Магическая практика

Задумавшись, предположила:

— Неуверенностью в собственных кулинарных способностях?

— А вы не уверены в собственных кулинарных способностях? — в свою очередь произнес он.

— Да вы знаете, никогда ранее не приходилось готовить, — созналась я.

У Владыки медленно приподнялась и вторая смоляная бровь. А по его лбу покатилась вторая капля, но он стремительно вытер ее, а после слегка севшим голосом вопросил:

— А за что же мне тогда такая… честь родом из мусорного ведра?

— При чем тут мусорное ведро? — искренне удивилась я.

Дракон промолчал, я же продолжила:

— Да, мусорному ведру не повезло, и три первых попытки испечь ваш подарок отправились в него, но на четвертый раз все вышло!

— Благодаря магии? — скептически уточнил Владыка.

— Благодаря… Хатору, — созналась я. И тут же поинтересовалась: — К слову, а он вообще выжил?

— Кто? — не совсем понял меня дракон.

— Пирог, — уточнила я.

— Да, вполне. Слегка помялся, но в целом имеет вполне съедобный вид.

— Я очень рада. Надеюсь, он понравится вам так же, как мне ваш подарок, впрочем… — Тут я поняла, что патологическая честность это не слишком хорошо, но все же произнесла: — Впрочем, это просто форма вежливости, потому как трубочки однозначно гораздо вкуснее.

И в этот момент крик, полный отчаяния и боли, разорвал пространство!

Я не знаю, кто кричал, сложно было даже определить, мужской это голос или же женский, а вчера из наших и одну девушку забрали, и внезапно мне стало не то чтобы нехорошо, мне стало попросту плохо. Опустив взгляд, я прислушалась, с ужасом ожидая продолжения — выгорание магии крайне болезненный и продолжительный процесс, но далее над дворцом повисла тишина. Мертвенная тишина.

— Я пойду, — тихо сказала я, осознавая, что, если у меня ничего не выйдет, следующим подобным криком в этом дворце вполне может стать мой.

— Как пожелаете, — сухо ответил Владыка.





* * *


Когда я вернулась, Камали поманила пальцем и с самым таинственными видом пошла вперед. Я за ней. Драконица же проследовала в сад, там в витую круглую беседку, а стоило мне войти, как она шепотом спросила:

— Была в тюрьме?

Я кивнула.

— И как? — У Камали глаза горели.

— Выспалась, — скрывать мне было нечего.

Глаза драконицы мигнули и потухли. После чего хозяйка гостиницы медленно опустилась на скамью, поковыряла туфелькой песок, указала мне на место рядом с ней и тихо, вообще едва слышно, произнесла:

— Есть кое-что…

Я тут же села рядом, заинтересованно внимая.

— Ты уже поняла, что ступивший на лестницу в гостинице после может отслеживаться нами и драконами службы безопасности?

Я кивнула.

— Тех троих, что забрали вчера, отвели в горы… — она нервно смяла край рукава, — в закрытую даже для полетов зону…

Вспомнив жуткий крик, я уточнила:

— Когда отвели?

— Сегодня, примерно час назад, — ответила Камали.

Я прикинула — где-то два часа назад я покинула дворец Владыки, потом пока письма разнесла, пока вернулась… Значит, крик действительно принадлежал кому-то из наших. Сердце сжалось…


Камали посмотрела на меня, я — на нее.

— По договору наш Владыка имеет право убить любого человека, — сказала она.

— Я знаю. — Действительно знала.

Драконица помолчала немного, глядя на меня, и совсем тихо произнесла:

— У меня в Домне — это под Даримой — живет тетка. Места там глухие, деревья высокие, поэтому стража при облете толком и не видит ничего и…

Она замолчала, а я поняла, о чем речь.

— Нет! — сказала решительно.

— А ты подумай, — посоветовала Камали.

— А с вами после этого что будет? — прямо спросила.

— Разберемся. — Но глаза драконица опустила.

— Не нужно, правда, — заверила я. — Мне уже многое удалось узнать за два дня, надеюсь, и дальше удача будет на моей стороне.

Уверенности, правда, не было никакой. Совершенно. И сил, несмотря на отдых, тоже. Поблагодарив Камали еще раз, я поднялась и ушла к себе в каморку. По дороге заметила одинокого дракона в черной форме, расположившегося во дворе на одной из скамеечек, — с ходу поняла, что нас теперь охраняют.

Зайдя к себе, закрыла двери, разулась, прихватила со стола «Драконоведение» и с ним устроилась на кровати. Открыла и почувствовала странное — книга вдруг потеплела.

Закрыла. Посмотрела на корешок — там переливался красно-золотым привлекший в библиотеке мое внимание дракончик. Я невольно коснулась его пальцем, погладила, затем снова открыла книгу.

«Акона десскаета лимна, лимерине» — надпись, вензелем венчающая вторую страницу, вдруг мигнула золотом, а затем самым невероятным образом начала осыпаться золотой пылью, мириадом блестящих частичек, растворяющихся в книге.

Живая книга?!

В смысле, не живая, а одушевленная?

О них в УМе ходили легенды, но лекторы не могли даже продемонстрировать нам подобный образец, потому как… да потому что живые книги могли создавать только драконы и лишь путем вживления в ее структуру частички собственной души. А свою душу драконы ценили, именно поэтому изъяли все живые книги из человеческих государств, так что это точно не может быть она, и…

И тут на страницу книги вылез дракончик!

Он выглядел рисунком с золотым тиснением и не покидал пределов страницы… но он двигался. Вылез, устроился на начале текста, так словно буквы были кирпичиками, потянулся, затем потешно почесал нос, чихнул, испустив струю нарисованного огня и дыма, помахал лапкой, разгоняя нарисованный дым, и посмотрел на меня.

Глазки его мигнули, на странице появилась надпись: «Токэре атхам?»

То есть у меня в руках была живая книга!

Тьма раздери — живая книга!

Самая настоящая живая книга!

Самая…

В следующий миг я ее уронила. От избытка чувств как-то руки ослабли. И от осознания — дракончик говорит на древнем языке крылатых. А я его вообще не знаю. Совершенно.

Подумала, подняла книгу, открыла — золотисто-красное существо, укоризненно поглядев на меня, погрозило коготком, а после, забавно помахивая толстенькой попой, переваливаясь на лапах, поспешило на следующую страницу. Я перелистнула, дракончик уже был на другой. Я перелистывала и перелистывала, стараясь догнать нарисованную одушевленную чешуйчатую сущность, и догнала. Дракончик ждал меня, сидя на надписи «Плесень».

И едва я взглянула на него, указал вниз на текст, мол, читай. Недоумевая, я все же устроилась на постели с ногами и вчиталась в текст:

«Серая плесень, ранее именовавшаяся серой гнилью, сопровождает человека. Она содержится в его одежде, продуктах питания, произрастает везде в жилище человека. В процессе жизнедеятельности выделяет особые вещества, чрезвычайно ядовитые. Серая плесень может стать причиной таких болезней, как удушье, кашель, расстройства пищеварения, головные боли и носовые кровотечения».



Прочитав эту строку, я несколько недоуменно приподняла бровь — плесень и плесень, у нас половина университета в плесени, и ничего такого в ней нет, книга определенно преувеличивала опасность.

«Среди разновидностей плесени особую опасность представляет черная. Ее тело состоит из грибницы, от которой вверх вырастают микроскопические ворсинки, сплетаясь в длинные нити и разрастаясь в систему боковых „побегов“. Эти „побеги“ оплетают продукты вглубь и по периметру, зачастую незримо отравляя их. Магически одушевленная черная плесень опасна для драконов!»



Что?

И, едва дыша, я продолжила чтение:

«Остается неизвестным имя и звание мага, наделившего разумом споры черной плесени, но проведенные опыты наглядно доказали — она обладает разумом и стремится нанести максимальный вред драконам. Плесень, помещенная в изолированную емкость, стремилась к фрагментам драконьей кожи, игнорируя частицы кожного покрова иных рас».



Что, что, что?!