Приключения Реверса

Глава 14





Итак, в лагере есть человек, который очень хочет меня убить, но пока не знает об этом. К тому же этот человек занимается официальным общением лагеря с высшим командованием, которое занимает определённое место в моих планах. Свидетель Королевской Печати, звучит немного странно… Нужно как-то аккуратно навести справки о повелительнице справок.

Заняться этим я поручил Юнгерну, и обозначил два интересующих направления. Во-первых, разузнать об успехах солдат и офицеров в деле соблазнения Кресании, потому как завалить тварь 55 уровня я смогу только в койку, что для избранной Вирджинии не менее опасно, чем бой с настоящим оружием. Во-вторых, узнать, что такое Центральный Храм и что означает её титул, а также толкование терминов «Трикстер» и «Стандартизатор».

Сам я направился в кабинет, заполнять оставшиеся бумажки по образцу. Я даже не сомневался, что Кресания найдёт, до чего докопаться, поэтому сразу приказал Ши наложить на неё обманные чары. Остальные вчитываться в документы не станут и недостатков в оформлении не заметят, или не придадут значения. Закончить постарался пораньше, ведь меня ждал увлекательный мини-сериал со мной в главной роли, на обложке которого я сидел на диване, одетый в сет чернокожника, а за моей спиной стояли пять работниц борделя…

Несмотря на богатый опыт просмотра «утерянной» памяти, наработанный за долгую жизнь в качестве русского алкоголика, сейчас я решил воспользоваться помощью Ши, чтобы она слегка обработала материал. Все недостаточно эротичные сцены деградировали до быстрых «текстовых» воспоминаний, а моменты высшего драматического накала наоборот, растянулись как будто в слоу-мо.

И вот, когда я уже решил, что в ближайшее время ничто в мире не способно меня возбудить, реальность преподнесла сюрприз. Я неоднократно видел, как подготовленные мной документы доводят женщин до сарказма. Первый опыт произошёл ещё в школе, и дальше всё становилось только сильнее и масштабнее. Сейчас я наблюдал, как Кресания читает отчёт под чарами Ши и буквально кончает. Немного стесняется, пытается скрыть свои эмоции, но «идеально» заполненные бумаги всё глубже входят в её психику, она наращивает темп перелистывания, подмахивая длинным ровным строчкам своими прекрасными глазками, и на последней странице замирает в финальном трепете.

Возможно, я всё не так понял, но вставать и выходить после её слов «Всё верно, комиссар, я передам ваш отчёт полковнику» не спешил. Да и самой ей не легко далась такая длинная фраза, она почти минуту выравнивала дыхание и пила воду, прежде чем это сказать.

Перед обедом пришёл Юнгерн с докладом.

— Пока помню, начну с титула. — сказал он.

— Свидетель Королевской Печати?

— Да, тут в лагере есть небольшая библиотека, я там второй день читаю. Чтобы внимание не привлекать, вчера любовный роман взял, а сегодня — Малую энциклопедию Системы.

— Хорош! Даже я, наверное, не додумался бы. Ты настоящий шпион стал, Юнгерн!

— Да надоело уже! Хочется как раньше, вот друг, вот враг, вот пулемёт…

— Ну, взгляни на это с другой стороны, у твоей Мари дырка всяко нежнее, чем у пулемёта, а Юнгерн-солдат с ней бы никогда не познакомился.

— Короче, пока не забыл! Свидетель Королевской Печати знает, когда и на что король ставит печать. Титул это очень редкий, является маловероятным результатом ритуала посвящения в госслужащие. Очень ценится там, где важна безопасность и надёжность связи с верховными государственными органами, вот.

— Хорошо, что я не решился сразу с приказом от короля сюда приезжать…

— Так, теперь про Центральный Храм, это дом Вирджинии, то есть она там правда живёт, в окружении своих избранных.

— О как. А чё тогда Кресания здесь забыла?

— В энциклопедии написано, что жрицы могут покидать храм «по зову судьбы», что бы это не означало.

— «Таков путь», как же. Видел я одну такую целочку, только там не трусики снимать нельзя было, а шлем.

— Так трусики ей снимать можно.

— В одиночестве, чтобы помыться? Это не считается.

— Да нет, Д’Артаньян ей куни делал.

— Что?

— Я тоже сначала не поверил, но он же не просто так форму у Химеры покупает. Богиня одраила его звериной формой.

— Вот же лис-пиздолиз!

— Нет, он вроде-бы мангуст.

— И что, он совратил Избранную Вирджинии?

— Он вызвал её на ритуальный поединок, символизирующий противостояние их богинь-покровительниц, и проиграл. Не смог доставить девочке удовольствие.

— Интересные тут ритуалы, надо будет тоже в библиотеку записаться. Там же есть книга с описанием подробностей?

— Не знаю.

— Ладно, а что по терминам, которые я просил?

— В Малой энциклопедии их нет.

Мда, не густо. С другой стороны, мне удалось сделать то, чего не смог высокоуровневый полковник с дарами богини… Пусть даже я, как всегда, жульничал. А это уже наводит на интересные выводы: Кресанию возбуждают не люди, а буквы, красиво написанные в правильных местах. Если пойти на риск, я могу даже без сбора дополнительных данных лишить её девственности. Не так-то просто сместить сексуальную ориентацию человека настолько сильно, значит связь с покровительницей у Кресании очень сильна, и нарушится после дефлорации. Вариант, что она дошла до такого без помощи богини я даже не рассматриваю.

Это может её убить. Готов ли я подвергнуть человека смертельной опасности просто чтобы посмотреть, что получится? Пожалуй, нет. Но если добавить сюда то, что она не даст мне подделать приказ о наступлении, а ещё то, что Ши считает Кресанию опасной для меня лично… Запятые расставлены, моя дорогая, помиловать нельзя.


Для начала я направился к Д’Артаньяну, разузнать о его методах работы, а точнее — узнать причину их полной неэффективности. Жил полковник в небольшом доме рядом со штабом, но там я его не застал, а денщик перенаправил меня в штаб. В штабе как будто ничего не поменялось за прошедшие три дня, все при деле, атмосфера напряжённого спокойствия, которая появляется только когда каждый в коллективе точно знает, что и зачем делает. Без истерик Де-Билля это особенно заметно. У стола с проекцией стоит только один человек. Тот, кого я ищу.

— Полковник Д’Артаньян?

— Здравствуйте, комиссар Рене Гатт. Чем обязан вашему вниманию?

— Я несколько обеспокоен эффективностью вашего полка при выполнении повседневных задач, в частности охраны внешнего периметра и предотвращения проникновения врага в наш тыл.

— Да как вы смеете… — начал он и осёкся — Впрочем, к чему эта бравада. Я тоже крайне обеспокоен этими вещами и буду рад любой помощи.

Внезапно. Я рассчитывал просто наехать и оставить полковника обтекать в гордом одиночестве, а тут вдруг такое…

— Какие меры вы уже предпринимали? — понятия не имею, что теперь говорить, хоть послушаю.

— После пропажи патруля начальник лагеря сократил мне финансирование, так что глубоких рейдов мы больше не проводим, итак мне приходится доплачивать бойцам из собственного бюджета. Сейчас лагерь с тыла прикрывают пять групп моих людей, но как вы заметили в день приезда — этого катастрофически не хватает.

— А до пропажи патруля случались нападения с тыла?

— К сожалению да, но потерь удавалось избегать. Кажется, враги заинтересованы в войне не больше нашего, если вы понимаете, о чём я.

— Разумеется — Нихрена я на самом деле не понимаю, но ему лучше об этом не знать — Со мной вы можете быть полностью откровенны, я целиком на вашей стороне.

— Да, пожалуй. Если бы не вы, артиллеристы остались бы безнаказанными. Вот что я вам скажу, месье Гатт: даже если бы мы поставили наблюдателей на каждый холм, и в каждую долину, мы всё равно не смогли бы ничего увидеть.

— Вы говорите об иллюзиях?

— Нет, иллюзии мы бы заметили через кристаллы — полковник сделал указательный жест на сосредоточенно всматривающихся в магические шары бойцов.

— Тогда о магии обмана?

— Нет, я не говорю о магии обмана. Но думаю.

— Я вас услышал, полковник. Вы консультировались с магами по поводу своих мыслей?

— В лагере только «горючие», а нанять профессионалов в такой области… Ну, они же все у Лироя на контроле. Не удивляйтесь, я прекрасно понимаю, что уже наговорил себе на хороший срок. Но, вы же на моей стороне? И вы знаете, за что нас зовут стелс пихотами?

Удивился я такому обозначению магов — «горючие». Это маги огня что-ли? А контроль над магами обмана наоборот, кажется мне вполне естественным. Я бы на месте главы секретной службы тоже так делал.

— Да, я уточнял. Забавные сказки про подкрадывающихся со спины невидимых мужеложцев.

— Нелепые сказки, комиссар. Рад, что мы так хорошо понимаем друг друга — сказал он и протянул мне руку. Так, в антибактериальной перчатке не считается же, да? И вообще один раз не пидорас… Короче, пожимаю руку и ухожу. Тем более что Ши уже давно закончила своё дело.

Остаток дня я провёл в библиотеке, за книжкой о богах и присущих им публичных ритуалах. Ничего похожего на рассказ Юнгерна я не нашёл, зато узнал немного об источниках доходов Вирджинии. Помимо сдачи своих жриц в наём она зарабатывает разработкой и поддержанием бюрократических систем для всех государств этого мира. Жрицы тоже занимаются главным образом бюрократией, да и вообще эта богиня покровительствует всем, кто классической ебле предпочитает еблю мозгов, если сильно упрощать и обобщать написанное в справочнике. Получается, что «зов судьбы» работает только по предоплате, это следует учитывать в дальнейшем.

Когда Кресания пришла ко мне вечером, я совсем не удивился, ведь это было частью плана.

— О, Кресания, заходите, должно быть сама судьба привела вас сюда.

— Да, это была судьба, как я сразу этого не поняла! — Ага, судьба, а вовсе не вскрытый отчёт об инциденте с участием разведчиков и одного бравого комиссара, который содержал неведомую шифровку для генерального штаба и маленькую приписочку о собранных трофеях.

— Прошу прощения за казарменный вид моего жилища, ещё не успел его как следует обжить. Располагайтесь в кабинете, прошу вас, я сейчас принесу нам чай, и, если изволите, печенье?

— Вы так добры, комиссар, я даже не понимаю, почему вашим именем пугают солдат!

О, подожди немного, стану чуть известнее и моим именем начнут детей пугать. Только настоящим, а не этим псевдонимом.

Заваривать чай я сильно отвык, а до упаковки пакетиками здесь прогресс ещё не дошёл. Хорошо хоть печенье заготовить не забыл. Я заранее знал, что увижу в кабинете, и предполагал, что до чая дело всё равно не дойдёт, но старался как мог. Девочке нужно дать время на разогрев, да и накладывать обманные чары на неё лишний раз не хочется, потому как второй дебаф снижает эффективность воздействия вполовину, то есть на каждую обманку останется по 17 единиц, а этого на такого монстра как Кресания может не хватить.

Когда я открыл дверь в кабинет, она сидела за моим столом и листала лежавшую там книгу — обычный атлас Кемоса, взятый мною в библиотеке. Увидев меня, жрица дёрнулась, но продолжила держать книгу в руках.

— Вы тоже любите картографию? — сказал я, комментируя её интерес к книге.

— Да, конечно! Особенно такие красивые карты, аккуратные и точные. Это очень хороший атлас, как и все работы Леоны Винченской. — Врёт. Плевать ей на карты, главное, чтобы буквы стройненькие и линии изящные. Сейчас нужно потихоньку начинать расставлять мою сеть лжи и надеяться, что её способность не сработает.

— Вы считаете карты красивыми? Никогда о них так не думал. Я просто смотрю на эти бескрайние просторы, тысячи городов и паутину дорог, и думаю: может быть там, на этом просторе есть место, где можно спрятаться от… Судьбы.

— Вы боитесь… Её? — она тоже говорит о судьбе как о живом существе? И стремается произносить имя? Да она ещё тупее пафосного ничтожества, которое я сейчас отигрываю!

— А разве может герой вообще чего-то бояться? Посмотрите, только за эту неделю я трижды спас этот лагерь, добыл информацию, способную переломить ход всей войны, и что получил взамен? Трофейную книгу?

Повисло молчание, и я, выдержав театральную паузу, продолжил:

— Герою не пристало жаловаться на судьбу. Вот поэтому я смотрю на карту, и ищу город, где судьба меня не найдёт! Как вы считаете, в Ватикане, под сенью Центрального храма, можно спрятаться от Судьбы?

— Нет. Там от судьбы точно не спрятаться, я проверяла.