Пустошь. Нулевой круг

– Да сколько можно! – обиделся я. – Сначала Рат, теперь ты! Ты видела? Мы с Ратом нормально общаемся, он уже не говорит таких глупостей. Ты чего начинаешь?

– Не знаю, что вы за дела с ним крутите, а мне до этого дела нет! – Дира и вовсе отвернулась от меня. – Хорошо, сейчас Ракот присматривает за всеми охотниками и ты мяса не выпросишь у отца!

– Да что ж ты такая злая? – я был удивлен. Я не первый раз с ней заговариваю и никогда не слышал от нее таких речей. Это Рат любил что-нибудь на эту тему завернуть. Давно, правда. – С чего бы мне у него что-то просить?

– Ты вино просил? – она резко повернулась и ткнула в меня пальцем. – Дорогое дедушкино вино!

– Вино я купил у дяди Ди, – огрызнулся я. – За дорогую траву, которую, кстати, у вас не нашли, а значит, где-то лежит в тайнике. Всё честно.

– Да ты его даже дядей называешь! – Дира топнула ногой. – Столько раз он вас кормил, что у тебя совесть проснулась! Я только и слышала по вечерам: «Сегодня семья Леграда будет сыта». Попрошайка беспомощная!

– А вот сейчас ты обидела и меня, и своего отца! – действительно разозлился я. Что эта дура несет? Если из уст Рата подобные обвинения вызывали улыбку, потому что не чувствовалось в них настоящих чувств парня, который на самом деле всё понимал. Да он сам потом почти извинялся, пусть не напрямую, а этакими намёками. То её слова почему-то вызывали у меня злость. В них слышалась настоящее презрение ко мне. – Я считаю твоего отца частью своей семьи не за то, что он подкармливал нас, а за то, что один оказался человеком и по-настоящему отдавал долг жизни. Не только делясь мясом! А поддерживая нашу семью изо всех сил! Единственный из всех!

– Вот именно! Он сильный! И помогает вам! – принялась вопить Дира, снова начиная тыкать в меня пальцем. – А что сделал ты для своей семьи? Слабосилок! Правильно тебя прихвостни обзывают отбросом!

– Ах вот оно что! – протянул я, успокаиваясь, но уточнил: – Ты злишься потому, что я отброс?

– Нет! – мотнула волосами Дира. – Я злюсь потому, что ты даже не начал развивать меридианы! Твой отец был десятка! Он почти вырвался из этих проклятых песков! Твоя мать восьмерка! Она сильнее всех мужчин в деревне! А ты? Слабак! У тебя был отличный шанс попасть в первый пояс!

– Да успокойся ты! – шикнул я на нее, с опаской косясь наверх. Как бы эти крики не услышали. Хотя ведь всё, что она кричала, только поддержит мой образ.

– Да иди ты к дарсу в нору! Вонючий отброс! Там тебе и место! – Она попыталась убежать, и пришлось ее схватить за рукав.

– Да, да, – я уже улыбался. – Может, когда-нибудь и придется. Но мы еще должны поговорить.

Но Дира не собиралась меня слушать. Она крутанулась вокруг себя, пытаясь вырваться. Рукав дорогой рубахи затрещал, и я перехватил её за плечо, легко удерживая на месте. Разъярённая девчонка вся как-то извернулась и вцепилась зубами мне в руку. И замерла, пытаясь, похоже, отгрызть от меня кусок. Если бы на мне была печать, то это могло и получиться. Еще не прошедшие следы от ведёрных ручек тому подтверждение. Но не с идеальной закалкой седьмой звезды. Без ограничений печати мое тело наполняла энергия из меридианов, придавая ему невероятную прочность. Ошарашенная моим спокойствием, Дира ещё сильнее сдавила зубы, а я опять улыбнулся и, подняв ее хрупкое тельце в воздух, медленно потянул её в одну сторону, а свою руку в другую, давая ей время разжать зубы. Иначе с моей силой можно и покалечить.

– Что это было? – переводя круглые глаза с неповреждённой руки на моё улыбающееся лицо и обратно, дрожащим шёпотом спросила Дира, все ещё не касаясь песка ногами.

– Сначала мои вопросы. – Я погрозил ей пальцем, наслаждаясь её состоянием. Как это здорово – не скрывать свои способности! И поставил ее на место под обрыв, с которого она и начала свой побег. – Для чего ты начала практиковать закалку?

– Хочу уехать отсюда. Отцу все равно, ему здесь нравится. Ему ничего в жизни не нужно. Была бы крыша над головой и добытый своими руками кусок мяса, – растерянная девчонка, ошарашенная тем, что только что произошло, принялась честно говорить то, что держала в себе. – Рат как отец. Мать смирилась со своими шкурами и будет с отцом. А я не могу в этих песках. Я хочу в первый пояс. Туда, где нет этого палящего солнца. Где сказочные леса. Где много людей. Где платья, как на картинках. Где вкусная еда, а не этот корень, который весь год сажаешь – ешь, сажаешь – ешь. Или грызешь паршивый билтонг. Это отцу пожаренное на костре мясо – счастье, а…

– Довольно, я понял, – прервал я ее монотонный рассказ. – Ты получила наставление, прочитала его?

– Да, с мамой, – немного покраснела девочка.

– И зачем тогда ты ходишь к шайке Виргла?

– Ну, как? – окончательно растерялась от этого простого вопроса Дира. – Тренироваться.

– Тренироваться? – Я помотал головой, пытаясь уложить в неё этот простой как камень ответ. – Как часто ты в наставлении вообще видела слово «тренироваться»? Там его упоминают всего раза два! Зато на каждой странице через слово написано – поглощать, развивать, впитывать, направлять! В конце концов, это путь Возвышения! Возвышения! А не тренировки! Зачем тебе ходить на площадь, если в наставлении сказано учиться поглощать энергию, которая открывает путь к величию небес. А она есть везде! Даже на твоих нелюбимых грядках с корнями!

– Ну, как же? – дрожащим голоском, с подозрительно блестящими глазами снова начала нести чушь Дира. – Сказано тренировать силу поглощения, есть тренировочная площадка, там все занимаются. И я. Занимаюсь. Там.

– Так! – Я едва удерживался, чтобы не побиться головой о такой притягательный скальный обрыв, чтобы уложить в ней эти чудесные умозаключения. – Так! Слушай сюда. Это все дарсова чушь!

– Тебе-то почем знать! – вдруг ожила девчонка, словно я задел дорогое для нее. Даже намечающиеся слёзы исчезли. – Сам даже не начал заниматься!

– Да, на твоих тренировках, – я постарался вложить в слова как можно больше яда, – меня не найти. Так тот же Тукто тоже не ходит на площадку. Ему ты тоже скажешь, что он не занимается?

– Ну, – задумалась собеседница, – занимается. Наверное. Он сильный! Он уже четверка! Понял! А ты даже на экзамене не вышел!

– Ты мало сейчас в воздухе висела? – ехидно уточнил я и продолжил таинственным шёпотом, словно страшилку ночью перед костром рассказываю: – Хорошо. Только для тебя и только один раз я открою свою страшную тайну!

– Какую? – Дира удивленно приоткрыла рот и тоже перешла на шёпот.

– К обрыву стань ближе и коснись его рукой, – скомандовал я, оглянулся по сторонам ещё раз и продолжил, опуская руку на песок: – Становись на мою ладонь и держись за обрыв.

Не сводя взгляда с ее круглых глаз, я медленно оторвал ее на своей ладони от песка и поднимал все выше и выше. До уровня пояса, плеча. Хотел было продолжить, но не решился. Этак я буду стоять точно под ней. А она одета в это платье до колена. Потом она может меня попытаться прибить за такое и будет права. Поэтому я легонько толкнул ладонь, подбрасывая её вверх ещё на половину роста. Дира тихонько взвизгнула, скользя руками по чёрному камню обрыва, а затем рухнула вниз, где я её поймал.

– Что это было? – подняла голову Дира, до этого молча сидевшая на песке, завесив глаза длинной чёрной чёлкой. – На какой ты звезде?

– Я? Да я слабосилок. Ты что! Я даже на экзамен не решился выйти. Ты о чём вообще? – я не удержался и позволил себе небольшую месть.

– Я была неправа, – тихо признала Дира, разительно отличаясь от самой себя, кричавшей несколько минут назад. – Твоя тайна действительно страшная.

– Страшная? – Я улыбнулся. Что она там напридумывала себе?

– Так меня может подкидывать только отец. Значит, у тебя тоже не меньше шестой звезды.

– Почему не меньше? – вскинул я брови.


– Мы как-то уговорили Рикто поиграть с нами. Он не мог нас так бросать. Ему это было заметно труднее. А ты как пушинку, с улыбкой, – привела свои доводы Дира и замолчала.

– Ясно, – я кивнул ее словам, стараясь не выдавать удивления столь умным рассуждениям. – Страшная-то почему?

– Я мелкая, но не дура, – снова зло сверкнула на меня синими глазами Дира. – Я слышу и вижу, что происходит в деревне. Тебя и так бьют, а если Виргл узнает, что ты такой сильный, то убьет тебя. Он тебя ненавидит.

– Да уж, – улыбаться мне расхотелось, всё она правильно понимает и ничего себе не придумала. – Если ты такая умная, что же ты кричала, что я слабосилок? Мне ведь нельзя быть другим.

– Прости, Леград, прости меня! – Дира бросилась ко мне и схватила за руку. – Я злилась, что ты даже не пытаешься бороться с ними, не стараешься вырваться отсюда! Из этих дарсовых песков!

– Хорошо, хорошо. Я понял тебя. – Я осторожно попытался освободиться от её хватки, не сделав ей больно. – Ты чего? Отпусти меня.

– Прости меня! – Глаза Диры снова начали блестеть, но вот меня она не отпустила, вцепившись словно клещ в джейра.

– Прощаю! Успокойся! – Мне только её слез не хватает. Уйти просто разговаривать и вернуться с зарёванной девчонкой? Тут уже ложью с разговором о корнях для супа не обойдёшься.

– Я поняла! Я поняла! Ты позвал меня научить правильно возвыситься! Научи дуру! Не могу я тут жить! – Дира всё не думала отпускать мою руку, и уже мой рукав начал трещать, грозя оторваться. На мне хоть и новая джутовая рубаха из толстых грубых нитей, но она старательно порвана во множестве мест, чтобы не давать повода Вирглу. И сейчас вообще расползется на клочки под таким напором.

Я уже не рад был, что связался с нею первой. Нужно было на Тукто потренироваться с объяснениями. Эти ее перепады настроения и захлестывающие эмоции просто сносят меня с намеченного плана разговора. Нет, я замечал, что девчонки сильно от нас отличаются. Но почему-то ориентировался на спокойную и рассудительную маму. А не на вот это! Мы здесь уже минут пятнадцать, наверное. Там Шиго на слюни изойдет из-за моей лени. О чем тут можно столько разговаривать? Нужно быстрее возвращаться.

Кое-как я все же привел Диру в более спокойное состояние, пообещав встретиться вечером и тогда дать ей советы. И взял с нее обещание, чтобы она к Вирглу больше ни ногой. Затем действительно умылся и, пустив вперед Диру, начал подниматься к огородам. Первое, что я увидел, когда моя голова поднялась над обрывом – это ждущего возле последней ступени Шиго. Но озвучить какое-нибудь оправдание долгой отлучке я не успел.

– Отброс, я стоял здесь и ждал, когда же ты начнешь работать. А тебя все нет и нет. Ты все отдыхаешь и отдыхаешь. Языком с девчонкой чешешь в свое удовольствие. Все уже закончили поливать и ушли, а твой участок ещё наполовину сух. Я даже не хочу слушать твое бормотание, – не пропустив меня дальше и, кривя губы в усмешке, начал красоваться перед остальными своей властью Шиго. А затем неожиданно пнул меня в грудь. Последнее, что я увидел, улетая вниз, был испуг в его глазах.

Резкая, пронзительная боль обожгла моё плечо, и я открыл глаза, внезапно поняв, что ещё недавно вокруг было темно, а сейчас меня слепит свет. Плечо успокаивалось, открывая мне ещё несколько очагов боли. Сильнее всего болела кружащаяся голова, затем пальцы на все той же левой руке. А еще рёбра, спина, задница, колени и прочее. Считай, почти всё тело, но гораздо меньше чем пальцы. Проморгавшись, я обнаружил над собой лицо Ракота. Тот склонился надо мной и внимательно рассматривал мою руку. С некоторой оторопью, не веря своим глазам, я увидел вывернутые в неправильную сторону пальцы. И тупо моргая, словно молодой джейр, которого Котил тянет на убой, пытался понять, что это такое могло с ними приключиться, когда Ракот начал хватать их своей стальной хваткой и дёргать.

Вот тут меня проняло ужасом и ещё большей болью, и я попытался вырваться. Но не смог! Я, равный по силе Ракоту, бился как беспомощный квыргал, прижатый им к земле, как вдруг все закончилось. Я осмотрел сначала свои пальцы, которые снова выглядели нормально и даже шевелились, а затем скосил глаза на плечо. Там ярко горела красным моя печать. «Это как?» – успел подумать я, а затем мне стало не до выяснения странностей, голова начала кружиться всё сильнее, а вокруг стали раздавались крики.

– Шиго, твареныш! Тебя сюда зачем поставили? – орал надо мной Ракот, не переставая ощупывать меня своими стальными пальцами. – Чтобы ты не только лентяев гонял, но и присматривал за этими мелкими идиотами. Ты за что взят в охотники? За силу? Тогда ты так новиком и останешься, на всю жизнь, как Ма! Головой нужно думать, смотреть за этими дарсовыми джейрами, у которых свои головы еще пустые! Они же на ровном месте найдут способ ногу сломать! Или шею!

– Да он сам его с лестницы скинул! – это, кажется, Дира вопит.

– Так, это кто?

– Это я! Старший, мы вместе снизу пришли. Шиго начал орать, что Леград долго поливает, и скинул его с лестницы, – ничуть не снижая громкости, продолжила Дира.

– Да, я тоже видел, старший! Он его пнул ногой. Леград и улетел, – раздался подтверждающий гомон голосов.

– Шиго, дарс тухлый! – зарычал Ракот. – Это как понимать? Тебе совсем моча в голову стукнула?

– Да не хотел я! – начал истерично оправдываться Шиго, частя словами. – Кто знал, что он такой хлипкий! Он всегда с этими вёдрами носится туда-сюда как заведённый! И вообще, дашь ему в бок, он скривится и дальше бежит. А тут я его слегка пнул, а он сразу улетел! И вообще, всё с ним нормально! Вон, живой он! Чё вы орете? Ракот, нормально всё!

– Ты как со старшим говоришь? – надо мной раздался звук хорошей затрещины.

– Да его аж подбросило от этого слегка, таким ударом и убить можно, – обступившие нас продолжили глубже макать Шиго в дерьмо. Да, он, хоть и меньше чем Скирто, тоже пользуется всеобщей любовью у всех, за кем надзирает на работах. – Да они вечно его пинают тут. Он и у Скирто раз с ведрами летел по лестнице. Да ну! Скажешь тоже. Тогда он всего пять ступенек задницей посчитал и встал. А тут? Да он взлетел, почти как птица. И катился чуть не до самого низа. А руку, ты видел руку? Да что рука? Я вообще думал – хана ему, убил его Шиго.

– Ты чего молчишь, Леград? – обратился ко мне Ракот.

А что я мог сказать? Я всё это время боролся со своей головой, которая упрямо говорила мне, что всё вокруг меня неумолимо вращается и пытается на меня упасть. Я даже вцепился пальцами в песок, будто держась за него, так было легче. И именно в этот момент силы мои закончились, и меня просто вырвало под ноги стоящим вокруг.

– Дарсова отрыжка! – мрачным тоном выругался Ракот. – Голову отшиб. Так, ты, ты и вы двое тащите его домой. Придурки! Да не за руки! Шкуру от бочаги тащите и на неё положите его. Осторожно! Не трясите сильно. Шиго, распределяй его долю по работникам, как закончишь – к вождю, сучёныш!





Глава 13




Вечер был полон криков и тревоги. Первой была напугана Лейла, в тот миг, когда меня принесли домой. И я не мог ее успокоить, потому что мне было все хуже и хуже. Меня не переставая мутило и кружило, язык заплетался, куда уж тут говорить с сестрой. Я не мог на ней даже взгляда сосредоточить. Все можно было бы исправить. Я не сомневался, что стоит мне снять с себя печать ограничения, как мое тело придет в норму, справившись со всеми ранами. Но сначала вокруг меня суетились те пацаны, что принесли меня домой, затем их выгнали примчавшиеся Дира с Ралио. Жена дяди Ди первым делом успокоила сестренку и передала ее дочке. Да и меня с опытом за пять минут устроила так, как не смогли мои сверстники, которых она сразу вытолкала за порог. Как то, буквально в пару ее движений и шкуры на лежанке перестали давить мои больные бока, и голова оказалась удобно устроена. Еще одна теплая рухлядь укрыла меня сверху, меня и впрямь потряхивало, словно в ознобе, несмотря на обычную дневную жару на улице. Все окна и дверь она занавесила наглухо, как перед бурей, будто знала, что с каждой минутой меня все больше мучает яркий свет.

К этому времени, обдумав ситуацию в краткие минуты, когда мне становилось легче, я решил, что это отличная возможность наказать Шиго. Даже Ракот был возмущен произошедшим, что уж говорить об остальных деревенских. Поэтому, как бы мне ни было плохо, но нужно терпеть и оставаться под печатью. Я крепкий, если уж сразу не разбился, то пару дней выдержу. Нужно как-то уговорить маму на время отложить принципы и пойти к Кардо с требованием наказать виновника.

Мама вернулась в наш дом не одна, а с Ракотом. Она откинула циновку со входа и впустила в дом еще яркий солнечный свет. Не ожидая подвоха, я не успел прикрыть глаза, и его лучи словно пробили мне их, вонзаясь прямо в голову. Я невольно застонал, а через секунду возле меня уже была мама.

– Что? Что у тебя болит? Небо! Что они с тобой сделали! – похоже, мой вид тоже испугал маму, как раньше сестру. Я и сам предполагал, что выгляжу так же, как себя чувствую.

– Свет, уберите свет, – простонал я, не в силах терпеть эти острые лучи, которые и сквозь закрытые веки продолжали мучить меня. И даже повернуться не получалось, уж слишком я был обложен шкурами. К моему ужасу, я даже слова произнес с трудом, язык не только по-прежнему заплетался, но и сами эти простые слова приходилось с трудом выискивать в памяти.

– Ралио, закрой циновку! – раздалась резкая команда мамы, которая ввинтилась мне в уши, словно оса, и голова принялась болеть еще больше.

– Подожди, дай я его посмотрю, – раздался голос Ракота, более тихий, а потому не причинивший такую боль.