Любовь, жизнь и далее по списку

Он промычал в ответ.

– Не сказал бы.

– Вас все еще интересует моя работа?

– Вы нарисовали похожую?

– Нет, но я решила все-таки продать ту, которую вы видели. Если вам она еще нужна.

– Нужна.

Мы сошлись на цене, обсудили оплату, и я повесила трубку.

Впервые в жизни я заработала на своем искусстве. Впервые я продала одну из своих работ, и меня охватила дрожь.





* * *


– Почта! – крикнула мама.

– Ты забрала почту, мам? – спросила я, выходя из своей комнаты.

– Я знаю, что это не так уж важно… – Она умолкла.

– Это очень важно. – Мама редко выходила из дома, а в одиночку она выходила еще реже. Я гордилась ее достижениями, но не хотела давить на нее слишком сильно. – Ты же знаешь, что я люблю тебя, несмотря ни на что?

– Я знаю, и мне этого было бы достаточно, если бы вся твоя жизнь протекала в пределах этого дома. Но это невозможно. Однажды ты закончишь колледж, или выйдешь замуж, или родишь ребенка. Я хотела бы быть рядом.

– Я могу выбрать только одно из трех?

– Что?

– Ты сказала «или».

Она закатила глаза.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Знаю. – Я поцеловала ее в щеку. – Спасибо, что стараешься.

– Мне есть, на кого равняться. – Она замолчала, а потом добавила: – Я видела твою картину.

– Тебе придется уточнить. У меня много картин.

– Ты меня поняла. Я хочу быть такой для тебя. Той мамой, которая всегда сможет поддержать.

– Я тоже, мам.

Я сжала ее руку в своей, а потом она начала пролистывать письма, и я развернулась к выходу. Но тут же остановилась и обернулась, чтобы рассмотреть кое-что.

– Подземные сады. Я давно мечтаю сходить. – Я вытащила листовку из стопки и начала читать. – Здесь даже есть купон. Два по цене одного.

– Тебе нужно взять пару. – Она мне подмигнула.

Я подошла ко входной двери и открыла ее.

– Поклонники? – позвала я. – Где все мои поклонники?

– Эллиот там? – спросила она.

– Смешно. – Я захлопнула дверь. – Я же говорила, у меня нет чувств к Эллиоту. Не сейчас, по крайней мере. Прямо сейчас мы друзья, не больше.

– Где-то есть закон, запрещающий друзьям ходить в подземные сады вместе?

– Скажем так, в моем представлении подземные сады – самое романтичное место в мире, так что да, ты права, мне определенно нужно позвать друга.

Я шутила, но я все-таки закрепила флаер с купоном на стене – кроме них, там почти ничего не осталось. Три дня я все ходила мимо него, а на четвертый позвонила Эллиоту. Как мой друг-художник он, конечно же, оценит этот опыт.






* * *


– Здесь красиво, – сказала я, когда мы спускались по деревянной лестнице на два этажа ниже. Виноградные лозы свисали с потолка наподобие сталактитов, а воздух сладко пах цветами.

– Не правда ли? – ответил Эллиот. Он уже бывал в садах, но, когда я позвонила, сказал, что не отказался бы сходить еще раз.

Солнечный свет просачивался сквозь открытые секции в потолке. Здесь было слегка прохладнее и более влажно, чем снаружи, и это напоминало тропический лес. Растения здесь, я полагала, тоже были тропическими – большие яркие цветы и широколистные кустарники. Капельный полив проходил по стенам и добавлял еще влажности. У меня было ощущение, что я переместилась на какой-нибудь остров.

– Я без ума, – сказала я. Сад делился на небольшие секции, и мы медленно гуляли из одной в другую.

Мы были в саду не одни. Сзади нас друг за другом гонялась пара малышей, и их топот эхом отлетал от стен. И родители старались не отставать от своих детей. Еще там была пара, они держались за руки и останавливались у каждой экспозиции. Друг на друга они смотрели больше, чем на цветы. Я вспомнила, как говорила Куперу, что это было бы идеальным свиданием. Я искоса глянула на Эллиота. Сейчас это не казалось свиданием. Скорее разведывательной миссией с Эллиотом. И в какой-то степени так оно и было. Мы оба напитывались вдохновением.

– Ты готова к школе? – спросил он.

– Не совсем.

В этом году все изменится. У меня не будет Купера. А Рейчел? Или Джастин? Мы уже давно не общались. Я отправляла пару сообщений Джастину, но не хотела ничего рассказывать, пока они не вернутся. Что случится ровно через три дня. Мне и не терпелось увидеться с ними, и было тревожно объяснять им, почему наша компания развалилась. Я поняла бы, если бы они остались с Купером. Это я заложила эту бомбу.

– А ты? – спросила я, чтобы не думать об этом самой.

– Это выпускной класс… так что, нет. – Мы шли по широкому коридору к следующему залу.

– Здесь резьба на стенах, – заметила я, соблазняясь прикоснуться к узорам растений и лоз винограда.

– Вижу. Наверное, у них ушли сотни часов на эту работу.

Я услышала, что где-то текла вода, и обогнала Эллиота, чтобы пойти на звук. По дороге я рассматривала еще один вычурный узор, который и довел меня до поворота в другую комнату. Там весь угол был занят фонтаном. Пара, которая раньше держалась за руки, тоже была здесь. Я обошла их и направилась к воде. Она стекала по груде камней и бежала дальше по руслу, вырезанному в земле. Все это заканчивалось прудом, где плавали несколько карпов кои. Непрошенные воспоминания о дне, когда Купер устраивал поминальную службу для рыбки Амелии нахлынули на меня. Я приложила ладонь ко лбу и развернулась.

В грубо вырезанном проходе в зал стоял Купер. Сначала я решила, что это все проделки моего разума, и мне мерещится его лицо на чьем-то теле. Но тут он заговорил.

– Эбби, не злись.

Я покачала головой. Я не злилась. Ну, в какой-то степени, я злилась на свое тело за то, что оно, даже спустя столько недель, реагировало на один его вид. Это было как оказаться под дождем после недели в пустыне. Как вполне мог бы сказать дедушка, Купер был моей отрадой для глаз. Его светлые волосы, яркие голубые глаза. Казалось, что собой он занимает весь проход, а я даже почти забыла, каким высоким и статным он был.

– Это я отправил тебе тот флаер.

– Что? Зачем?

– Чтобы ты пришла сюда. Ты говорила, что это твоя мечта. Я круглыми сутками смотрел на свой телефон, и вот наконец-то ты здесь.

– Так и знала, что нужно было удалить то приложение.

– Рад, что ты этого не сделала.

– Ну вот, я здесь.

Он подошел ближе.

Я оглянулась и поняла, что пара, которая была здесь, уже ушла. Я сложила руки на груди – такую тактику защиты от любых его слов я выбрала. Будет рассказывать, какими прекрасными лучшими друзьями мы были? Мы действительно были прекрасными друзьями.

– Я скучаю по тебе, – он произнес эту фразу очень эмоционально. Когда он подошел ближе, я рассмотрела темные круги у него под глазами, будто он уже давно мучится бессонницей.

– Я тоже скучаю по тебе, Купер, но…

Он поднял руку, и я затихла.

– Пожалуйста, не говори «но», пока я не закончу. Пожалуйста.

Я кивнула.

– За те недели, пока мы не виделись, я понял, чего боюсь.

– Одиночества? – спросила я.

Он слегка посмеялся.

– Нет, хотя это было то еще веселье.

Его улыбка была такой же невероятной, как и раньше. Вместе с губами улыбалось все его лицо. Почему за последние недели ничего не изменилось? На секунду я подумала, что было бы проще, если бы у него был выбит зуб, например.

Что я скажу, когда он снова предложит остаться друзьями? Я не пойду на это. У меня внутри и так все перевернулось.