирает дождевые капли. Надо бы проверить, но как туда теперь выбраться без хвоста…

– Я пойду, – прикинув, сколько прошло времени с тех пор, как пересекла порог комнаты, сказала я. – Дела еще остались.

– Какие дела вечером? – удивилась Таши. – Или у тебя есть жених, и Сая ты по этой причине не заметила?

– Нет, – отрицательно покачала головой. – Жениха. А дела есть. Еще одна подработка. Если повезет – я ее получу. Если нет – придется экономить выигрыш. Вряд ли мне еще раз так повезет, а у мадам Гельтруды работа временная.

– Тогда иди, – приняла решение за всех Лиди.

Она вообще оказалась на редкость здравомыслящей особой. По крайней мере, когда беседа проходила за закрытыми дверями. На публике белокурый ангел предпочитал быть милой дурочкой. И я была очень рада, что только на публике.

Выскользнув из комнаты, я тихо прикрыла за собой дверь и, насвистывая себе под нос песенку про доярку и аристократа, двинулась на встречу с шефом.





* * *


Его светлость граф Разетти обошелся без парада, а потому вместо официального камзола с нашивками явился в кабак в потрепанной рубашке, кожаных брюках, облегавших его выступающие части тела слишком уж явно, в сапогах, делавших честь попрошайке, и кепке, закрывавшей пол-лица. Пол чересчур обезображенного и чумазого лица, которое никак не могло принадлежать аристократу в надцатом поколении. А уж руки… Не знай я, кто это такой, могла бы и не заметить. Шеф все же не вчера в должность вступил: умел маскироваться и затирать сословные маркеры. Интересно, мозоли на какой клей сажал…

– Почем нынче свиные потроха? – беззаботно стукнула я кулаком по столу, занимаемому начальством, от чего пиво чуть не коснулось светлейшего носа.

– Садись, – поморщившись, распорядился Дайрин.

Я послушно села и ручки на коленках сложила, как приличная девочка из неприличной семьи. То есть с определенными выкрутасами из пальцев. Но… кого удивишь в этом заведении подобными жестами?!

А заведение было в чем-то культовым. На стене напротив стойки делали зарубки за каждый визит городской стражи. По чью именно душу она вызывалась, разницы не было. Отсюда и перепивших студентов забирали, и магов-ренегатов, и бесталанных воров-рецидивистов. Бесталанных, ибо талантливые не попадались второй раз, чтобы под рецидив попадать. Даже я еще так не опустилась, первый раз официально вот только пару месяцев назад сидела. И больше не хочу. И не буду!

– Заплатите за мой ужин? – заглядывая шефу в глаза и облизывая губы, спросила я, утягивая у него из-под носа кружку с пивом.

Судя по тому, что мне это удалось, выбрала довольно удачный ракурс, демонстрируя достижения легкой промышленности города, добавившей мне размер груди. Или я все чрезмерно упрощаю, и за покладистостью начальства скрывается нечто иное?

– Заказывай, – пожав губы, позволил Дайрин, подзывая подавальщика.

Парень прибежал мгновенно, как будто из-под соседнего столика вынырнул. И положил передо мной… меню? С каких это пор в таком месте меню имеется? Или только для избранных господ? Хм, неужели заведение владельца сменило? А если и сменило, то где же прежний обретается? Не в соседней ли со мной камере ему уютный угол приготовили?

– Пирог с грибами, березовый сок и…

Я задумалась. Хотелось выбрать что-нибудь подороже, но все эти культурные изыски с расщеплением на составляющие, кои начали практиковать маги-неудачники, подавшиеся в высокую кухню… Не привлекали они меня. А из нормального был пирог. Вишневый. Или с творогом. А после грибного еще и сладкий есть… Но разорить шефа хоть на один лишний золотой хотелось. И я героически ткнула пальцем в самое дорогое блюдо.

Официант сошел с лица, но промолчал. Подхватил меню и рысью метнулся на кухню. Я бы пробежалась с ним, но его светлость даже в камуфляже оставался его светлостью. А потому припечатал меня взглядом к стулу (без магии явно не обошлось) и протянул вперед раскрытую ладонь.

Я внимательно изучила все линии на его руке и с профессиональной сноровкой ткнула пальчиком в особо кривую загогулину. Загадочно при этом улыбнулась и начала вещать:

– Господин хороший, а вы знаете, у вас сегодня судьбоносный день! Звезды сошлись в идеальном порядке, в Лесах Ранки родилось новое Древо Счастья и…

– Майя, достаточно, – сухо оборвал меня Дайрин.

Я пожала плечами. Не хочет – не надо. Фантазию напрягать не придется.

– Что-то случилось? – устало вздохнула я и опустила голову на стол. Прикрыла глаза, рассматривая из-под ресниц начальство и вечерних посетителей, среди которых было немало таких, кого пустили бы и в приличные заведения. Точно владелец сменился. Иначе с какого бронированного и рогатого здесь такие люди обретаются?


– Рассчитывать на раскаяние не приходится? – вкрадчиво уточнил его светлость.

– Нет. А метку активируете, я вам… не расскажу что-нибудь потом.

– Серьезная угроза, – согласился Дайрин, но жжения я не почувствовала. Значит, дело не государственной важности, а его личных интересов. Первыми он поступиться не пожелал бы. – Отдай выигрыш. Тебе не положены такие суммы.

– Не отдам, – развела руками, радуясь, что уже пристроила наличность. – Нет у меня. Вложила. И изъять не получится.

– Ожидаемо, – кивнул собеседник. – В таком случае оплачивать общежитие будешь сама.

– Это еще почему? – вознегодовала я. Тратить свои честно заработанные на то, что мне самой нужно, как…

А ведь действительно нужно. Иначе опять к шефу под крылышко и неусыпный надзор. Пожалуй, лучше я в общежитии поживу, авось мисс Моника не станет под окнами орать о своей нелегкой судьбе.

– Полагаю, сама догадалась. Но если нет, подскажу. – Дайрин откинулся на спинку стула. – У одинокой девушки не может ежемесячно появляться сумма на расходы, если она не выходит вечером в свет.

Я недовольно прищурилась: намек был так толст и так прозрачен, что сомнений не оставалось, где одинокой девушке гипотетически предстояло зарабатывать и как. И ведь подсудное дело. И это сам начальник тайной службы толкает меня на воровство!

– Но у одинокой девушки в большом городе должна быть хоть какая-то связь с ее «семьей». Раз уж не денежная, то подойдут и соленья. Дочь, верно, любимая, раз уж ее вообще учиться отправили, а не посадили за станок, да и замуж не отдали.

– Я распоряжусь, – пообещал шеф, возвращая свою кружку с пивом. – Как учеба?

– Учеба – прекрасно, – расплылась я в улыбке. – Друзья проходу не дают, зовут на встречи, следят, чтобы мне жарко не было, развлекают в меру сил и возможностей. Говорят, даже питают теплые чувства.

Теплые… Я мысленно хмыкнула. «Горячие» было бы вернее. Ибо искусством холодной мести Сай пока не овладел. И хорошо. Иначе вновь придется с шефом встречаться, когда легенда полетит под хвост еноту.

– Очень рад, – усмехнулся Дайрин. Так снисходительно, что сомнений относительно того, какая папочка каждое утро ложится ему на стол, не осталось. Все он знает. И про Сая, и про его любовь, и про «украденный» у меня третьего дня медяк, нагло истраченный на булочку с маком.

– А уж как я рада! – вдохновленно поведала и откинулась на спинку стула, чтобы официант с трясущимися руками не пролил на меня березовый сок. Березки не для того плакали, чтобы он их слезы на мое платье тратил!

– Не сомневаюсь в этом. Ешь, – мне указали на пирог.

Я послушно приступила к трапезе. Вроде бы ничего в мой пирог влито не было. Тесто достаточно пропеклось, начинка лишнего привкуса не имела. Конечно, можно и незаметные зелья добавить, но как будто шеф мне не верит. И ведь правда, разве он мне верит?

Бросила быстрый взгляд на его светлость, на что он ответил легким поднятием бровей. Отвернулась. Ну его, только аппетит портит. О делах лучше после еды, а то пропадет настроение – и ничего не влезет. И заберет шеф мой ужин себе, мисс Монику угощать.

Последнего я допустить не могла и впилась зубами в румяный край. На его светлость взглянула, лишь когда на тарелке осталась вилка с ножом и парочка капель соуса.

– Итак, можем продолжать, – сопровождая свои слова царским взмахом рукава, разрешила я, но шеф мои потуги проигнорировал.

Впрочем, чему удивляться? И во дворце, и у него на приемах мало кто вел себя иначе. Разве что я цирк устраивала более занимательный, но, кажется, безуспешно. Что бы я ни делала, его светлость продолжал разговаривать со мной как с разумным существом, а не ученицей младших классов школы для особых.

– И не подскажете ли мне, зачем вообще понадобилось меня в эту школу отправлять? Вокруг одна знать. Я сегодня знаете с кем чай пила? С внучкой казначея! А представьте, что будет, когда ему донесут о нашем знакомстве?

Я патетично взмахнула руками, подаваясь вперед. Пусть и нет веры в глазах шефа, играть нужно всегда. Иначе точно не поверит. Да и мне уже привычнее вести себя с ним так. Не надо ничего нового придумывать, линию поведения выстраивать, над речью работать… Шантажируй, неважно, с каким успехом, угрожай, рыдай и руки заламывай – всячески внимание отвлекай. Заодно и попрактикуешься – у шефа тоже много чего увести можно, пока он гневается.

– И кто же ему донесет? За разглашение государственной тайны у нас вешают.

Я было открыла рот, чтобы напомнить, что и за мое резюме по совокупности то же самое положено, но не успела и слова сказать, как он добавил:

– Но в особых случаях могут пойти на уступки и заменить казнь, пожалуй, увеличением срока отработки. Лет так… до конца жизни. Печально, всю жизнь и без карманных денег. Ни одной монетки…

– Совсем ни одной? – печально вздохнула я.

– Совсем, – подтвердило жестокое начальство.

– Так я пойду? – резко, чтобы от неожиданности появился шанс на положительный ответ, спросила я, поднимаясь и отодвигая стул.

Ножки скрипнули, привлекая всеобщее внимание. В таверне тут же повисла тишина, не оставлявшая сомнений, что таверну точно перекупили. В нормальном питейном заведении никто бы и внимания не обратил на такую мелочь, как чей-то уход.

И верно, подтверждая мои догадки, его светлость едва уловимо качнул головой. Таверна вновь зашумела, а подавальщик с облегчением выдохнул. Будто за мебель здесь отвечает он. И даже если начальство стул сломает, вычтут у бедного недоглядевшего служащего.

– Мы не закончили.

Громко, на все заведение, простонав, я упала на стул и вытянула ноги. Не слишком приличный поступок для нашего просвещенного общества, но самое то для таверны. В подобных заведениях и не такое вытворяли, не щадя чужих нежных чувств. А казаться приличной и благовоспитанной… ну уж нет. У меня напрочь отсутствовало желание всю жизнь изображать то, от чего сводит скулы и хочется заткнуть уши. Светские рауты – однозначно не мое.

– Продолжайте, – устало махнула я, устраивая голову на стол и косясь на дверь. Стол был чистым, без разводов и царапин, и без стишков разухабистых, и даже сердечки отсутствовали. В общем, кто-то перестарался с наведением порядка. Столы стоило оставить прежние: соответствовало бы ожиданиям, да и я остереглась бы не то что голову класть, мизинчиком касаться.

– На выходных вы с Маджери пройдетесь по лавкам, – начал было шеф, но я его остановила: вытянула руку в его сторону и покачала пальцем из стороны в сторону.

– Не нужно мне кредит увеличивать. Отдавать как-то нечем, а лишние годы впахивать – увольте.

– Экипировка для задания, – уточнил шеф.

– Тогда ладно. И что покупать будем?