Кольцо тьмы

— Ох... Что-то нашло на меня... Безумие какое-то... Знаешь, я сейчас видел... странно... точно сон — двое на берегу, в белых одеждах, прекрасные, как... как сами эльфы. Женщина с золотыми волосами, даже лучше твоих, прости, — она смотрела прямо в меня... — Голос Серого с каждым мгновением становился холоднее и спокойнее, Эовин даже показалось, что меняется и его звучание. — Смотрела прямо в меня, — он даже усмехнулся, — смотрела со страхом... Она — боялась — меня! Не знаю, что значит это видение, но... Когда тебя боятся, это значит — есть за что. По крайней мере, в это хочется верить. — Он вновь взглянул на Эовин. — Ты испугалась? Ты думала — я лишился рассудка? Нет, вовсе нет.

Серый поднялся с земли — мягким, кошачьим движением, какого Эовин никогда не замечала у немолодого, седовласого сотника брошенной на верную гибель невольничьей рати.

— Ты идешь со мной?

— 3-зачем?.. Отобрать?.. — Она не договорила.

— Именно так. Отобрать у Хенны его Силу. Я не верю, что она принадлежит ему по праву рождения. Скажу больше — я почти уверен, где сердце той Силы. Я верну себе память... а потом сделаю тебя королевой.

— Что?... — опешила Эовин. Серый смотрел на нее очень серьезно, без тени насмешки.

— У меня есть один долг... — медленно проговорил он. — Старый долг, из прошлого... это одно из первых воспоминаний, что вернулись ко мне... Мертвая девушка, почти девочка, совсем как ты — погибшая для того, чтобы жил я. Я помню ее взгляды... Они жгут меня с первой же секунды, после того как ожили в моей памяти. Это — старый долг, но он должен быть отдан. Вставай! Ты будешь первым воином моей новой армии... и, клянусь тебе именем своим, которое еще предстоит узнать, королевский венец опустится на твое чело!

В его словах билось сердце Силы. Призрачный плащ королей былого, отделанный пурпуром и золотом, вился за его плечами.

Легким движением Серый взлетел в седло. Завороженная его порывом — в тот миг ей казалось, что она уже ощущает тяжесть короны, — Эовин последовала его примеру.

Презрев опасность, они скакали прямо к ставке Хенны.





ТОТ ЖЕ ДЕНЬ,



ПОДЗЕМНЫЕ ПУТИ ЧЕРНЫХ ГНОМОВ


Лодочка ткнулась носом в каменную осыпь. Могучая подземная река раздваивалась; и на перекрестке, как водится, возникло небольшое поселение. Тем более что отсюда удалось пробиться на нижние горизонты, где — по мысли королей Подгорного Племени — должен был залегать мифрил, и поэтому жизнь здесь кипела вовсю.

Двое гребцов подождали, пока их знатный пассажир сойдет на берег.

— Быть беде, чует мое сердце, — с тревогой проговорил один из лодочников, провожая уходящего взглядом. — ОН ведь так просто не появляется...

— У меня все внутри прям-таки охолодело, как ЕГО увидел, — вторил своему товарищу второй гребец.

Разговор велся, разумеется, на языке Черных Гномов — тайном, даже еще более тайном, чем Наречие прочих Детей Ауле...

— Ох, что-то будет... — вздохнул первый лодочник.

— И не говори. Появился — туча тучей! Стражники наверху говорили — никогда ЕГО с таким лицом не видели. Слова ни с кем не перемолвил — сразу вниз, к нам, сюда... На Юг куда-то спешит, сказывают.

— Да нет! Не на Юг! На Закат — так я слышал.

— А когда это ты только успел? — подозрительно осведомился второй гребец.

— Да уж успел — пока иные глупые сплетни слушали.

— Это кто слушал? Это я слушал?! — взъярился второй. — Ну, тебя-то я сейчас проучу...

Из ножен на широком наборном поясе выпорхнул кинжал. Но и первый гребец оказался не лыком шит — ловко отмахнулся проложенным сталью рукавом и ударил сам — ножом в горло недавнему товарищу. Тот захрипел, забулькал, захлебываясь кровью; однако сил на один-единственный последний выпад у него хватило. Кинжал вошел прямо в сердце противнику, слишком быстро уверовавшему в свою победу... Безумная драка кончилась в несколько мгновений. Два трупа остались лежать в мелкой воде.





ОКТЯБРЬ, 9, ПОЛДЕНЬ,



БЕРЕГ КАМЕНКИ В ВЕРХНЕМ ТЕЧЕНИИ,



НЕВДАЛЕКЕ ОТ СТАВКИ ХЕННЫ


Эстафета Хенны — конная или велбужья — хоть и не намного, а все ж опередила корабли эльдрингов. Каменка стала совсем узкой и быстрой. Кили «драконов» вот-вот могли заскрести по камням. По берегам вздыбились холмы, с севера все увереннее наступали передовые отряды рощ и перелесков. Там, в предгорьях, они сольются в сплошной зеленый ковер, без малейшего разрыва устлавший землю.

Впередсмотрящий заливисто свистнул.

— Пристань!


— Оружайсь! — немедленно скомандовал Вингетор, и десятники тотчас подхватили его слова. В который уже раз, не в силах оторваться, Фолко смотрел, как эльдринги облачаются в доспехи. Солнце на Юге палило немилосердно, местные обитатели предпочитали просторные развевающиеся белые одеяния; северные доспехи годились тут мало, однако в запасах опытного тана, не раз хаживавшего на Дальний Юг, нашлось все потребное и на такой случай.

Вокруг пристани роилась цела туча народу. Похоже, Хенна не поскупился, выслав гостям с Севера поистине царский эскорт. Одних только конных в отливающих на солнце длинных кольчугах и высоких острых стальных шлемах Фолко насчитал не меньше сотни. Воздев украшенные флажками копья, они застыли в молчаливо-грозном строю, готовые в любой миг устремиться в атаку сверкающей лавой... А вокруг собрались лучники и пращники, метатели дротиков — почти нагие чернокожие воины — и другие чернокожие — с длинными копьями, увенчанными необычно широкими и вытянутыми наконечниками — самыми настоящими мечами. Возле самой воды в седлах ждали гостей двое низкорослых — по меркам людского рода — всадников, облаченных в вызывающе простые коричневые накидки. Ближе чем на десять шагов к ним никто не приближался.

— Вот о них-то я тебе и рассказывал, половинчик, — послышался совсем рядом скрипучий голос. Горбун Санделло, вооруженный с головы до ног, неслышно подошел к борту, встав рядом с хоббитом. — Это те, что заместо пастухов... для людского стада, умирающего с воплем «Хенна!» на устах...

— Я слышал, — заметил хоббит, — что десять лет назад... многие умирали с воплем «Олмер!».

— Эарнил, — глухо поправил Фолко горбун. — Не Олмер. Войска знали его как Вождя Эарнила — забыл?

— Какая разница?

— Ты прав... — Санделло отвернулся.

До этого хоббит осторожно пытался расспросить молчаливого горбуна, что творится на Востоке, как дела в Цитадели и прочее, — но наткнулся на непроницаемую стену молчания. Вернейший из воинов Олмера рассказал лишь об одном. О своем странном, невиданном на Западе мече.

— Они порой забредали к нам в Цитадель, — говорил горбун, — странные воины, чья кожа желта, волосы черны, а глаза раскосы. Они живут на самом восточном краю земли, куда не дотягиваются взоры Властителей Запада. У них странные умения и таланты, странные цели и пути, непонятные нам, выросшим на другом конце земного окоема... Как-то к нам в Цитадель явились двое — молодой парень и старик, одетые в жалкие лохмотья... Все, что они имели, — это пара мечей... и странных копий, у которых навершия словно широкие ятаганы. Молодой потребовал — не попросил, а именно потребовал! — почетной службы, заявив, что возьмет верх над любым... Там случился Берель, он не стерпел наглости, вышел против него... И едва не лишился ушей. От позора он чуть не вскрыл себе горло... Тогда вышел я. — Санделло растянул губы в нечто, долженствующее изображать улыбку. — Мы бились долго... И я не мог взять верх. Я, Санделло, — не мог! Парень хохотал мне в лицо. Но и он не смог ничего мне сделать, хотя... мне это далось недешево. Тогда я опустил меч и сказал, что хочу стать его учеником. Наглец снова рассмеялся. «Куда тебе, старик! — бросил он мне. — Ты ловко машешь этой железкой, но вот посмотрим, что ты сделаешь, когда я начну биться по-настоящему!» Он атаковал... и на сей раз мне и впрямь пришлось солоно. Наконец... наконец я оступился. Он воспользовался этим... и приставил меч мне к груди. Тогда... я показал ему, что драться можно не только мечом, но и ногами, даже если они — ноги горбуна. Он отлетел... а когда поднялся, я понял — драться будем насмерть. У меня была пара ножей... я уже думал, не остановить ли парня, ранив в бедро, — когда вмешался его старый спутник. Он вышел вперед — раз, два, взмах, другой — и парень остался безоружным, а старик подошел ко мне и поклонился: «Ты оказал ему наивысшую честь, которую оказывают мастеру. Ты просил его взять тебя в ученики. Он отказал, дав гневу овладеть собой. Прости моего неразумного сына! Я готов стать твоим учителем...» А когда мы расставались — он подарил мне этот клинок...

Фолко тряхнул головой. Он не зря вспомнил рассказ Санделло. На пристани толпилось немало людей, вооруженных почти в точности такими же мечами и странными копьями...

К горбуну подошла Тубала. Верно, тот взял с нее какое-то слово — не трогать хоббита и гномов. Надолго ли — кто знает?..

— Это здесь? — даже не взглянув на Фолко, воительница кивнула головой, указывая на берег.

— Здесь, — подтвердил Санделло. — Мы исполним свой долг — или погибнем.

— А эти, — презрительный взгляд на Фолко, — нам не помешают? Как только они попробуют, я...

— Может, меня спросите? — обозлился Фолко.

Тубала прожгла его ненавидящим взглядом.

— Месть моя тебя настигнет, — прошипела она.

— Гнев мой все преодолеет, — не удержавшись, передразнил не в меру ретивую воительницу хоббит.

Торин и Малыш, тоже в полном вооружении, на всякий случай подошли поближе.

— Хватит! — ледяным голосом бросил Санделло. — Мы делаем одно дело... Ссориться станем, когда с ним покончим.

— Ты прям-таки все наперед знаешь! — хмыкнул Маленький Гном.

— Что знаю — то знаю, — отрезал горбун.

«Драконы» подваливали к пристани. Вингетор, в парадной броне, в окружении свиты — дюжих десятников — стоял у борта. Люди в коричневых накидках дружно подняли безоружные руки, словно в знак мирных намерений.

— Не спускай с них глаз, — лишний раз предупредил хоббита горбун. — Если они только завопят свое «Хенна, Хенна!» — бей их без колебаний. Иначе они прикончат нас.

Фолко поднял брови:

— Я не стану убивать безоружных.

— Глупец! — Щека Санделло внезапно дернулась от сдерживаемого гнева. — Я дрался с этими гадами! Они гонят людей на смерть, точно скот на бойню!

— Я сказал. — Фолко вздернул подбородок.

Горбун вздохнул, молча покачал головой, но ничего не сказал.

Борт «Скопы» коснулся бревенчатого настила пристани. Следом, борт к борту, швартовался «Крылатый Змей». Вингетор обернулся — Фарнак со своими уже спешил. Фолко, Торин, Малыш и Санделло с Тубалой скромно держались в сторонке. Их время придет позже.

Люди в коричневом спешились. Таны встретились с ними посреди причала; вместе с Фарнаком и Вингетором толмачом пошел Рагнур.

Наступила тишина. Не двигались ряды воинов на берегу; молчали эльдринги, готовые в любой миг выдернуть мечи и натянуть луки. Один из посланников Хенны что-то сказал; беседа, верно, шла по-харадски: Рагнур перевел — нарочито громко, явно для того, чтобы слышали на кораблях.

— Покорнейшие слуги светоносного Хенны, удостоенные чести лобызать прах, попираемый его стопами, рады приветствовать смелых гостей с Моря!

Отвечал посланнику Фарнак, как более старший.

— И мы рады приветствовать вас!.. — Он явно собирался сказать что-то еще, но глашатай Хенны перебил его, словно спеша поскорее выговорить все, что ему было поручено.

— Вы пришли сюда незваными, но это не имеет значения. Мы рады всякому, кто жаждет приобщиться благости Божественного Хенны. (Рагнур запнулся на «божественном», явно не сразу вспомнив это слово.) Божественный Хенна готов принять вас. Если вы хотите сохранить при себе оружие — мы не станем препятствовать. Узрев своими глазами благость Божественного, вы сами отбросите все подозрения и станете в ряды нашего воинства!..

— Ну это вряд ли... — пробормотал Малыш. — И, кстати, если уж они зовут нас в гости, то намерены выставлять угощение?