Победитель должен умереть

— Какие свидетели?

— Какие-нибудь… случайные. Или… Или те, которые более всего заинтересованы в результате.

— Так-так… То есть заказчик сам принимает работу? Лично?

— Ну да. Если сам, своими глазами видишь исполнение заказа, то сомневаться в нём не приходится. Это убеждает лучше слов.

— Видит, снимает, свидетельствует и демонстрирует своим хозяевам. А все-таки рука была бы лучше.

— Рука… конечно. Рука — это исключительное доказательство, — мечтательно вздохнул Сергей. — Откатал пальчики, сравнил и…

— Рука?.. Зачем рука? Почему обязательно рука?!





* * *


— Кажется, я нашёл.

— Что именно?

— След той самой организации.

Неужели что-то накопал?!

— Я разговаривал с одним из руководителей бывшего КГБ Узбекистана. Он много чего интересного рассказал… Так вот, он убеждён, что на их территории действовала некая тайная служба, наделённая особыми правами.

— Подробнее.

— Они имели право вести работу, выходящую за рамки закона, вплоть до применения запрещённых методов дознания и физического устранения преступников.

— Без суда и следствия?

— Без суда, но со следствием. Своим. Он считает, что эта служба подчинялась напрямую руководителям партии и правительства, минуя промежуточные звенья, включая КГБ. Он даже составил некий список загадочных происшествий, которые включил в доказательную базу.

— Ну-ка, для примера…

— Сын третьего секретаря ЦК Узбекистана организовал некий подпольный бизнес. С мест стали поступать сигналы. Было задержано несколько мелких сошек, которые стали давать показания. Но когда дело дошло до отпрыска третьего, местной милиции, ОБХСС и КГБ было запрещёно продолжать следствие. Дело было изъято и уничтожено, причастные к делу отправлены в места лишения, а кое-кто погиб при невыясненных обстоятельствах. Руководителей республиканского КГБ срочно вызвали в Москву, где показали циркуляр, строго запрещающий ведение следственных мероприятий в отношении высших должностных лиц партии и правительства, включая секретарей республик и обкомов. Следствие было закрыто. Но преступный бизнес остался. Более того, стал расширятся, так как его организаторы почувствовали свою неуязвимость.

— И что дальше? Где здесь след?

— Дело в том, что через несколько месяцев хорошо налаженная преступная схема вдруг рассыпалась.

— По какой причине?

— Банальной… Из бизнеса были выбиты ключевые фигуры. Трое организаторов скоропостижно скончались. Ещё один, попав в ДТП, стал инвалидом. А сын третьего секретаря исчез.

— Совсем?

— Совсем. Была найдена странная записка, где он написал, что переосмыслил свою жизнь, во всем раскаялся и уходит в монахи на Тибет, замаливать свои грехи. Просил его простить и не искать. С тех пор его никто не видел. Правда, лет через десять приезжал какой-то монах, проповедующий всепрощение и любовь к людям. Призывал к покаянию. Он был очень похож на пропавшего.

— Бред какой-то.

— И все так посчитали. Но самое интересное, что в течение последующих десяти лет подобным образом были ликвидированы ещё несколько преступных сообществ, в которые входили высокопоставленные чиновники либо члены их семей, против которых местные органы правопорядка вести следствие не имели права.

— То есть кто-то решал проблему без оглядки на закон и мораль?

— Генерал считает, что так. Кто-то, у кого развязаны руки, решал проблемы, которые были не по зубам КГБ и прочим легальным спецслужбам.

— А если это не более чем случайность?

— Я тоже усомнился. Но статистика… Ещё пример: в конце семидесятых стало набирать силу религиозное движение радикально-исламского толка. Вдохновителем его был муфтий Ишан-Абу-Хан. Его проповеди собирали огромное число прихожан, включая многих руководителей районного и даже областного звена. Местный КГБ начал разработку муфтия и доложил в Центр, и кто-то к ним даже приезжал из Москвы, но скоро сверху пришло указание прекратить дальнейшие разбирательства из опасения спровоцировать столкновения на религиозной почве. Наблюдение было снято. Но скоро Ишан-Абу-Хан погиб при странных обстоятельствах.

— Что значит «странных»?

— Был зарезан своим несовершеннолетним любовником, который после того, как убил его, покончил с собой.

— Они что… пе… голубыми были?

— Все посчитали так. В доме муфтия были обнаружены фото откровенного содержания и его интимную переписку с любовником. И потом сама смерть… Они умерли в объятиях друг друга. Как Лейли и Меджнун. Естественно, паства отвернулась от своего кумира и движение быстро сошло на нет. Всё это не афишировалось властями, но широко обсуждалось среди населения.


— Так, может, он действительно…

— Генерал уверен, что это инсценировка, так как начинал разработку муфтия и уверяет, что никаких подобных эпизодов слежкой зафиксировано не было. Несовершеннолетний юноша ни разу не попадал в поле зрения наружки. Кроме того, муфтий имел несколько молодых любовниц, с которыми вёл активную сексуальную жизнь. То есть был вполне сексуально традиционен.

— Что-то ещё?

— Да ещё один случай, связанный с тяжёлыми наркотиками, которые шли из Афганистана. Тогда это было экзотикой. Но этот конкретный трафик шёл в Москву. Нелегальный бизнес прикрывали военные. Местный КГБ сунулся к ним, но сотрудникам комитета популярно объяснили, что совать нос в чужие дела не следует. И подтвердили угрозы делом вплоть до того, что у кого-то слетели погоны. Местные чекисты отступили. Но скоро наркоцепочка распалась.

— По причине? Опять ДТП?

— Нет. Одна из партий героина оказалась такова, что в Москве умерло два десятка граждан, среди которых были дети генералитета, членов правительства и несколько известных артистов из тогдашней богемы. Генерал считает, что КГБ не стал бы травить детей высокопоставленных чиновников, опасаясь возможного следствия и последующих неизбежных оргвыводов. Да и кто бы им отдал на это приказ? Спустя три недели в Узбекистане погибли повязанные с трафиком наркоторговцы и пара военных чинов. Кто-то утонул, кто-то угорел, кто-то выпал из окна, у кого-то случился сердечный приступ. Несчастные случаи. Но все они случились примерно в одно время с людьми из одного преступного сообщества. В Республике все были уверены, что это месть. И много лет после этого с наркотиками никто не связывался. Слишком страшным был данный урок. Но дело даже не в этом. Генерал связал все события воедино и выстроил довольно убедительную цепочку. Это, конечно, не доказательство. Но заставляет задуматься. И есть ещё один любопытный штришок…

— Какой?

— Генерал рассказал, что встречался с одним из своих бывших коллег из Туркменистана и тот, в приватной беседе, вспомнил подобные случаи из своей практики, когда сложные ситуации, в которые местные комитетчики не совались, развязывались подобным надзаконным образом.

— Ты считаешь, что наш знакомец из этой Организации?

— Я даже не уверен, есть ли Организация.

— Но откуда-то он пришёл? И доказал свою состоятельность, покрошив твоих молодцов и организовав против меня покушение. Ведь если бы это была не демонстративная акция, то я бы сейчас с тобой тут не беседовал. Он — смог. А ты — не смог. Не смог меня защитить. Это что, не доказательство? А Регион, который он по винтику разобрал в одиночку… И заметь, без попрошайничества денег. Разобрал и собрал на новый лад! Террористов за можай загнал!.. А Галиб? Который из ничего — в ферзи, и теперь фигура — в полный рост! Без пяти минут «страшилка» всея Востока? Нет, Организация есть. Вопрос — та ли эта Организация или иная? И ещё вопрос: как долго она будет мне подчиняться?

— Вы их Верховный.

— Пока Верховный, а что будет завтра… Представляешь, если он… они, все те навыки, которые использовались там, применят здесь? Против нас.

Главный хранитель Главного Тела задумался.

— Я думаю, мы сможем решить этот вопрос.

— Думаешь? Или?..

— Надеюсь, решим…





* * *


Экран был «голубой». Стол круглый. Гости узнаваемые.

— Право попавшего в беду человека искать себе защиту у более сильного. Обязанность сильного — протянуть руку помощи нуждающемуся. Это есть основа цивилизованного общества…

— И за счёт этого стать слабым, чтобы пойти с протянутой рукой самому?

— Не надо сгущать краски.

— А давайте подсчитаем. В цифрах. Цифры — не слова, их трудно истолковывать как-то иначе. На сегодняшний день Европа приняла несколько миллионов беженцев.

— Так?

— Допустим.

— Содержание одного беженца обходится принимающей стороне примерно в три тысячи пятьсот евро в месяц. То есть каждый месяц суммарно — больше десяти миллиардов. Это только прямые расходы, а есть косвенные — увеличение штата полиции, медицинских и соцработников на местах. Лечение заболевших, погребение умерших. Компенсации коренному населению за неудобства, причинённые гостями.

— Неудобства? Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду воровство в супермаркетах и магазинах, грабежи, изнасилования, порчу автомобилей, другого имущества и прочие творимые ими безобразия, которые придётся компенсировать потерпевшим. И ещё ловить преступников и оплачивать их пребывание в тюрьме. Итого — ещё несколько миллиардов в месяц… И это не последние траты. Ведь это лишь первый эшелон гостей. За ними последуют другие. Беженцы, закрепившись на месте, привезут своих жён. Вы ведь не сможете им отказать в праве на брак. Или они начнут массово насиловать ваших жён и дочерей. А это ещё плюс несколько миллионов гостей. И минус десяток миллиардов евро. Каждый месяц… Затем они начнут рожать, в отличие от европейских женщин. Прямое пособие на ребёнка, в среднем, двести евро. Плюс оплата родовспоможения, ухода, развития, образования. А учитывая, что в этих семьях будет не один и не два ребёнка, а в среднем пять-шесть, вы можете помножить одно на другое.

— Но они смогут сами заработать на себя!

— Вы в этом уверены? Опыт наших заокеанских друзей показывает, что эмигранты из бедных стран плохо адаптируются в цивилизованных странах. Более того, они, объединяясь в национальные сообщества, не склонны перенимать чужую культуру, изучать язык, обычаи. Не стремятся работать, предпочитая сидеть на социалке, получая практически те же деньги, если бы трудились в поте лица. Они исповедуют свои ценности, свою религию, занимают в городах целые кварталы, где живут компактными поселениями, как на родине. И местные полицейские, врачи, соцработники вынуждены учить их язык! Беженцы не будут работать, они станут проживать деньги, заработанные коренным населением.

— Но их дети, внуки, оканчивая школы и университеты, неизбежно впитают европейскую культуру и станут такими же европейцами, как коренные нации. Они получат профессии менеджеров, адвокатов, станут квалифицированными рабочими, которых так не хватает Европе. Они обогатят культуру…

— Согласен с коллегой. Кроме национальных отличий существуют общечеловеческие ценности, которые одинаковы у любого народа. Брак, семья, любовь к детям, тяга к культуре. Даже религии в основе своей исповедуют одни и те же постулаты, пусть разными словами. И это есть основа слияния и взаимопроникновения разных культур и вероисповеданий. И теперь, когда Европа объединяется, создаются предпосылки для создания совершенно иного, нового социума, который вберёт в себя…

Слова… Слова… Слова…

В каждом слове есть смысл. Может быть, очень глубокий и верный. Но вместе они ничего не значат, потому что гладко бывает на бумаге, особенно если это бумага гербовая, за подписью глав уважаемых государств. Но шагать приходится по оврагам, ломая ноги и судьбы. И уже не главам, а населению.

Как шагали со времён Римской империи.