История с попугаем

А сейчас у меня важное задание: раз уж я приехала в город, надо проверить камеру, которую я установила в квартире коварной старушки.

Долгий день подходил к концу, солнце начинало клониться к закату. Следовало торопиться, если я хочу вернуться в Балахов до темноты. Но и пороть горячку я не привыкла. Возле знакомого дома я затормозила, удобно припарковалась и минут сорок, не меньше, сканировала окрестности. Мало ли кто проявляет интерес к моей лживой клиентке! Вряд ли это может быть полиция, скорее уж бандиты. Максим Голиков вышел из игры. Так что кого бы из посторонних я здесь ни встретила, ожидать от них добра не стоит.

Ключи у меня были с собой, так что я без труда проникла в квартиру Ольги Дмитриевны. Несколько нервно огляделась, но трупов больше не обнаружила. Уже неплохо. Обошла маленькую квартирку. Интересно-интересно… Когда человек покидает свое жилье внезапно – а именно так, если верить рассказу Бураковой-Филаткиной, все и произошло, в холодильнике остается еда, в стиральной машине – грязное белье, в раковине посуда и так далее. Я еще раз обошла квартиру и внимательно все осмотрела. Холодильник был пуст, в нем стояли только пузырьки с корвалолом на дверце. Мусорное ведро было чисто вымыто.

Получается, Филаткина солгала мне и в этом. Обнаружив в квартире труп и понимая, что больше сюда, скорее всего, не вернется, старушка привела жилье в порядок, прихватила деньги и документы и поехала к нам с Милой.

Теперь я смотрела на жилище пожилой дамы свежим взглядом. В первый раз я видела только труп и почти ничего больше. Во второй меня интересовала установка камеры. Но сейчас я кое-что заметила. Плотные занавески на окнах. Отсутствие домашних растений. Ни единой фотографии на стенах. Только календарь с овечками на лугу. Я подошла поближе. Тонкими карандашными линиями там были зачеркнуты все даты, начиная с января и до середины марта.

Чего так ждала Филаткина? Что произошло в середине марта?

Теперь я понимала, как жила эта женщина. Никаких привязанностей, кроме попугая. Жизнь организована так, чтобы можно было в любой момент исчезнуть.

Что заставляло старушку с сиреневыми кудряшками вести такое существование? Я уже знала ответ.

Судя по ровному слою пыли, осевшей на всех горизонтальных поверхностях, со времени моего последнего посещения никто в квартире не бывал. Камера, установленная мной в укромном месте, оказалась в целости и сохранности. Фотоэлемент на двери тоже.

Я достала хитрое устройство и с помощью шнура подключила к своему телефону. Скорее всего, там ничего нет. Но я должна убедиться.

Но меня ожидал сюрприз. Камера вовсе не была пустой – на ней имелась запись. Причем весьма продолжительная. Вот открывается входная дверь, в дом Ольги Дмитриевны входит мужчина. Воровато озираясь, переступает порог. Поспешно закрывает за собой дверь, оглядывается. Он явно никогда не бывал здесь и теперь пытается сориентироваться. Качество съемки невысокое, но мне большего и не надо. Я и так могу сказать, что в квартиру Филаткиной пожаловал Коля Муромцев, муж ее задушевной подруги Заи.

Так вот как Николай проводил свободное времечко! Я-то была уверена, что мужик браконьерствует в камышах, а он ездил в Тарасов и проник в дом моей клиентки! Не буду задавать глупый вопрос, что ему здесь было надо. Очевидно, то же, что и всем остальным. Сокровище покойного Козыря.

Коля засучивает рукава и принимается обыскивать квартиру. Делает это вполне профессионально – я сама не справилась бы лучше. Даже лампы из плафонов догадался выкрутить, а потом аккуратно ввернуть обратно. Съемка длилась минут сорок, а потом у камеры закончилась ее невеликая память. Но мне уже стало ясно: Муромцев не нашел того, за чем явился в квартиру. Судя по непотревоженному слою пыли, Коля побывал здесь едва ли не на следующий день после нашего приезда в Балахов. Так что, найди он бриллианты, он уж как-нибудь проявил бы себя. Значит, Коля ничего не нашел.

Конечно, Филаткина не настолько глупа, чтобы хранить сокровища прямо у себя под матрасом.

Я стерла запись с камеры и установила ловушку на место. Ничего полезного для себя я не узнала. Ну и что, что Муромцев ведет за спиной Ольги Дмитриевны какую-то темную игру? Мне сразу показалась подозрительной эта супружеская пара. Никакие они Филаткиной не друзья. Скорее всего, Ольга имеет какой-то компромат на свою бывшую подругу и Зая ее попросту боится. Может быть, Коля Муромцев искал вовсе не бриллианты, а тот самый компромат, но мне от этого не легче.

Самое разумное, что я могу сейчас сделать, – это позвонить Филаткиной, которая на самом деле Буракова, и сообщить, что она больше не является моей клиенткой. Пусть живет дальше, как знает. А я честный работник сферы охранных услуг и не желаю иметь ничего общего с криминальными тайнами далекого прошлого. Да и настоящего, если уж на то пошло.

Но нет, я так не поступлю. Неужели мне жаль Филаткину? Ведь ясно же – скоро бандиты найдут старушку. Не понимаю, почему она не уедет куда-нибудь за границу… ведь она же знала, что рано или поздно уцелевшие бандиты Козыря выйдут на волю и примутся ее искать. А она сидит и ждет. Поразительное легкомыслие! Или и здесь есть что-то такое, чего я пока не знаю?

Нет, я должна увидеть развязку этой истории. К тому же меня тоже чрезвычайно волнует судьба бриллиантов. А что, если в конце концов они достанутся… мне? А почему бы и нет? Да, мне бы они точно не помешали.

Поймав себя на этой мысли, я ужаснулась. Охотникова, ты ли это? Драгоценности Козыря оплачены кровью. Как ты можешь даже в мыслях представить себя хозяйкой проклятого клада? Давай-ка посмотрим, что случилось из-за него за последнее время.

Гибель Михаила Шмакова. Нападение на сотрудника «Персоны» Константина. Похищение внучки Вакурова. Нет, ты считай, считай! Попытка отравления Николая Муромцева. Нападения на двух пожилых женщин, одна из которых получила удар кастетом. Хватит? Может, уже достаточно?

Я быстро вышла из квартиры, сбежала по лестнице и погнала машину на предельной скорости. Выехав на трассу, я вообще втопила педаль газа в пол. Летела, обгоняя неспешно ползущие фуры, быстроходные внедорожники и унылые автобусы. Я неслась, как возмездие.

Но на подъезде к Балахову я сбавила скорость. Эмоции – это нормально, но руководствоваться ими в работе – последнее дело. Так, стоп, Охотникова. Сперва подумай, потом действуй.

Как мне теперь обращаться с Филаткиной? Конечно, я могу припереть старушку к стенке и потребовать ответа. Но я заранее представляю ее реакцию – удивленные глаза, дрожащие кудряшки… нет, старушка – кремень, она так просто не расколется. Надо вызвать ее на откровенность, действовать хитростью. А для этого необходимо, чтобы Филаткина по-прежнему доверяла мне, считала другом. Чтобы она не догадалась о том, что мне известны ее тайны.

Решено, какое-то время я выжидаю. Буду вести себя как обычно. Понаблюдаю за всеми обитателями дома.

К тому моменту, когда я приехала в Балахов, уже стемнело. Свет в доме не горел – видимо, и хозяева, и Филаткина улеглись спать, что называется, с курами.

Зато я заметила тусклый свет, пробивавшийся из-под двери сарая. Стоп, там ведь Аркаша! Кажется, настало время доказать, что я не зря ем свой хлеб телохранителя. Если преступники пробрались в сарай, у меня имеются неплохие шансы покончить с этой историей прямо сейчас, на месте. Я вооружена, а вот у бандитов вряд ли при себе огнестрельное оружие. Они не ожидают сопротивления, ведь их противник – пожилая женщина.

Достав пистолет, я подкралась и приложила ухо к стене сарая.

– Аркаша хороший?

– Хор-р-роший!

Судя по всему, кто-то пытался вести осмысленный диалог с попугаем. Я слегка приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Мне был виден металлический вольер, в котором проживал ара, но человека я разглядеть не могла. Рыбацкий фонарь стоял на полу, отбрасывая причудливые тени. Так, больше ждать не годится.

– Лежать, бояться!

Я ворвалась в помещение и остановилась с пистолетом в руке. Поводя стволом из стороны в сторону, я пыталась понять, где мои противники и сколько их. Но никаких бандитов в сарае не обнаружилось. На табурете сидел Альберт Генрихович Дуров, сосед.

Он потрясенно уставился на меня, как будто никогда не видел женщин с пистолетом. Хотя да, может быть, действительно не видел.

– Евгения?! – воскликнул учитель.

– Вечер добрый, Альберт Генрихович, – вежливо поздоровалась я, убирая оружие в кобуру. Художник продолжал таращиться на меня. Мне не понравился его пристальный взгляд. Еще чуть-чуть, и он начнет задавать вопросы.

– Что вы здесь делаете? – я перешла в атаку. Лучший способ защиты – нападение.

Дуров слегка смутился, потом ответил:


– Понимаете, Женя, несколько дней назад я видел, как наш хозяин, Николай, пытался беседовать с попугаем.

– Беседовать? В каком это смысле?

– Ну вот как мы с вами беседуем, – пояснил учитель. – Задавал вопросы, а птица довольно разумно на них отвечала.

– И какие вопросы? – поинтересовалась я и тут же об этом пожалела. Незачем Альберту Генриховичу знать больше, чем следует. Впрочем, откуда мне знать – может быть, наш обаятельный сосед давно уже в курсе происходящего? Вполне возможно, он знает обо всем этом больше меня?

– Да я толком не расслышал… что-то про камни. Николая ужасно интересовали какие-то камни. Нет, камешки.

– Камешки! – вдруг проскрипел Аркаша. – Кранты! Достань волыну, гаси всех!

– Вот-вот! – обрадовался Альберт. – Примерно так это и выглядело.

Я присела на ящик.

– Ладно, допустим. Но вы-то что здесь делаете? Пытаетесь повторить достижение Коли? Общаетесь с попугаем? – усмехнулась я.

– Напрасно вы смеетесь, Евгения, – серьезно проговорил Дуров. – Попугаи – очень умные птицы. Они способны запомнить несколько десятков слов и употреблять их вполне к месту.

Я внимательно посмотрела на Аркашу. Ара нахохлился на жердочке и выглядел не расположенным к общению.

Почему все так стремятся заполучить этого попугая? Как птица связана с бриллиантами Козыря? Может быть, они спрятаны в клетке? Недаром Филаткина всюду таскала ее с собой – естественно, с питомцем внутри. Клетка была здесь – стояла у стены. Довольно толстое дно вполне могло вместить полкило бриллиантов.

Но зачем Коля пытался беседовать с птицей? Этого мужика никак не назовешь сентиментальным. Животных он воспринимает только в виде котлеты. На днях пнул кошку так, что та улетела через забор. На мой удивленный взгляд мрачно сказал: «Под ногами путается, тварь».

Значит, должна быть весомая причина для странного поведения Николая Муромцева.

Я подошла к вольеру и провела пальцами по сетке. Обычно после такого Аркаша приходил в возбуждение и пытался достать меня клювом. Но сейчас птица выглядела непривычно вялой.

Я заволновалась.

– Дайте-ка сюда фонарь! – попросила я Дурова. Не задавая лишних вопросов, художник поднес фонарь поближе. Да, с птицей явно не все в порядке. И корм лежит нетронутым.

– Что случилось? – забеспокоился сосед.

– Кажется, Аркадий заболел. Вялый, дышит тяжело. Гляньте, как запали глаза…

Ой, нет! Только этого нам не хватало! Аркаша – ключ ко всей этой истории. Мы не можем себе позволить потерять птицу!

А вдруг попугая отравили?!

– Евгения, почему вы так беспокоитесь? – удивленно спросил Альберт. – Птица, как и всякое живое существо, может заболеть. Это нормально.

– А вдруг он умрет?! – ахнула я.

К этому моменту я уже поняла, что нет никакой необходимости обследовать клетку. Тайна заключена в маленькой голове Аркаши. Все дело в том, что знает птичка. И кому она об этом расскажет.

Именно по этой причине на Филаткину и ее питомца идет настоящая охота. И вот попугай собрался помирать прямо у меня на глазах! Неужели я так и не узнаю тайну, которую он скрывает?!

Между тем ара завел глаза. Видимо, дела его были плохи.

– Ветеринар! – я схватила соседа за руку. Он странно на меня покосился, но руки не отнял. – Нам срочно нужен ветеринар!

– Женя, час поздний, ветеринар давно спит. Давайте лучше утром, – забормотал учитель.

– Нет! – заорала я. – Сейчас! Вы должны мне помочь!

– Ну хорошо, не стоит так волноваться, – мягко произнес Альберт. – Давайте я схожу за ветеринаром. Правда, он живет довольно далеко…

– Тогда я вас отвезу.

Мы прыгнули в «Фольксваген» и помчались за врачом. Если Аркаша умрет, получится, что я ввязалась в эту историю напрасно! И я никогда не узнаю разгадки.

Машина петляла по незнакомым улицам, освещенным исключительно лунным светом. Похоже, на освещении в Балахове здорово экономили. До дома ветеринара мы домчались минут за десять. Понадобилось еще полчаса, чтобы разбудить доктора и убедить его отправиться с нами. Лысый мужчина прижимал к груди сумку с инструментами, отчаянно таращился на меня и пытался сообразить, куда мы едем. Узнав, что помощь требуется попугаю, ветеринар удивился еще больше. Видимо, животное мельче коровы его не интересовало.

Но оказавшись на месте, доктор принялся действовать – осмотрел птицу, причем Аркаша даже не попытался его укусить, а значит, был почти при смерти.

Ветеринар приготовил ампулу и шприц. Отмерил микроскопическую дозу лекарства и сделал попугаю укол куда-то в крыло.

– Ничего страшного, – успокоил он меня, поймав мой отчаянный взгляд. – Дорогая птица, что ли? Ну, ладно. Жить будет. Вовремя вы меня доставили. К утру бы уже подох. А так проживет еще лет сорок. Ара долго живут. Оставлю вам две ампулы. Будете колоть сами. Вот тут все написано. Не перепутайте: доза не один грамм, а ноль целых, одна сотая. Иначе угробите птицу. Спасибо, девушка.

Ветеринар принял от меня деньги и отбыл восвояси. Мы с Альбертом уставились на Аркадия. Попугаю на глазах становилось лучше. Он покачался на жердочке и даже клюнул орех из кормушки. Уф, пронесло!

Неожиданно для самой себя я бросилась на шею соседу: