Призрачное эхо

– И что же было дальше, сэр? Как вам удалось скрыться от преследователей?

– Мы и не скрылись. Они пришли и забрали ее. Сказали, это ради ее же собственного блага. Прошло три месяца, прежде чем мне разрешили снова повидаться с Элинор. От нее остались кожа да кости, ее трясло. Она едва понимала, кто стоит перед ней. Ее пугали красные глаза в конце коридора. Длинного темного коридора – так она повторяла. Только никакого коридора там не было. Ее комната выходила в общую палату. Никто не понимал, о чем она говорит. Мне она тоже ничего не объяснила – не захотела или не смогла. На четвертый месяц своего пребывания в лечебнице, – Джекаби прокашлялся, прочищая горло, – Элинор умерла. Никакого медицинского заключения – просто умерла и все.

Глаза его, прикованные к старому снимку, заблестели.

– Я узнал об этом еще до того, как мне рассказали. Узнал прежде, чем ее нашли. Тогда я еще не понимал как, но знал. Я почувствовал тот момент, когда прервалась ее жизнь, потому что в это же мгновение перед моими глазами словно вспыхнул яркий свет. Как будто всю свою жизнь я блуждал во тьме и кто-то вдруг зажег фонарь. Все оказалось именно так, как она описывала. Ауры, образы, феи, чудовища. Не знаю, почему дар выбрал именно меня. Эти способности еще никогда не передавались тому, кто был близко знаком с предыдущим хранителем дара. Я предпочитаю думать, что так решила она сама – последний подарок Элинор глупому испуганному мальчишке.

Глаза его покраснели. Он откинулся на спинку стула и несколько секунд молча взирал на досье.

– Прошу вас, спрячьте его, мисс Рук.

Я осторожно вложила ферротип в конверт и закрыла папку. Перетянув толстое досье кожаным ремешком и завязав его, я положила всю тяжелую кипу бумаг обратно в сейф. Дверь со щелчком закрылась, и я повернула кодовый замок. Подергав за ручку, я убедилась, что теперь хранилище действительно заперто.

– Мистер Джекаби… – начала я.

– Впрочем, сейчас это не важно. – Похоже, он справился с эмоциями и выпрямился, расправив плечи. – Сейчас нас интересуют насущные вопросы. По пути домой я нанес визит юным братьям Мадларкам, нашедшим тело профессора. Несмотря на юный возраст, Дэниел и Бенджамин отличаются завидной предприимчивостью и практической смекалкой. Они неплохо зарабатывают, продавая местным торговцам или ювелирам то, что находят в водостоке. Сточные воды таят столько всего ценного – нужно всего лишь процедить муть и грязь.

– Звучит одновременно и интригующе, и отталкивающе.

– Думаю, они бы вам понравились. Кстати, вам следовало предупредить меня, что собираетесь сразу вернуться домой, а не прогуляться в моем обществе. Понимаю, вы весьма самостоятельная барышня, но я бы предпочел, чтобы вас кто-нибудь сопровождал, особенно в темное время суток.

– Вообще-то мне пришлось возвращаться одной не по своему желанию, сэр.

– Ну что ж. Что было, то было. Так или иначе Мадларки пользуются определенным авторитетом среди местных сорванцов, и все они в последнее время говорят о весьма странных событиях.

– Уличные хулиганы тоже интересуются загадочным убийцей?

– Нет, крысами.

– Крысами?

– А также котами и собаками. Похоже, Хаммет не единственный, кто в последнее время потерял четвероногого друга. Вы знали, что город финансирует уничтожение крыс? Вокруг канализации основана едва ли не целая коммерческая сеть, о которой я раньше не знал. За каждую убитую крысу полагается вознаграждение, считают по головам. Некоторые юные джентльмены из компании Мадларков расставляют ловушки в укромных уголках, рассчитывая на постоянный приток средств, но в последнее время улов резко сократился. Дело даже дошло до взаимных обвинений и потасовок, но выяснилось, что пропадают и другие животные, особенно на окраинах города. Один из мальчишек потерял спаниеля.

– Хамелеоморфы? – предположила я.

В последний раз, когда в городе пропадали кошки, виной тому было одно весьма своеобразное существо, нападающее на своих жертв по ночам и принимающее их облик.

– Не думаю, – улыбнулся Джекаби. – Вы еще не слышали самого любопытного. Мальчишки утверждают, что видели синие огни в лесу, не похожие на обычные костры или факелы. Такие странные голубоватые мерцающие отблески. Сам я ничего подобного не видел, но склонен подозревать, что мы имеем дело с болотным огоньком или даже Блуждающим Уиллом.

Морщины на лбу Джекаби разгладились, и он приободрился, возвращаясь к своей излюбленной теме – выслеживанию коварных сверхъестественных существ.

– Понятно, что сам по себе Блуждающий Уилл к убийству Дженни непосредственно не причастен, но он мог бы пролить свет на то, что произошло с мистером Карсоном и жертвами похищений. Его огоньки не наносят физического вреда, но сбивают жертв с пути и заставляют их блуждать по лесу.

– Мистер Джекаби, – сказала я, – по дороге домой я тоже кое с кем встретилась.

– Кстати о жертвах, – продолжал он, не обратив внимания на мои слова. – У меня возникла одна мысль по поводу убийцы миссис Бомон…

– Это был тот бледный мужчина. Павел.

– Да-да, именно. Я предполагаю, что наш бледный мужчина может оказаться существом под названием «лилу». О них упоминается в древних аккадских и шумерских мифах. В некоторых еврейских текстах их называют детьми Лилит. О Гильгамеше говорили, что он сын лилу.

– Он вампир.

– Нет. Хотя я знаю, что таково было ваше первое предположение, но оно слишком очевидно. Я обладаю гораздо большим опытом в таких делах, и самый очевидный ответ редко оказывается верным. Видите ли, лилу, хотя о них известно гораздо меньше, в большей степени причастны…

– Он вампир. Он сам так сказал.

– …причастны к истории… – Джекаби наконец замолчал, словно в его голове внезапно перестали вращаться шестеренки занимавшей его мысли. – Кто вам сказал?

– Павел. Бледный мужчина. Вампир. Мы с ним разговаривали. Он не убил меня каким-нибудь зверским способом, хотя вашей заслуги в этом нет. Вы в это время изволили болтать с уличными мальчишками.

Джекаби открыл рот, но, не найдя никаких подходящих слов, снова закрыл его.

– Он не такой, каким я ожидала увидеть вампира, – продолжила я. – Ну, знаете, в обычных страшилках вампиры такие элегантные, загадочные, по-своему очаровательные. Павел же просто немного неопрятный мужчина в черном пальто. Вблизи его кожа выглядит еще более мерзко. Не просто бледная, а даже с какой-то синевой на подбородке и вокруг глаз.

– Экхимоз. Обычное явление у нежити. Ливор мортис, или трупные пятна, образующиеся, когда сердце перестает биться. Вы с ним говорили?

– Да. И он точно тот, кого мы ищем. У него нет клыка с левой стороны.

– Вот откуда одиночный прокол на теле жертв.

Я кивнула.

– Он работает на каких-то «покровителей», и их дела еще не закончены. Сейчас они разыскивают еще одного ученого.


Я вынула из кармана портрет Оуэна Финстерна и протянула его детективу. Джекаби его лицо было незнакомо, как и мне. Я изложила гнусное деловое предложение вампира и его обещание рассказать все, что он знает о Дженни и о ее женихе, в обмен на сотрудничество.

Сведя брови, Джекаби обдумывал информацию.

– Дженни не должна знать об этом, – прошептал он.

– Что? Сэр, вы же не можете вечно скрывать от нее подробности ее же собственного дела.

– Это первая стоящая зацепка за десять лет, а мы не можем воспользоваться ею. Для мисс Кавано это станет бессмысленной пыткой.

Я вздохнула. В его словах была своя правда.

В конце концов, все началось с расследования убийства Дженни, но каждая ниточка вела к еще большему количеству ниточек, они множились, и уже становилось невозможно удержать их все вместе и не перепутать. Пропажа Говарда Карсона и ученых сама по себе была загадочной, но потом всплыли столь же непонятные случаи исчезновения Корделии Хул, мисс Уик и ее ребенка, не говоря уже о коте Хаммета и о крысах из канализации. А теперь еще и некий Оуэн Финстерн, кем бы он ни был, которого мы, по мнению Павла, должны были найти. Мне казалось, что эти ниточки уже никуда не ведут, разве что к еще более запутанному клубку.

– Все должно быть не так, – подумала я вслух.

В ранней юности при свете свечей я прочитала немало историй о зловещих тайнах, и у меня имелось вполне четкое представление о том, как должна выглядеть работа детектива. Так где же все эти кусочки пазла, подходящие друг к другу и рисующие общую картину? Где все те зацепки, благодаря которым картина становится яснее?

– И как же, по-вашему, все должно быть?

– Ну, не знаю. Подчиняться законам логики? А все происходящее сейчас похоже просто на какое-то безумие.

– Прекрасное безумие, – усмехнулся Джекаби и подмигнул, напоминая: – Мы же до сих пор находимся в картине Моне, не так ли? Проявите терпение. Картина вокруг нас. В свое время мы найдем ответы для мисс Кавано, – добавил он чуть тише.

– Я знаю, она вам не безразлична.

– Конечно, не безразлична.

– Тогда вам следует иногда говорить ей об этом. Или сказать хотя бы однажды. Пока не стало слишком поздно.

Джекаби посмотрел на меня исподлобья, и я предпочла сменить тему.

– Так каким будет наш следующий шаг?

– Отдых. Завтра вечером мы воспользуемся своими зацепками и отправимся исследовать лес на западе. Желательно уже с наступлением сумерек, чтобы разглядеть огни.

Прекрасно. Как будто мне не хватило темноты городских переулков. Конечно же, после этого мы должны отправляться в ночной лес, куда же еще?





Глава двенадцатая




Утром я проснулась от отдававшегося в голове ритмичного стука. Мне показалось, что даже кожа у меня на висках вибрирует. Впечатление было такое, как будто кто-то колотит по стенам молотом. Я села и протерла глаза. Стучало не у меня в голове. Кто-то действительно колотил молотом по стенам.

Я быстро оделась и, поразмыслив минуту, положила странный камешек и портрет изобретателя в карман, а потом спустилась по спиральной лестнице. Пусть мы и не собираемся никого выслеживать по заданию каких-то таинственных злодеев, но мне подумалось, что будет лучше держать эти вещи под рукой. Когда я оказалась на первом этаже, стук уже прекратился, но из лаборатории доносились раздраженные голоса.

– Не станете же вы ожидать, что я буду сидеть взаперти в своей комнате, пока вы тут творите все, что вам вздумается. Это все еще мой дом!

– Вот именно! – возражал Джекаби.

Я осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Посреди комнаты в облаке гипсовой пыли стоял Джекаби, опираясь на молот. Дженни парила между ним и дырой в стене примерно в фут диаметром. Потрескавшиеся голые кирпичи рассыпались, пропуская через себя лучи солнца. Еще один-два удара, и сквозь отверстие можно было бы увидеть сад.

– Вот несносный человек! Вы можете пойти куда угодно в этом необъятном мире. А у меня есть только этот дом! Вы что, и в самом деле хотите довести меня до предела? – требовательно и сердито вопрошала Дженни.

– В настоящее время я хочу, чтобы вы всего лишь отошли чуть в сторону. Точнее, отплыли. Отпарили.

– Ах! – всплеснула руками Дженни и тут заметила меня. – Он невозможен! Эбигейл, прошу тебя, убеди этого человека перестать ломать мой дом! По крайней мере, когда я ломаю какие-то свои вещи, я делаю это не нарочно!

– Сэр? – неуверенно спросила я. – Что вы делаете?

– Я передумал, мисс Рук. Я был против того, чтобы мисс Кавано постаралась расширить зону своего взаимодействия с окружающим миром, но, пожалуй, именно это ей сейчас и необходимо. Скоро мы с вами будем чрезвычайно заняты, так что осмотрительность и практичность требуют, чтобы мы дали мисс Кавано небольшое задание, которое не позволит ей скучать во время нашего отсутствия. Праздность и бездействие еще никому не шли на пользу. Неизвестно, когда ей потребуется напрячь свои метафизические мускулы. Подготовка не повредит.

– И каким это образом дыра в стене поможет мне напрячь что-либо кроме моего терпения? Подождите. Вы что-то узнали?

Дженни посмотрела на меня, затем на Джекаби. Должно быть, выражение лица меня подвело, потому что она поплыла от стены ко мне.

– Нет… не совсем, – промямлила я неуверенно. – Просто охотимся за тенями.

Мои слова, похоже, ее не убедили, но тут Джекаби, воспользовавшись замешательством, размахнулся и изо всех сил ударил кувалдой по стене. Раздался грохот, и на пыльный ковер упали лучи солнца. Джекаби уронил молот на пол.