История с попугаем

– Рыбу не ловят, ружей у них нету, – пояснил Васька. – Брательник мой специально к ним подобрался, в багажник заглянул, – мальчик указал на совсем мелкого пацаненка, такого же белоголового, как он сам. – Не, не охотники это.

– А что у них в багажнике? – заинтересовалась я.

– Толик, скажи ей, – старший брат дал подзатыльник младшему – видимо, на нервной почве. Тот потер белобрысую голову и пропищал:

– Лопаты у них там.

Я посмотрела на Альберта.

– Слушайте, может, они клад приехали искать?

Васька смерил меня с ног до головы взглядом, исполненным величайшего презрения, и сплюнул сквозь редкие зубы.

– Опиши этих людей, – попросила я.

– Два здоровых, прям шкафы, – принялся старательно припоминать Васька, – еще один длинный, тощий. Вертлявый такой. Четвертый нормальный. Все одеты в черное.

Мне понравилась дотошность юного детектива.

– Шрамы, татуировки, особые приметы? – уточнила я.

– Далеко было, не разглядели, – с сожалением произнес Василий. – Толик к тачке подползал, когда они к реке отошли.

Я внимательно оглядела притихших пацанов.

– Слушайте, а почему вы к Альберту Генриховичу с этими новостями прибежали? А не к вашему участковому, скажем?

Мальчишки переглянулись.

– Так это… Альберт Генрихович нам всегда говорит: безопасность на первом месте. Вы, говорит, всегда должны быть наготове. Ну, в смысле, если что случится.

Я перевела взгляд на моего мужчину. Он опустил глаза.

– Ладно, пацаны. Слушайте сюда. Больше в тот лес не ходите, к этим чужим мужикам не приближайтесь. Закончили вашу партизанскую войнушку. Это приказ. Вот и Альберт Генрихович меня поддерживает. Правда, Альберт Генрихович?

Учитель кивнул. Мальчишки с разочарованным видом исчезли за углом.

Я окинула взглядом окрестности. Было еще рано, время приближалось к восьми. Дом Муромцевых стоял на отшибе. Вокруг не было ни души. Никаких черных внедорожников на горизонте.

Я втолкнула Альберта в дом и закрыла за собой дверь. Повернулась к учителю и резко спросила:

– Так, а теперь давай колись.

– То есть? – нахмурился Дуров.

– То есть признавайся. Это ты дал пацанам задание смотреть в оба? И доносить тебе о всяких подозрительных незнакомцах, которые появятся на горизонте?

– Ничего подобного я не делал! – немедленно отозвался Альберт. Но я сразу поняла – мой возлюбленный лжет, причем неумело.

– Я видел, Женя, ты чего-то опасаешься, – признался наконец художник. – Особенно когда ты потребовала закрасить себя на моей картине.

– А может, это ты прячешься в Балахове от своих бывших подельников? – взвилась я.

– От кого?! – изумился Альберт, но как-то неубедительно.

– От подельников. Скажи, мой милый, ты, случайно, не состоял в банде Козыря? Знакомо тебе такое имя?

– Не знаю никакого Козыря, – растерянно пробормотал Дуров. – Вообще не понимаю, о чем ты, Женя.

– Да? А у Муромцевых ты поселился совершенно случайно? А к попугаю приставал просто так, на всякий случай?

Альберт Генрихович смотрел на меня с непонятным выражением. Видимо, придумывал, как половчее солгать!

– Я же вижу – ты не тот, за кого себя выдаешь! – заорала я, на мгновение потеряв контроль. – У тебя на груди след пулевого ранения. А на голове, за ушами, такие тонкие шрамы. Ты же знаешь, что это значит. И я, представь себе, знаю! Это след от пластической операции, вот что это такое! Сейчас, конечно, всякое бывает, но чтобы молодой мужик делал пластику лица… Ты такой нервный, что иной раз просто страшно делается. Чего ты боишься? Ты ни с кем не общаешься. Живешь в Балахове второй год, выбрал дом на отшибе. У тебя даже бабы нет!

Тут я немного пришла в себя и поправилась:

– То есть не было до моего появления. Ты ни с кем не контактируешь. Только с детьми. И теперь я узнаю, что они по твоему приказу шпионят за чужими, которые приезжают в город! И что я после этого должна о тебе думать?

Альберт молчал, потом отвел глаза и произнес тихо:

– Думай, что хочешь. Я не обязан тебе ничего объяснять. Надеялся, ты мне доверяешь…

– Я тоже надеялась, что ты мне доверяешь! – выкрикнула я. – Между нами все кончено.


– Да, я тоже так думаю, – тихо произнес Дуров.

Я быстро собрала свои вещи и пошла к двери. На пороге обернулась и проговорила:

– И последнее, что я хочу тебе сказать. Отзови своих мелких шпионов. Они ради тебя хоть в огонь готовы. Не знаю, что там за мужики приехали, но пусть твои детишки возле них не крутятся. Это опасные игры. Я себе не прощу, если с этим твоим Васькой что-нибудь случится. Понял?

Дуров молча кивнул, и я вышла. Вот так. Все закончилось. Не стоило и начинать.

Выйдя во двор, я еще раз окинула взглядом окрестности. Так, самое время выяснить, что это за люди встали на прикол в ближнем лесочке.

К этому моменту я уже неплохо изучила балаховскую топографию и могла спокойно ориентироваться на местности. Лес, о котором говорили мальчишки, располагался в получасе ходьбы. Редкий такой лесок, ели да осины. Я вошла в него с другой стороны, чтобы не светиться. Место, что упомянул Васька, называлось Машкин Лоб и представляло собой возвышенность. Оттуда и правда открывался отличный вид на Балахов.

Я надеялась застать незваных гостей врасплох и потому последний десяток метров неслышно ступала, прячась за стволами деревьев. Сейчас я выясню, кто это к нам пожаловал…

Но меня ждало разочарование. Никакого внедорожника на Машкином Лбу не оказалось. Поняв, что моя партизанская вылазка завершилась провалом, я вышла из-за ели и поднялась на пригорок. Да, вид отсюда отличный. Кстати, и дом Муромцевых неплохо просматривается.

На влажной почве леса явственно отпечатались следы протекторов. Точно, тяжелая машина. Может, и правда «Ленд Крузер». Васька, похоже, в машинах разбирается. Но я не нашла ни малейшего намека на то, зачем приезжали неизвестные мужики. Ни кострища, ни следов машинного масла – если, к примеру, они тут чинились. Приехали, постояли и растворились в чистейшем, пахнущем хвоей воздухе. Что за люди? Что им было надо?

Я вернулась в дом в грязных кроссовках, разочарованная и злая. Дуров точно темнит, не желает делиться своими тайнами. Ни о каком доверии не может быть и речи. Предатель. А возможно, пособник бандитов. Эх, надо было запросить у Галины Мироновой подробную информацию об уцелевших бандитах, подручных Козыря. По крайней мере, я бы знала, как выглядят люди, которых стоит опасаться.

Муромцевы были дома – Коля возился по хозяйству, Зоя хлопотала на кухне. Филаткина сидела перед телевизором, ела изюм из мисочки и с интересом смотрела очередной выпуск «Орла и решки».

– О, Женя! – Зая выглянула из кухни и усмехнулась. – А мы уж тебя и не ждали. Думали, ты уж совсем у жильца нашего поселилась.

Я не стала отвечать на шпильку в свой адрес. Уселась рядом с Ольгой Дмитриевной на диван и сделала вид, что меня чрезвычайно интересует, кто из вертлявых ведущих получит золотую карточку и будет наслаждаться жизнью миллионера, пусть и всего на один уик-энд, а кому придется выживать на сто баксов. Тоже мне, проблема…

На самом деле я пристально наблюдала за своей клиенткой. Старушка была так спокойна, так безмятежна! По-моему, она одна в этой истории не суетится и всегда точно знает, что делать дальше. До сих пор ее решения всегда приводили к успеху. Обеспечила я ей фальшивое алиби в истории с рецидивистом Шмаковым? Обеспечила. Вывезла из-под носа у бандитов и поместила в безопасное место? Так точно. И до сих пор стою на страже интересов старушки, несмотря на то что разоблачила ее обман и выяснила, кто она на самом деле. Кстати, Филаткина мне пока даже не заплатила!

Интересная деталь – при мне Ольга Дмитриевна ни разу не доставала кошелек. Сначала за нее платила я, теперь пожилая дама живет на полном обеспечении у Заи Муромцевой.

Да, наверняка Ольга Дмитриевна давно уже в курсе, где спрятаны драгоценности Козыря! За много лет у нее было столько возможностей разговорить птичку, что Филаткина на сегодняшний день – единственный обладатель этой ценной информации. Не считая Аркаши, конечно.

Поймав мой внимательный взгляд, старушка кинула в рот горсточку изюма и улыбнулась мне. Ну, все! С меня хватит!

Я встала. Филаткина отставила мисочку и удивленно уставилась на меня.

– Ольга Дмитриевна, нам нужно серьезно поговорить, – сказала я, нависая над пожилой дамой.

Моя клиентка прижала ручку к сердцу и воскликнула:

– Ах, Женя! Вы меня пугаете! Что-то случилось?

– Случилось! – ухмыльнулась я. – Правда, давно уже. Лет пятнадцать назад. В Тарасове появилась банда, которая промышляла тем, что грабила ювелирки. Как вам начало истории?

Ольга Дмитриевна поднялась с дивана. Хотя моя клиентка едва доставала мне до груди, никакой жалости во мне Филаткина не вызывала.

– Хорошо, Женя, надо так надо, – вздохнула Ольга Дмитриевна. – Только давайте прогуляемся.

Я и сама хотела это предложить – мне вовсе не улыбалось вести такой важный разговор в доме, где у стен есть уши. Уж если Зая в курсе моих отношений с Альбертом Дуровым, ничто не помешает ей подслушать нас с Филаткиной.

– Давайте прокатимся, – предложила я, застегивая ветровку.

Ольга Дмитриевна молча уселась в машину.

– Олечка, вы куда? – высунулась в окно Муромцева.

– Все в порядке, я скоро вернусь, – успокоила подругу пожилая дама. – Просто подышим воздухом с Женечкой.

– Ну-ну, – неопределенно хмыкнула Зая и скрылась.

Я завела мотор. Куда ехать, я уже знала. Свою клиентку я привезла на Машкин Лоб. Мы выбрались из машины. Филаткина молча ждала. Я не стала трепать ей нервы и сразу перешла к делу:

– Ольга Дмитриевна, ваша жизнь в опасности.

Старушка продолжала любоваться открывавшимся с Машкина Лба великолепным видом. Довольно равнодушно она бросила:

– Неужели?

Ладно. По-хорошему ты не хочешь. Тогда попробуем иначе.

– Видите эти следы? – я указала на отпечатки протектора. – Сегодня рано утром здесь стояла машина. Черный внедорожник, на котором приехали четверо мужчин. Что они здесь делали, загадка. Но мне почему-то кажется, что их визит имеет самое непосредственное отношение к вам.

Филаткина молча пожала плечами.