Когда связь крепка

– Я потерял ногу в две тысячи четвёртом, в ходе второй Битвы за Фаллуджу. В тот момент я был сержантом в армии.

Он улыбнулся горькой, ироничной улыбкой.

– Вы не можете представить, как я желал поехать туда и служить своей стране. Я очень боялся, что меня не примут в армию. И у меня были причины опасаться. Это было время, когда действовал принцип «не спрашивай, не говори».

– Вы гей? – спросила Джен.

Мессер кивнул.

– Я не особенно распространялся об этом в Аллардте. Некоторые знали и спокойно к этому относились, другие же не очень спокойно. Что же касается армии – что ж, они не спросили и я им не сказал, так что, можно сказать, мне повезло.

Постучав по своей искусственной ноге, он добавил:

– Или нет. Смотря как посмотреть. Но я рад, что выполнил свой долг. Хотелось бы только знать, что это чего-то стоило.

На мгновение Мессер замолчал.

– Вот хаос был, когда я вернулся домой. Я был зол на армию, на себя, на весь мир. Мне нужно было что-то, чтобы снова почувствовать себя нужным. Я решил попробовать церковь эфесян – может быть, религия помогла бы мне.

Мессер усмехнулся.

– Тогда я ещё не знал, куда попал. В то воскресенье, когда я пришёл, пастор Брейман читал проповедь про адские муки для всех людей, против которых была церковь – иудеев, католиков, мусульман и, конечно, гомосексуалов. Тут даже вопроса не возникло: эта церковь была не для меня. Я молча встал со скамьи и попытался убраться, не поднимая шума.

Он прищурился, вспоминая:

– Но прежде, чем я успел выйти, Уэстон Брудер встал, ткнул в меня пальцем и перед всеми прихожанами объявил, что я один из них. Не успел я и глазом моргнуть, как все столпились вокруг меня, а пастор Брейман стал убеждать меня раскаяться в своих грехах. Меня уже наказали, сказал он, поэтому я потерял ногу, но ещё не поздно спасти мою душу. Сколько же мне потребовалось труда, чтобы уйти оттуда, не разнеся всю их церковь в пух и прах. С тех самых пор я не могу сказать про Уэстона Брудера ничего хорошего, как и он про меня.

Он помедлил на мгновение.

– Не поймите меня неправильно, я по-прежнему религиозен. Я нашёл другую церковь, которая очень помогла мне в тяжёлые времена. Но я больше никогда не возвращался к эфесянам.

Райли быстро размышляла над его словами:

– Так почему вы тогда дали Ферн брелок?

Он улыбнулся.

– Пару недель назад я ехал на поезде, возвращался из поездки в Чикаго, когда вдруг заметил, что она едет в том же вагоне. Она подошла ко мне, сказала, что ей всегда было очень жаль, что со мной такое произошло, и что после того самого случая она перестала ходить в церковь. Она ни разу не ходила туда больше, неважно, что думал по этому поводу её отец.

Его глаза стали влажными.

– Только представьте! – сказал он сдавленным голосом. – Она пошла против всей семьи, особенно своего отца. И всё это из-за того, что случилось со мной. В тот момент она показалась мне самым прекрасным существом на целом свете. У меня не было ничего, что я мог бы дать ей, кроме этой безделушки, но я решил, что это всё же лучше, чем ничего.

Он повесил голову и с грустью добавил:

– А теперь она мертва. Не знаю, что и думать об этом. Что же это за мир такой…

Райли вспомнила слова Уэстона Брудера о своей дочери: «Она недавно отстранилась от нас».

Райли стало тоскливо от такой жуткой иронии. У Ферн Брудер были все причины желать уехать из Аллардта и начать новую жизнь в Чикаго, но ей пришлось потерять жизнь во время своих попыток.

Ещё она вспомнила тоску на лице Бобби. Он ещё так мал, но уже тоже мечтает уехать. Ферн дала ему брелок как признак надежды. Но к кому теперь ему обратиться, когда его старшей сестры больше нет?

Она знала, что Мессер прав, спрашивая «Что же это за мир такой».

Этот вопрос терзал Райли каждый день.

Ред Мессер вернул брелок Райли.

– Думаю, вы хотите его обратно, – сказал он.

Райли задумалась. Можно ли считать его уликой?

Нет, теперь она была уверена, что нет – как и в том, что Рэд Мессер – не убийца.

– Оставьте его себе, – разрешила она.

Мессер улыбнулся и сунул брелок в карман халата.

Прежде, чем кто-то успел сказать ещё что-то, у Райли зазвонил телефон. Она увидела, что звонит Сэм Флорес, технический специалист из Квантико.

– Я должна ответить, – сказала она, поднимаясь с кресла.


Затем она произнесла слова, представить которые совершенно не могла, когда шла сюда:

– Мы очень сочувствуем вашей потере, мистер Мессер.

Она вышла в коридор, оставив Джен и Билла завершать беседу с Рэдом Мессером.

Услышав на линии Сэма Флореса, она спросила:

– Что вы нашли, Флорес?

Техник возбуждённо проговорил:

– Кажется, я нашёл человека, который вас может заинтересовать.

Райли охнула.

– Подозреваемого?

– Нет, но, может быть, кое-кого получше.

Сэм выдержал паузу и добавил:

– Кажется, я нашёл следующую потенциальную жертву убийцы.





ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ




Райли впилась в телефон, не веря собственным ушам.

– Следующая жертва? – переспросила она. – Что ты имеешь в виду?

– Моя команда всё время мониторит интернет в поисках активности, которая может быть связана с делом. В сети сейчас много шума вокруг убийств. Конечно, мы постоянно встречаем обычных фантазёров с безумными теориями, ещё пара человек утверждают, что они убийцы. Не переживайте, мы их проверили – обычные тролли. Но…

Флорес замолчал, подбирая слова:

– В фейсбуке есть одна женщина по имени Джоанна Ром. Она публиковала посты о том, что боится стать следующей жертвой. Может быть, она тоже фантазёрка, но… Не знаю, агент Пейдж. Просто когда я читал её страницу, у меня появилось странное ощущение. Возможно, угроза воображаемая, но страх искренний.

Райли по опыту знала, что инстинкты почти никогда не подводят Флореса.

– Где она живёт? – спросила она.

– В Чикаго. Я уже нашёл её адрес и телефон.

Райли выдохнула. Возможно, от их поездки в Чикаго будет хоть какой-то толк. Она решила сама изучить страничку Джоанны Ром, как только у неё появится возможность.

– Отправь мне всю информацию по ней, Флорес, – попросила она. – А что с телефонами обеих жертв? Удалось найти что-нибудь полезное?

– Ничегошеньки, – вздохнул Сэм. – Ферн Брудер общалась лишь с семьёй и друзьями, ничего подозрительного.

– А что насчёт Риз Фишер? – уточнила Райли. – Её муж полагает, что у неё был любовник в Чикаго.

– Я знаю, – ответил Флорес. – Но если это и так, то в её мобильнике нет ни следа этого. Она вообще не часто пользовалась им для звонков и переписок. Кажется, она чаще всего выходила с его помощью в интернет или открывала карты и тому подобное.

Райли поблагодарила Флореса и повесила трубку как раз в тот момент, когда из квартиры выходили Джен и Билл.

– Пойдёмте, – скомандовала она. – Мы опаздываем на поезд.



*



Вскоре Райли и её коллеги уже сидели в вагоне эконом-класса в поезде, направляющемся в Чикаго. Поездка должна была занять ровно час. Райли рассказала напарникам о звонке Флореса, и они склонились над компьютером Райли, когда та вышла в сеть.

Райли зашла в фейсбук и стала искать Джоанну Ром. Её страница сразу же отобразилась в поиске.

На фотографии обложки у неё красовался горизонт Чикаго, который можно было увидеть с озера Мичиган. В профиле же вместо собственной фотографии она поставила изображение знакомого всем мужского лица с цитатой поверх его: