Колыбельная для моей девочки

– Вон ее вытаскивают.

Водолазы подвели тело утопленницы к берегу лицом вниз. На переводчице был бежевый свитер, твидовая юбка и чулки, но ни пальто, ни обуви. Пряди длинных волос змеились вокруг головы, коричневые, как вода озера. Альфонс повернулся и показал санитарам спускаться к воде с металлической каталкой и мешком для трупов. Начались вспышки – полицейский фотограф делал снимки покойной.

Водолазы оскальзывались и оступались, поднимая фонтаны грязных брызг, пока пробивались с телом через густой ил и тростник у берега. Закрякала всполошенная утка и кинулась на середину озера, бешено хлопая маленькими крыльями в попытке оторвать толстую тушку от воды. По шоссе с шипеньем проносились машины. Жизнь шла своим чередом – люди спешили в офисы и везли детей в школы.

Водолазы вынесли труп на мокрую траву и перевернули. Рот утопленницы был широко открыт, и оттуда свисала черная водоросль. Неестественно белая кожа перемазана илом. Мутные, остановившиеся глаза смотрели в никуда под проливным дождем.

– Блин, – вырвалось у Кьеля, – это точно она, переводчица, которая помогала нам с Софией Тарасовой! – Он присел на корточки рядом с О’Хейган, стараясь не прижать Мастера Джека под курткой.

Патологоанатом вытерла руки о салфетку из своей сумки и кое-как надела под дождем перчатки. Она осторожно отвела мокрые волосы с лица и шеи женщины, и Кьель напрягся.

– Ни фига себе, как горло перерезано, – прошептал он, – от уха до уха…

– И глубина почти до позвоночника, – добавила О’Хейган. Отвернув край блузки переводчицы, она сделала надрез под нижним ребром и вставила термометр, чтобы измерить температуру печени. – Смерть наступила больше семидесяти двух часов назад. Точнее не скажу – не знаю температуру воды на дне. В морге разберемся.

– Значит, она могла умереть еще в пятницу, – заметил Лео, стоя на почтительном расстоянии позади Кьеля. Старый коп из убойного никогда не подходил к утопленникам, если этого можно было избежать. – Когда ее машина пробила ограждение и сорвалась в озеро.

– Ага, – отозвался Кьель, нагибаясь ниже к телу, – но я раньше не видывал трупов с перерезанной глоткой и без обуви, которые сбрасывались бы с машиной в озеро со всей дури. – Он указал на маленькую круглую ранку бордового цвета на внутренней стороне предплечья мертвой: – Что это, док? Никак ожог?

О’Хейган оттянула рукав, обнажив новые отметины на нежной белой коже.

– Да, похоже на сигаретные ожоги.

Ее рука замерла. Кьель заметил одновременно с патологоанатомшей.

– Блин… – прошептал он.

У переводчицы недоставало мизинца и безымянного пальца.

– Отрезаны над суставами чем-то острым, – он обернулся к Лео. – Похоже, ее пытали, а она молчала. Поэтому он жег ее сигаретой и отрезал не один, а два пальца.

Он замолчал, напряженно думая.

Киллера интересовала девушка с вытатуированным штрихкодом, София Тарасова. Вот как он узнал, куда положили девушек и которая из них говорила с Мэддоксом. А бедняга-переводчица сопротивлялась не щадя себя, чтобы не дать ему эту информацию. Чтобы Тарасова осталась жива. Но не выдержала. В результате погибли обе.

Хольгерсен рукавом вытер мокрое лицо.

– Док, вы лучше забирайте ее в ваш морг, потому что и это тело, по моим догадкам, сдернут у вас со стола, как Тарасову.

Кьель распрямился и вместе с остальными молча смотрел, как под окончательно разошедшимся дождем труп уложили в мешок и осторожно подняли на каталку. Санитары, то и дело оступаясь, начали подниматься со своим грузом по мокрому склону.

Джек-О завозился в рюкзачке. Кьель расстегнул молнию и заглянул под куртку:

– Сейчас, старина, выпущу тебя пописать, только отойдем малость…

Но его перехватила О’Хейган:

– Слушай, что там с Энджи?

– Не знаю, – отозвался Кьель. – Слышал только, что ее уволили.

И он покосился на грузного Лео, который, хватаясь за длинную мокрую траву и отдуваясь, с трудом карабкался наверх по склону.





Глава 50




В штабе расследования Мэддокс поставил на стол тройную порцию кофе и стянул пальто. Спать он не смог – Энджи не отвечала на звонки, а это очень скверная новость. Он уже готов был позвонить в Викторию, в отдел полиции по связям с общественностью, когда мобильный ожил.

Мэддокс молниеносно схватил телефон, но определился номер Хольгерсена, а не Энджи.

– Да! – сказал детектив, присаживаясь и взяв свой кофе.

– Водолазы нашли тело русской переводчицы.

Мэддокс замер, не донеся стакан до рта:

– Что?!


– Да, вот так. Ни на какие зимние шторма она не уезжала – «Ярис» нашли вчера в озере Дак. Это возле шоссе, ведущего в Сук. Тело подняли сегодня утром – не озеро, а грязевой суп.

– Сорвалась с дороги, что ли?

– Убита. Горло перерезано почти до позвоночника… – Пауза. – Босс, ее пытали – на руке сигаретные ожоги и два пальца отрезаны.

Мэддокс медленно сглотнул и отставил нетронутый кофе.

– Киллер, – тихо сказал он. – Вот как он на девушек и вышел. Вот как он Тарасову и вычислил – через переводчицу.

– О, это и моя рабочая версия, босс. Выследил переводчицу, заставил позвонить на работу с какой-то липой насчет выходных и пытал, добиваясь сведений о штрихкодовых.

– Как он вообще узнал о переводчице?

– Я думаю, он за нами следил, босс. Русские знали, что мы забрали их «товар» со штрихкодами, и сразу сели нам на хвост. О’Хейган ждет от вас зеленый свет, а то вы передадите новость своей следственной группе, и утопленницу со стола заберут, как Тарасову.

Мэддокс на мгновение застыл, но тут же потер лоб и взглянул туда, где Такуми говорил с другим полицейским.

– Побыстрее расставьте все точки над i и перекладины у t, потому что ты совершенно прав – едва я сообщу Такуми, дело от нас уплывет. Им нужно все, что у нас есть.

– Значит, вы там в Сюррее продвигаетесь?

– Движемся помаленьку. Свидетелей нашли? Что-нибудь, что связывает подозреваемого в убийстве Тарасовой с переводчицей?

– Пока по нулям. Ваша следственная группа забрала видеозаписи из больницы, так что нам не отсмотреть, следили ли за переводчицей, когда она уехала после допроса Тарасовой.

– Я дам распоряжение просмотреть видеозапись здесь… – Мэддокс вскинул глаза: дверь временного штаба расследования распахнулась, и ворвался запыхавшийся Роллинс из проекта «Шлюз», а следом влетели еще двое. Такуми поманил их к себе. Наклонившись к нему, они о чем-то заговорили вполголоса. Такуми сразу взял телефон и кому-то позвонил. Что-то происходило.

– Слушай, мне пора. Джек-О в порядке?

– Старина Мастер Джек к вам уже и не хочет, босс. Он живет роскошной жизнью. – Поколебавшись, Хольгерсен нерешительно спросил: – А как там Паллорино?

Мэддокса окатило страхом.

– А что?

– Ну, я из-за того, что случилось…

– А что случилось?!

– Ну, так уволили же ее, Веддер подписал приказ.

В голове у Мэддокса поднялся сумбур. Он ощутил настоящий страх.

– То есть в управлении ее нет?

– Я думал, вы в курсе, босс.

Господи!..

– Веддер или кто-нибудь объяснил, почему ее уволили?

– Вообще ни звука. Тайна, покрытая мраком, блин.

– Сразу звони, если что узнаешь.

Мэддокс нажал отбой, выглотал полстакана остывшего кофе и вскочил на ноги. Он подошел к Такуми, отвел его в сторону и сообщил о русской переводчице.

– Я хочу посмотреть видеозапись, – сказал он. – С того момента, как переводчица вышла из больницы со мной, детективом Хольгерсеном и полицейской художницей.

– Я поручу это другому сотруднику. Сейчас нужно, чтобы вы занялись наблюдением за клубом «Оранж-Би». Две новости: докеры проголосовали за предложенную начальством порта сделку, забастовка закончилась десять минут назад. В порту настоящий обвал: первые контейнеровозы, парившиеся на рейде, уже становятся под разгрузку. Роллинс говорит, его агент вышел на связь и передал, что сообщники «Ангелов ада» на взводе. Ожидают ценный груз, но никто точно не знает когда: сегодня или в ближайшие трое суток. Агент считает, что женщины находятся на одном из стоявших на рейде грузовых кораблей. Мой агент в клубе «Оранж-Би» сообщает то же самое – что-то готовится. Мы считаем, это связано с событиями в порту. В клуб хлынули деловые костюмы. На парковке появились два грузовых фургона. Две женщины постоянно приносят сумки с одеждой. Замечено, что на второй этаж прошли парикмахер и визажист. Техническому персоналу запретили подниматься в комнаты наверху. По мнению нашего человека, затевается некий аукцион. Видимо, покупатели стараются попасть к самому началу торгов.

– Вы хотите сказать, они подкрасят девушек и продадут их прямо из контейнера, после нескольких недель в море? – недоверчиво сказал Мэддокс, вспомнив рассказ Тарасовой, как ее и других чуть не с ложечки отпаивали где-то на побережье, прежде чем прилетела Саббонье.

– Забастовка спутала все карты. Они выбились из графика и, видимо, решили перейти непосредственно к поставкам.

Мэддокс выругался.

– Отряды особого назначения оцепили порт, – продолжал Такуми. – Возле «Оранж-Би» ждут в засаде наши люди. Я хочу, чтобы вы взяли на себя руководство наблюдательным пунктом напротив «Оранж-Би». Спешить нельзя: если это и в самом деле аукцион, нужно выждать, пока все девушки очутятся в клубе, а покупатели на местах, и только тогда вы дадите сигнал к началу штурма. Это понятно?

– Понятно.

– Брифинг группы в расширенном составе… – Такуми взглянул на часы, – через пятнадцать минут. Боудич, подойдите сюда. Что-то еще выяснили по заключенным?