Колыбельная для моей девочки

– Детектив Мэддокс, расскажите нам, что удалось найти по этому делу полиции Виктории.

Мэддокс чуть подался вперед.

– Вплоть до гибели Софии Тарасовой полиция Виктории понятия не имела о существовании других девушек со штрихкодами, тем паче о пяти трупах и отрезанных языках, поэтому не осознавала степени риска для жизни шестерых потерпевших. Также нас не сочли нужным предупредить о масштабном международном расследовании гибели молодых женщин с такими татуировками.

Такуми поднял голову от своей папки и уставился на Мэддокса. Тот, не двинув бровью, продолжал. Такуми нахмурился.

– Теперь, когда нас снабдили необходимой информацией и включили в операцию «Эгида», полиция Виктории получила возможность взглянуть на расследование с новой точки зрения. – Мэддокс открыл ноутбук и подключился к смарт-экрану через блютус. Открыв карту Тихого океана и Дальнего Востока России, которую Боудич и Иден уже видели, Мэддокс коротко рассказал, как татуировки в виде краба, замеченные Тарасовой на похитителях и насильниках, вместе с показаниями Камю, что агенты «Ангелов ада» в профсоюзе портовых грузчиков причастны к торговле «живым товаром», подсказали детективам Виктории вероятный маршрут перевозки девушек в Северную Америку.

Мэддокс открыл другую карту, которую в прошлый раз не стал показывать Боудичу и Иден: взятая из ГИС карта побережья Британской Колумбии от Вашингтона до Аляски.

Иден постукивала концом ручки по столу, недовольно глядя на экран.

– Тарасова рассказала, как в порту их вывели из грузового контейнера и пересадили на катер. – На экране Мэддокс отметил Ванкувер. – На катере девушек отвезли в безлюдную лесистую местность где-то на побережье и держали там, по подсчетам Тарасовой, несколько недель. Она не смогла вспомнить, сколько времени их везли на катере, – девушки были больны и измучены нечеловеческими условиями своего путешествия, однако Вероника Саббонье прилетала туда на гидросамолете и выбрала шестерых девушек из девяти. Десять остальных, которые тоже находились в грузовом контейнере, увезли из порта еще куда-то, возможно, в фургоне. Далее Саббонье перевезла шестерых девушек с повязками на глазах на «Аманду Роуз», стоявшую на рейде в порту Виктории. Полет занял час или два, точнее Тарасова сказать не смогла. Таким образом, зону поиска можно обозначить вот в этих пределах, – Мэддокс нажал на клавиатуре кнопку, и часть карты окрасилась желтым, в том числе остров Ванкувер, острова Галф и Сан-Хуан, все побережье Британской Колумбии, юго-восточная Аляска и северная часть штата Вашингтон.

Иден отрывисто сказала:

– Береговая линия изрезана фьордами и бухтами, там множество мелких островов и непроходимые леса!

Она явно была в бешенстве, что Мэддокс не сообщил им эту информацию вчера. Сделай он это, не сидел бы сейчас на совещании, включенный в операцию «Эгида».

– Тарасова не указала чего-нибудь уточняющего? – спросила констебль.

– Не успела, ее убили, – отрезал Мэддокс, глядя на Иден тяжелым взглядом. Та нервно сжала губы. – Только описала обстановку дома или квартиры, где они находились, и упомянула о говорившей по-русски старухе в черном, которая им прислуживала. Есть еще весьма лаконичное описание белого мужчины высокого роста и мощного телосложения, возрастом около пятидесяти-шестидесяти лет, который надевал капюшон, закрывающий голову до шеи, и приглушал свет, приходя «тестировать товар». По словам Тарасовой, на шее у него была татуировка в виде краба.

Мэддокс открыл на экране фоторобот предполагаемого киллера.

– Это пришло уже после того, как мы передали расследование «Эгиде», – пояснил он.

Такуми вглядывался в человека на экране, заметно посуровев. Он коротко взглянул на Мэддокса.

– Вот подозреваемый в убийстве Тарасовой. Фоторобот составлен со слов полицейского, дежурившего возле палаты потерпевших, когда туда вошел этот человек в медицинском халате.

Сидевшие за столом молча смотрели на смарт-экран. На них смотрело квадратное лицо человека лет пятидесяти восьми с самыми заурядными чертами. Глаза расставлены ровно, нос прямой, нормальные губы – ни пухлые, ни тонкие. Обычный подбородок. Белый европеец.

– К сожалению, полицейский не запомнил цвет глаз и не уверен, насколько точен этот портрет, но мы хотя бы видим, каким наш подозреваемый точно не является…

Такуми кашлянул.

– Это очень важная информация. До сих пор мы считали, что девушки, найденные в Британской Колумбии, попали в Северную Америку с Восточного побережья и были перевезены через Монреаль по земле либо по воздуху. Нам и в голову не приходило рассматривать ванкуверских грузчиков и «Ангелов ада» как возможных участников схемы и пособников мафии. Показания Тарасовой и Камю открыли нам глаза. – Он указал на желтые участки на карте Мэддокса: – Где-то здесь находится перевалочная точка, ключевой североамериканский хаб, там этих девушек из Праги немного подкормили и продали новым хозяевам. Нужно найти это место. – Такуми повернулся к Роллинсу: – Детектив Роллинс, сообщите нам, пожалуйста, о том, как продвигается «Проект «Шлюз».

Мэддокс отключил свой ноутбук, и к смарт-экрану подключился Роллинс. Он начал говорить, немного подавшись вперед, чтобы все присутствующие его видели:

– Информацию о том, что «живой товар» для секс-индустрии доставляется теми же маршрутами, что и русско-китайско-корейские морепродукты, нам вчера вечером сообщил сержант Боудич. Участники «Проекта «Шлюз» работали всю ночь, сравнивая портовые записи с примерным временем прибытия Тарасовой и ее товарок на грузовом судне. Удалось вычислить две компании, представляющие для нас наибольший интерес: «Атлантис сифуд импортс» и «Орка продактс». Обе как раз в указанный период получали поставки дальневосточного краба, выловленного, согласно маркировке, якобы в Китае или Южной Корее.

Роллинс нажал на кнопку, и на экране появились сведения об импортерах.

– Обе компании принадлежат целой сети дочерних холдингов. Наши аналитики сейчас как раз устанавливают структуру собственности и владельцев банковских счетов. Мы организовали круглосуточное наблюдение за складами обеих фирм и управляющими складов. Далее. Наш агент, внедренный в профсоюз портовых грузчиков девять месяцев назад, сообщает, что в порту прошел слух, будто в Ванкувер вот-вот прибудет особый груз «А». Все взбудоражены. Вероятно, речь идет об очередной партии женщин, и, скорее всего, женщины находятся в контейнере на одном из грузовых судов, все еще ожидающих возможности войти в порт из-за забастовки грузчиков. – Он откашлялся. – В соответствующих инстанциях мы уже запросили доступ на борт иностранных судов, стоящих на рейде в заливе Беррард, но любые действия приходится увязывать с другими секретными операциями, чтобы не насторожить подозреваемых.

Такуми перебил:

– Хочу заострить на этих словах внимание присутствующих – ничего не предпринимать самоуправно. Ни одно слово, прозвучавшее здесь, не должно выйти за пределы этого кабинета. Это не только смертельный риск для наших агентов, но и потенциальный срыв операции «Эгида». Необходимо проследить за этим грузом «А» до максимального завершения преступной сделки – хотя бы до перевозки девушек в неустановленную квартиру на побережье, где их приводят в чувство и перепродают. – Он повернулся к Роллинсу: – Благодарю вас, детектив. У «Эгиды» в Квебеке есть собственный агент, два года назад внедрившийся в русскую мафию. Именно русским принадлежит ночной клуб, где работала одна из убитых девушек со штрихкодом. Этот агент был включен в операцию «Эгида», перебрался в Ванкувер и поступил на работу в клуб, который, по нашим подозрениям, связан с тем монреальским кабаком… Фешенебельный ночной клуб с развлечениями для взрослых называется «Оранж-Би», известное место тусовки выходцев из России с темным прошлым, которые перебираются сюда начиная с 70-х. Информация нашего агента совпадает со сведениями из порта – готовится что-то крупное, но никто не может назвать точных сроков из-за забастовки в порту. Завсегдатаи клуба, по информации агентов, напряжены и нетерпеливы. Власти порта предложили профсоюзу грузчиков новый контракт, который, скорее всего, будет благосклонно принят, и забастовка закончится. Как только это произойдет, суда встанут под разгрузку. Нам нужно быть наготове. Чтобы облегчить сбор информации, сегодня в три часа пятьдесят минут утра наш агент смог устроить небольшой пожар в подсобном помещении клуба «Оранж-Би», отчего сработала пожарная сигнализация. На вызов под видом пожарных приехала наша команда наружного наблюдения, очистила и обесточила клуб, попутно установив камеры слежения там, где указал агент. Операция проведена быстро, ущерб от огня минимальный, зато теперь у нас прямая трансляция того, что происходит в клубе…

– А русские ничего не заподозрили после пожара? – спросил вдруг Мэддокс.

Головы всех присутствующих повернулись к нему.

– Пока у нас нет такой информации, – ответил Такуми. – Вроде бы все прошло гладко. Трансляцию круглосуточно мониторят наши сотрудники, сидящие в доме напротив. Их задача вовремя уловить какой-либо признак того, что «груз» прибыл. Возможно, этот клуб связан с перевалочной точкой на побережье, о которой упомянула Тарасова.

На этом брифинг закончился, и все потянулись на выход. Такуми подозвал Мэддокса и вручил ему толстое досье.

– Теперь, когда у вас есть необходимый допуск к секретной информации, нагоняйте. Это… предыстория, – узкие черные глазки сверлили Мэддокса. Исходившая от Такуми плотная энергия ощущалась кожей. – Спасибо, что присоединились к нам.

Мэддокс взялся за папку:

– Спасибо, что включили в следственную группу.

Но Такуми на секунду задержал досье.

– «Эгида» – операция строго конфиденциальная. При необходимости вы можете использовать эти сведения для своего расследования в Виктории, но допустить утечку информации нельзя.

Мэддокс выдержал взгляд Такуми. Ему не было нужды отвечать – все и так было предельно ясно. Ни один не доверял другому до конца. Такуми выпустил папку.

– К утру прочту, – сказал Мэддокс и вышел.


Такуми проводил его взглядом.





Глава 39




Мэддокс с треском снял крышку с упаковки тайской лапши, воткнул деревянные палочки и отправил порцию в рот. Жуя, он открыл банку холодного лимонада – за день ему удалось перехватить только кофе с пончиком по дороге на вертодром. Проглотив лапшу, Мэддокс отпил лимонаду и открыл досье, которое дал ему Такуми. Чтобы без спешки ознакомиться с материалами операции «Эгида», Мэддокс самовольно занял письменный стол в форме буквы «L» в углу временного штаба расследования в полицейском управлении Сюррея, обеспечив себе подобие уединения. Перед ним стоял телефон, справа – компьютер, к которому Мэддокс получил индивидуальный пароль, привязанный к номеру служебного удостоверения. Теперь у него был доступ к конфиденциальным базам информации, связанной с «Эгидой».

Подцепив еще лапши, он, жуя, начал читать. С палочек сорвалась лапшинка и упала на пол, и Мэддокс по привычке едва не позвал Джека-О. Он уже скучал по трехногой дворняге со скверным характером и немного беспокоился. Хольгерсен вызвался взять Джека-О к себе, пока Мэддокс не выяснит, сколько ему торчать в Сюррее. Мэддоксу казалось, что напарник вообще не замечает пса, но Кьель поклялся каждый день привозить Джека-О в управление, где у барбоса есть личная корзинка под столом Мэддокса (пока на это никто не пожаловался). Пес старый, подолгу выгуливать не нужно – Джек-О, большую часть жизни проведший на холодных улицах, был просто счастлив дрыхнуть в тепле на мягком матраце. Если Хольгерсен не забудет регулярно его выводить, забирать вечером домой, кормить и наливать воду, пес будет в порядке. Эта парочка друг дружку стоит: у Хольгерсена тоже темное и невеселое прошлое, о котором он предпочитает не распространяться, оба нервные и со странностями…

Мэддокс просмотрел содержание и открыл раздел досье, где перечислялись вероятные члены русской мафии с указанием рода занятий и примерного размера состояния.

Страница за страницей тянулись имена, соединенные в похожие на генеалогическое древо диаграммы с подробно расписанными связями с Ванкувером, Торонто, Монреалем, США…

Сосредоточившись на Ванкувере, Мэддокс начал внимательно читать информацию, подготовленную аналитиками ФБР и канадской королевской полиции на основании данных различных расследований и секретных операций в Канаде и Америке.

Как отмечал Такуми, русская мафия в Ванкувере действительно предпочитала клуб «Оранж-Би», иронически названный в честь запрещенного пищевого красителя, которым сосискам в хот-догах придавали аппетитный ярко-красный цвет, пока управление по контролю качества пищевых продуктов и лекарств не объявило «оранж-би» канцерогеном. Мэддокс хмыкнул, вспомнив Хольгерсена: надо же, смертоносные «красные»! У русской мафии много имен и помимо «красного спрута»… Детектив отправил в рот последнюю порцию тайской лапши.

По информации тайного агента, клуб «Оранж-Би» славится своими экзотическими танцовщицами и русской кухней, а в комнатах на втором этаже предоставляют эскорт-услуги – проще говоря, работает бордель.

Мэддокс читал убористые строки. Подобно компаниям-импортерам морепродуктов, о которых шла речь на брифинге, «Оранж-Би» имел множество хозяев – клубом владели сразу несколько фирм и холдингов. Неоднократно заводимые уголовные дела и предъявленные обвинения ни разу не дали сколько-нибудь значимых результатов, хотя отдельные члены клуба и получили сроки за различные преступления. Легальным бизнесом «Оранж-Би» заправляла одна фирма – «Абрамов, Мейзель и Дейч».

Начав читать досье этой адвокатской фирмы, Мэддокс присвистнул про себя: филиалы в Ванкувере, Монреале, Оттаве и Торонто, среди клиентов – многие известные преступники, подозреваемые в связях с русской мафией. Мэддокс отпил газировки, листая список дел за несколько десятилетий. Партнеры фирмы, видимо, появлялись и выбывали, однако две фамилии оставались неизменными – Абрамов и Мейзель (видимо, подключались потомки). Чем более давним оказывалось дело, тем мельче был масштаб, однако и тогда многие подзащитные подозревались в связях с русской мафией. Основал компанию в конце 70-х русский экспат Абрамов, иммигрировавший в Канаду из Израиля. Сначала он вел сравнительно мелкие дела других выходцев из России – ограбления, изнасилования, нанесение тяжких телесных, незаконное владение оружием или наркотиками, но позже поднялся на криминальных разборках и превратил свою контору в целую империю, отстаивающую в суде интересы преступников и заправляющую незаконным бизнесом.

Мэддокс просматривал первые дела компании Абрамова и вдруг замер и напрягся.

Он перечитал имя клиента, обвиненного в изнасиловании и нанесении побоев в 1991 году: Майло Белкин. Помечен как участник русской мафии. Пульс Мэддокса участился – это к Белкину Энджи поехала в тюрьму, это его отпечатки найдены на дверцах бэби-бокса в восемьдесят шестом! Мэддокс взглянул на часы – черт, Энджи уже переговорила с заключенным и должна сейчас возвращаться в Ванкувер! Он принялся читать с удвоенным вниманием.

Обвинение в изнасиловании против Белкина таинственным образом было снято буквально за несколько дней до суда, когда заявительница – Надя Мосс, экзотическая танцовщица из «Оранж-Би» – отказалась от своих показаний, заявив, что ошиблась и это не он. Позже Мосс сделали менеджером бара в «Оранж-Би».

Абрамов защищал Белкина и в 1993 году в деле о перевозке наркотиков и вооруженном сопротивлении полиции. Кроме того, Абрамов был адвокатом и подельника Белкина, Семена Загорского.

Осужденные не выдали своих сообщников, скрывшихся с места преступления на черном «Шевроле». Белкин выйдет на свободу через полгода, отсидев от звонка до звонка, потому что отказался назвать следствию имя убийцы полицейского. Это говорило о многом. Если конфискованная партия наркотиков действительно принадлежала русской мафии, Белкин не сдал своих, и теперь его вознаградят за верность.

Семену Загорскому влепили срок посолиднее – обвинению удалось доказать, что срикошетившая пуля 22-го калибра, попавшая в позвоночник случайному прохожему, выпущена из пистолета Загорского: только он стрелял из такого оружия. Загорский тоже отказался назвать подельников, и хотя до окончания срока ему оставалось еще несколько лет, через два дня у него назначено очередное слушание об условно-досрочном освобождении.

Развернувшись к компьютеру, Мэддокс ввел свой пароль: ему требовалась подробная информация о Белкине и Загорском. Он набрал «Майло Белкин», и на экране появился крупный снимок заключенного вместе со списком задержаний и обвинений. Разглядев на шее Белкина синюю татуировку в виде краба, Мэддокс обмер и тут же набрал «Семен Загорский». Снова краб, но меньше и на запястье. Возле фамилии Загорского стояла пометка «фигурант текущего расследования». Мэддокс нажал на ссылку, и по спине у него пробежал мороз.

Стирлинг Харрисон – случайный прохожий, оставшийся инвалидом из-за пули Загорского, три дня назад погиб во время пожара, начавшегося от взрыва газа, в Сквомише, небольшом городке в горах к северу от Ванкувера. Жена Харрисона Элейн тоже погибла в огне. Элейн и Стирлинг Харрисон, в девяносто третьем – молодые супруги и родители малолетних детей, дали на суде показания о тяжелейшем вреде здоровью и качеству жизни и неизменно появлялись на каждом слушании об условно-досрочном освобождении Загорского, повторяя свои показания.

До нынешнего года.

Теперь они ничего не смогут сказать, потому что мертвы.

А это значит, что Загорского могут выпустить за примерное поведение – несколько лет назад его даже перевели к общему контингенту на обычный режим.

Мэддокс поднес газировку к губам, прежде чем сообразил – банка пуста. Он рассеянно поставил ее, читая дальше. Взрыв газа при пожаре – классический прием мафии. По информации в базе данных, такие же взрывы газа разносят предприятия конкурентов в Монреале уже не первый год. Сейчас следователи ищут в деле Стирлингов след мафии, а расследование засекречено.

Мафия расправилась с парализованным и его женой, чтобы Загорский вышел досрочно? Плата за молчание?

Мэддокс выпрямился, потирая подбородок.

Во что, черт побери, ввязалась Энджи? Это же смертельный риск! Ее вопросы к Белкину будут восприняты как угроза. Или уже восприняты. Заключенный, которому до конца срока осталось всего ничего, очень не обрадуется новым обвинениям. А если она проболталась, что начала вспоминать свое прошлое… Пожар в доме Стирлингов наглядно продемонстрировал, на что пойдет русская мафия, чтобы заткнуть свидетелям рот.

Мэддокс поднялся и взглянул в узкое окно, выходящее на улицу. Он напряженно думал, не зная, как быть. Это сверхсекретная информация, он узнал о ней только благодаря своему участию в «Эгиде». Белкин с Загорским сидят в тюрьме уже много лет – вряд ли они как-то связаны с торговлей «товаром со штрихкодом», однако они, несомненно, члены русской мафии. Утечка информации из досье «Эгиды» станет серьезнейшим нарушением протокола – Мэддокс поплатится карьерой, а то и загремит под суд, если это откроется.

Он не может ничего рассказать Энджи.

Однако нельзя же ее не предупредить! Надо придумать, как заставить Паллорино прекратить собственное расследование, но с ее характером туманные намеки не прокатят. Она потребует фактов, доказательств.

Раздираемый внутренним конфликтом, Мэддокс взглянул на часы.

Ее жизнь в опасности – эти типы шутить не станут.





Глава 40