Красные туманы Полесья

Платов указал на мужчину.

— Это заместитель начальника СС при генеральном комиссариате в Минске штандартенфюрер Клаус Генкель. Он же майор государственной безопасности Константин Владимирович Беккер. По национальности немец, родом из Поволжья, внедрен в структуры СС еще в тридцать пятом году. Как он оказался в Минске на должности заместителя бригаденфюрера Цепнера, вас не касается. Женщина на втором фото — тоже агент нашей разведки Петра Келлер. Она немка из Дрездена. Завербована Беккером. — Старший майор выдвинул в центр стола три фотографии. — Перед вами бригаденфюреры Карл Цепнер, начальник Генкеля, и Генрих Шнитке, руководитель управления СД. — Платов указал на портрет худощавого офицера. — А это оберштурмбанфюрер Вальтер фон Тилль. Кстати, штандартенфюреру Генкелю формально подчинен батальон СС штурмбанфюрера Хавера, рота которого под командованием гауптштурмфюрера Вилли Бонке дислоцируется в Гороше. Именно она проводила основную часть карательной операции «Листопад», прикрывала полицию в Лозе. Но непосредственное руководство карательными операциями осуществляет их организатор, фон Тилль из СД, через Хавера.

— Фотографии Хавера и Бонке есть? — спросил Шелестов.

— Есть, — ответил Платов, бросил на стол фотографии офицеров СС и продолжил: — Прибытие инспекции или, правильнее сказать, комиссии рейхскомиссариата «Остланд» в Минск планируется десятого октября. По данным Генкеля, в планы комиссии, которую возглавит помощник Генриха Лозе Георг Рихтер, входит инспекция всего аппарата оккупационной администрации в Минске, частей и подразделений войск СС, управления СД, гестапо, зондеркоманды, а также расследование преступления агентов НКВД под видом отряда районной полиции, уничтожившей жителей Лозы. Да, товарищ Берия не сказал, а может, он не в курсе. Я ему не докладывал об ответной реакции партизанского отряда, формирующегося в Горошинском районе под началом второго секретаря райкома партии, товарища Осетрова. Атака райцентра явилась его губительной ошибкой. Осознав это, он застрелился. Политрук с санчастью покинул базу и вышел к партизанскому отряду соседнего Готлинского района. О нем пойдет особый разговор. А политруку Карасько теперь предстоит ответить за гибель отряда по всей строгости законов военного времени.

— В общем, расстреляют его, — проговорил Шелестов.

— Это заочно решит суд военного трибунала в Москве. Но теперь вам понятно, что забыли военные чины рейхскомиссариата «Остланд» в районном центре Горош?

— Да уж, товарищ Берия доходчиво объяснил.

— К теме, товарищи офицеры. — Платов поудобнее устроился в кресле, достал пачку «Герцоговины флор», прикурил папиросу.

— Предлагаю к обсуждению следующий предварительный план действий группы по Георгу Рихтеру и Вильгельму Кубе. Первое. Переброску в район действий осуществить транспортным самолетом. Десантироваться недалеко от восточного выступа Лазовского леса, в котором находится база партизанского отряда Готлинского района. Самолету там сесть негде, так что придется, товарищи, прыгать с парашютом.

— Да уж, удивили. Лучше выпрыгнуть, чем разбиться вместе с самолетом при приземлении в поле.

— Все сказал? — спросил его Платов.

— Извините, товарищ старший майор, вырвалось.

— Сделай, капитан, так, чтобы больше ничего подобного изо рта у тебя не вырывалось.

— Есть!

Платов продолжил:

— Переброску проведем во вторник, седьмого числа. Вылет с подмосковного аэродрома в девятнадцать ноль-ноль. Десантирование в двадцать один двадцать на площадку у восточного выступа Лазовского леса, которая будет обозначена кострами. Это место уже использовалось. Неделю назад там благополучно высадилась боевая группа специального назначения, в задачу которой входит усиление партизанского отряда Готлинского района. О нем вам следует знать лишь то, что командует им бывший председатель исполкома Готлинского района Горбань Федор Моисеевич, начальником штаба у него бывший заместитель районного военкома, боевой офицер, получивший ранение в войне с финнами, разведчик, капитан Вешко Николай Николаевич. Именно они и встретят вас. С ними будет командир специальной группы капитан Александр Сергеевич Авдеев. Его бойцы подготовят площадку, после чего сразу уйдут на основную базу. Вы же будете доставлены на поляну у выступа Лазовского леса. Вижу, у вас есть вопросы. Задавайте.

— Мы не пойдем на основную базу? — спросил Шелестов.

— Нет, — ответил Платов. — Вы ведь, как и прежде, являетесь призраками. Если кто-то и допущен к взаимодействию с вами, то это очень ограниченный круг лиц, абсолютно надежных и преданных Родине. Их фамилии я уже перечислил. А поляна эта непростая. Там оборудован подземный бункер. В нем есть все, что необходимо для нормального временного проживания и решения боевых задач. — Платов взглянул на Шелестова. — Тебе, Максим, разрешено контактировать только с начальником штаба и с командиром специальной группы.

— Как далеко расположена база партизан товарища Горбаня от Минска и Гороша? — спросил Буторин.

— А ты, капитан, посмотри на карту да и определи сам.

Буторин склонился над картой, которую Платов развернул на столе после ухода Берии.

— Так, Готлинск вижу, Горош тоже. — Капитан взял курвиметр и начал двигать его по изогнутым, неправильным линиям. — По дороге между райцентрами выходит семьдесят с небольшим километров. От Лазовского леса до села Ясино — пятьдесят два километра в обход рощ, оврагов, холмов. От Ясино до Гороша — еще пятнадцать. Всего выходит шестьдесят семь. Пешком идти почти двое суток. Да еще до Минска более шестидесяти верст по железной дороге, около восьмидесяти — по автомобильной. Как работать с такого расстояния?

— Не торопись, капитан, все по порядку. Операцию по главарям оккупационного аппарата будем проводить в следующем порядке. С этой поляны, Медвежьей елани, как ее называют местные жители, в Минск будет доставлен капитан Сосновский.

Офицеры вновь переглянулись.

— Да, именно так. В отличие от партизанского отряда Осетрова, где было всего несколько повозок, отряд Горбаня имеет автомобильную технику, в том числе и «эмку». Вот на ней командир спецгруппы и доставит Сосновского в Минск. Капитан Авдеев имеет документы на имя обершарфюрера СС Дагмара Крузе. Тот несет службу в батальоне СС, дислоцирующемся в Минске. Естественно, никакого Крузе в помянутом батальоне нет, но патрули охранных подразделений и тем более полиция знать об этом не могут. СС — не та организация, которая выставляет своих людей напоказ. По крайней мере, этих документов будет вполне достаточно для подвоза Сосновского к Минску. Использование же «эмки» также не является чем-то необычным. Немцы не брезгуют подобными автомобилями. Они не в состоянии укомплектовать армию исключительно отечественными. Так вот Авдеев и доставит Сосновского к Минску. Вернее сказать, он привезет туда вовсе не капитана Сосновского, а гауптмана Хельмута Легера из рейхскомиссариата «Остланд», прибывшего в Минск для подготовки работы комиссии, о которой мы уже говорили. — Платов повернулся к Сосновскому и продолжил: — Тебе, Михаил, по прибытии в Минск необходимо в девятнадцать ноль-ноль быть на улице Серпуховской, рядом с кафе «Глория» и часовой мастерской. Это место найти нетрудно. Оно на пересечении улицы Серпуховской с переулком, угол которого занимает трехэтажное старое здание банка. Но если не найдешь, то держись середины Серпуховской. К тебе подойдет помощница Генкеля, ее зовут Петра Келлер. Изобразите встречу хороших знакомых. Она проведет тебя на квартиру, специально снятую штандартенфюрером. Петра же скажет, когда и где ты сможешь встретиться с самим Генкелем. Кстати, если тебя в городе остановит патруль, можешь смело ссылаться на свое знакомство с Генкелем. Он это подтвердит. Теперь насчет формы и документов. Все будет доставлено сюда перед вылетом. Не потеряй, капитан, контейнер при десантировании.

Сосновский улыбнулся и заявил:

— Я его в зубах держать буду.

— Это хорошо, что ты шутишь. Штандартенфюрер Генкель будет снабжать тебя всей необходимой информацией по инспекции. Он же подскажет, где и когда лучше провести ликвидацию. У тебя есть вопросы, капитан?

— Да, — ответил Сосновский. — Допустим, я благополучно добрался до Минска, встретился со связной, поселился на снятой для меня квартире, встретился с разведчиком, он дал мне ценную информацию, скажем, прямую наводку на Георга Рихтера и Вильгельма Кубе. Можно проводить акцию, а я в Минске один. Или предусмотрен вариант срочной связи с командиром группы и быстрой, безопасной переброски ее в Минск?

— Я понял вопрос, отвечаю. Твои товарищи, Миша, девятого числа будут в Минске. Как это произойдет? Переброска группы возложена на начальника штаба партизанского отряда. Он по радио заявил, что сможет это сделать. Понятно, что подробности не обсуждались. Помните, я упомянул кафе рядом с часовой мастерской и частным банком? Так вот, владелец кафе «Глория», некий Николай Владимирович Буревич, — человек Горбаня. Это заведение расположено на первом этаже двухэтажного отдельного здания, раньше называлось «Березка». На втором этаже квартира Буревича, из которой потайная лестница ведет в обширной подвал. В этом здании разместится вся группа. Так что, Миша, тебе не нужно никаких связных, достаточно зайти в кафе, с хозяином которого тебя познакомит та же Петра, и ты окажешься среди своих боевых товарищей.

Шелестов довольно улыбнулся и проговорил:

— Вот это дело. Дом не лес. Можно работать спокойно. Но как насчет оружия и взрывчатки, которые могут понадобиться, средств передвижения, документов для группы?

— Оружием вас обеспечит штандартенфюрер Генкель, документы у Осипенко будут с собой, остальное на командире партизанского отряда. Десятого октября по плану Розенберга комиссия должна прибыть в Минск. Ну а дальше, товарищи офицеры, работа по обстановке. Я оставляю вам всю информацию, карту района, фотографии. Изучайте, запоминаете, прикидывайте, какое оружие вам необходимо. Все остальное через капитана Сосновского. Приеду еще в понедельник, послезавтра. До этого решу вопрос с обеспечением перелета к месту десантирования. У меня все. Вопросы есть?

— Возможно, они будут послезавтра, в понедельник. Пока надо усвоить полученную информацию, — сказал Шелестов.

— Усваивайте. Шелестов, проводи меня!



Они вышли на улицу, и к дверям тут же подъехала «эмка».


— Почему вы машину не замените, товарищ старший майор? — спросил Шелестов.

— Меня и эта вполне устраивает, хоть мне и предлагали «ЗИС‐101».

— Я беспокоюсь насчет проезда Авдеева и Сосновского в Минск на «эмке», сомневаюсь, что их массово используют немцы. Если они и ездят на этих машинах, то не такие чины, как представитель рейхскомиссариата «Остланд».

— Понял тебя. Признаюсь, мне этот вариант тоже не нравится. Сегодня сеанс связи с Горбанем. Я попрошу его достать что-нибудь посолиднее и несоветское.

— Это было бы хорошо. Еще вопрос. Мы можем использовать спецгруппу в своих целях?

— Да, Авдеев предупрежден, — ответил старший майор. — У тебя все?

— Так точно!

— Готовь группу к работе не только по чинам рейхскомиссариата.

— Понятное дело. Но все же пойдем по очереди. Иначе может получиться как в той поговорке. За двумя зайцами…

Платов прервал Шелестова и проговорил:

— Я не говорю, чтобы ты пытался отработать две задачи одновременно. Естественно, сначала надо выполнить одну работу, потом другую, но планировать акции можно и одновременно, чтобы потом не тратить время, которое может оказаться бесценным и просто ограниченным.

— Да, товарищ старший майор.

— До послезавтра.

— До свидания, Петр Анатольевич.

Платов уехал. Шелестов прикурил сигарету.

К нему подошел командир отделения охраны старшина Лебедь.

— Ух, ну и денек выдался. Не угостите папиросой, товарищ майор? Свои на КПП оставил.

Шелестов достал пачку, угостил старшину.

Тот глубоко затянулся и произнес:

— Нет, не для меня эта служба, буду проситься, чтобы перевели куда-нибудь. Тут инфаркт заполучить можно.

— С чего? С того, что видишь, встречаешь наркома или Платова?

— Нарком-то сам товарищ Берия. Чуть что, малейшая оплошность, и отправит в лагерь, если не поставит к стенке.

— Не преувеличивай. Ничего он тебе не сделает, если службу будешь нести как положено.

— Это вам легко говорить. Вы с ним напрямую разговариваете, нужны товарищу Берии. А кто я? Простой старшина. Меня раздавят — никто и не заметит.

— Попросись на фронт. И благородно, и нужно для Родины, и от Берии далековато. Думаю, туда тебя отправят без проволочек.

Старшина ГБ усмехнулся.

— Э‐э, нет. В охрану лагеря какого-нибудь, это я со всей душой, а на фронт как-то нет особой охоты. Там и без меня есть кому воевать.

— Да ты трус, старшина.

— А вот оскорблять меня не надо. Посмотрел бы я на вас, будь вы на моем месте.

— А я бы посмотрел на тебя там, где был сам.

— Где же это? В тылу врага?

— В тюрьме, старшина.

Лебедь едва не подавился дымом.

— Не может быть.

— Старшина, в этой жизни может быть все, даже невозможное. Ладно, неси службу и не допускай оплошности. В тюрьме это, знаешь ли, далеко не на этой вот даче. — Шелестов замолчал, развернулся, бросил окурок в урну и зашел в дом.



Транспортный двухмоторный самолет «ПС‐84», аналог американского «ДС‐3» «Дуглас», на высоте в четыре тысячи метров попал в дождевое облако. Машину затрясло. Пассажирам казалось, что еще немного — и она развалится. Но ничего подобного не случилось. Тряска вскоре прекратилась, за бортом продолжили реветь двигатели.

Через два часа полета к майору вышел второй пилот и спросил, перекрикивая гул двигателей: