Путь в террор

Дорога домой показалась графу Вадиму Дмитриевичу невыносимо долгой. Казалось, что лошади еле плетутся, кучер совершенно их не понукает, а колесные оси скрипят так, как будто не видели смазки со времен выхода из каретной мастерской. Но что хуже всего, ему мерещилось, будто каждый прохожий бездельник, всякий зевака, завидев блудовскую карету, тыкал в нее пальцем и говорил окружающим: «Смотрите, это едет первое посмешище на весь Петербург!»

Наконец, экипаж остановился возле дома, и чиновник для особых поручений, сделав каменное лицо, прошел мимо вытянувшегося перед ним швейцара и поднялся по лестнице к себе. Сестра, услышав шум, вышла из своей комнаты и встретила его на пороге гостиной.

– Ты сегодня рано, – немного удивленно спросила она, но, заметив выражение лица брата, всполошилась и озабоченно воскликнула: – Что с тобой, Вадим?

– Вы еще спрашиваете?! – взвился тот и, может быть, впервые в жизни посмотрел на Антонину Дмитриевну с такой неприязнью.

– Да скажи же ты, наконец, в чем дело?

– Дело в вашем протеже, которого вы, непонятно почему, полагаете моим сыном!

Выпалив это и дав, таким образом, выход своему раздражению, Вадим Дмитриевич неожиданно успокоился и смог присесть за стол, бросив на него цилиндр и перчатки. Сестра, которую совершенно не смутили ни его горячность, ни сказанные им слова, присела рядом. Помолчав несколько времени и убедившись, что брат успокоился, она положила руку ему на ладонь и мягко спросила:

– Так что же все-таки произошло?

– Ничего особенного, – буркнул тот, уже жалея, что дал волю чувствам.

– Настолько, что ты бросил прием, прибежал домой и наговорил мне бог знает каких глупостей?

– Прости, Тоня, но меня вывели из себя.

– Кто?

– Ну, ты, вероятно, слышала о графине Богарнэ?

– Морганатической супруге герцога Лейхтенбергского? Да, слышала, причем весьма мало хорошего!

– В действительности она еще хуже, – желчно усмехнулся Вадим.

– Так зачем ты бываешь в таких местах?

– Ну, милая моя, она теперь все-таки член императорской фамилии, а я по долгу службы вынужден бывать на приемах. Не думаешь же ты, что мы повстречались в бор… в неподобающем месте.

– Хм, я действительно не думала до сего вечера, что ты можешь бывать в таких «неподобающих местах», особенно начинающихся на…

– Не цепляйся к словам, сестрица! Я просто оговорился.

– Пусть так. И что же случилось, когда ты встретился с графиней?

– Она хлопнула меня по носу веером и громко сказала, что я, оказывается, в юности был шалунишкой!

– И это все?

– Если бы! Там был еще великий князь Алексей. Я рассказывал тебе, что он ведет себя со своей новой кузиной совсем не по-родственному? Как, впрочем, и она с ним. Так вот. Увидев меня, его императорское высочество громко фыркнул и громко повторил, к вящей радости собравшихся вокруг него бездельников: «Нам даже в графы и то не завлекательно»!

– Что это значит?

– Я сначала тоже не понял, но потом нашлись «добрые люди» и растолковали мне, в чем тут соль.

– И в чем же? Боже мой, Вадим, рассказывай уже, а то у меня такое чувство, что я тащу из тебя слова клещами!

– Ты знаешь, что такое клещи? – искренне удивился граф.

– О, дорогой мой, с тех пор как я занялась делами Кирилло-Мефодиевского братства, я многое узнала! Мне теперь прекрасно известно, что такое клещи, топор или молоток. Сколько стоит фунт гвоздей, кубическая сажень тесового леса, а также как надо договариваться с подрядчиками, чтобы тебя не обманули и сделали все качественно и в срок.

– Невероятно!

– Ничего особенного. Но ты не закончил.

– Ах да, прости. Так вот, этот развязный и невоспитанный молодой человек, к которому ты питаешь ничем не оправданную слабость, оказывается, еще и изобретатель! Ты, я вижу, не удивлена?

– Я слышала об этом.

– Но откуда?!

– Не важно. Просто я знаю, что он работает на фабрике Барановских. Они ведь тоже изобретатели, вот и привечают людей своего склада.

– Да, ты права, без них не обошлось. Так вот, они вместе с Барановским придумали какую-то новую пушку, или митральезу, или еще что-то в этом роде, и представили ее великому князю. Тот, уж не знаю, в шутку или всерьез, предложил этому, как его, Будищеву поступить во флот. Ты, верно, слышала, что туда требуются механики, и гальваники, и бог знает кто еще, так что берут даже из мужиков и кухаркиных детей.

– И что он ответил? – с интересом спросила графиня, начиная, кажется, что-то понимать.

– А вот то самое и ответил! – с сарказмом воскликнул Вадим Дмитриевич. – «Нам даже в графы и то не завлекательно»! Каково?! А ты мне еще говорила, будто он ничего не желает…


– А разве он сказал его императорскому высочеству что-то другое?

– Что, прости?

– Ну, разве он сказал, что жаждет признания?

– Ты что, его защищаешь?

– Ничуть. Это действительно не очень красивое заявление с его стороны, но попробуй поставить себя на его место.

– Я ушам своим не верю!

– Да послушай же. Мальчику не так просто пришлось в жизни. Я видела много незаконнорожденных и могу судить об этом. Ему наверняка пришлось с детства терпеть насмешки, много трудиться, чтобы добыть себе кусок хлеба насущного. Было бы странно, если бы его характер не испортился. Однако же он не стал злым или черствым. Вовсе нет, его сердце не чуждо благородству и самопожертвованию. Ты же слышал, что он, рискуя своей жизнью, спас на полигоне Барановского и барона Штиглица-младшего?

– Еще бы я не слышал, ты же мне все уши прожужжала, – пробурчал в сторону Вадим Дмитриевич.

– К тому же он сумел получить совсем недурное образование, – продолжала ковать железо, пока оно горячо, Антонина Дмитриевна. – И к тому же у него светлая голова. Если бы ты в свое время позаботился о нем, он мог бы занять завидное положение в обществе и сейчас радовал тебя, а не фраппировал.

– Господи! – взмолился граф. – Ну что же мне сделать, чтобы ты поверила, наконец, что я не имею отношения к его рождению!

– Но ты ведь гостил у дяди Николая? – не собиралась сдаваться сестра.

– Да, гостил. Но это было бог знает сколько лет назад!

– Двадцать три с половиной, – с невинным видом подсказала графиня.

– И что с того?!

– А сколько, по-твоему, лет Дмитрию?

– Нет, это решительно невыносимо! Послушай, я тебе чем хочешь клянусь, я, будучи в Будищево, не имел никаких отношений ни с дамами, ни с дворовыми девками, и ни с кем вообще… хм…

– Что же ты замолчал?

– Черт возьми… я был уверен, что это сон…

– Такой сон, от которых у мальчиков пачкаются рубахи?

– Фу, Антонина, откуда тебе известны такие гадкие подробности?!

– Помимо всего прочего, в братстве есть и приют. И не смотри на меня так. Мое служение заключается не только в молитвах и устройстве благотворительных вечеров. Мне пришлось узнать много такого, после чего трудно верится в человеческую добродетель.

Тем временем совсем сбитый с толку Вадим Дмитриевич напряженно размышлял о мелькнувшей у него догадке. Человеческая память – престранная вещь. Несчастного чиновника так долго пытались убедить, что у него есть внебрачный сын, что, похоже, он и сам в это поверил. Тем паче, что в юности он действительно гостил, хоть и недолго, у своего дальнего родственника, славящегося своей эксцентричностью. И не все подробности из тех далеких времен ему хотелось вспоминать.

– Но если все было именно так, отчего дядя Николай не сообщил мне?

– Разве теперь узнаешь? Ты же помнишь, какой он был странный. Да и ты как раз собирался жениться, помнишь?

– Да, хороший был бы сюрприз…



Коловорот, медленно вращаясь, миллиметр за миллиметром прогрызал дерево дверной коробки, и скоро в ней появилось отверстие. Ящик с звонком и элементами Лекланже уже был закреплен на полке внутри. Оставалось только прикрепить кнопку снаружи и прокинуть провода. Легким ударом молоточка Дмитрий вогнал маленькие гвоздики в плотную древесину и отошел на шаг назад, чтобы полюбоваться делом своих рук. На его взгляд, все получилось идеально. Разумеется, будь у него такие инструменты, какие были в далеком будущем, он сделал бы все гораздо быстрее, но вот качественнее ли? Пожалуй, что нет. Хотя перфоратор, дрель и шуроповерт не помешали бы. Как и паяльник. Правда, втыкать их пока некуда, но дайте, как говорится, срок.

– Дмитрий Николаевич, у меня все, – почтительно доложил Семка, только что закончивший прикручивать провода.

– Ща проверим, – хмыкнул Будищев и нажал пальцем на кнопку.

Раздавшийся звон подтвердил, что все сделано правильно и работа на сегодня завершена. Все стояло на своих местах, нигде ничего не топорщилось, а деревянную стружку Семен уже сметал специальной щеточкой.

– Ну что тут у вас? – подозрительно спросил клиент – невысокий лысоватый мужчина, по виду – средней руки коммерсант.

– Пожалуйте принять работу. Так сказать, получите и распишитесь.

– Расписаться?

– Конечно! Мы фирма серьезная и веники не вяжем. Вот тут, пожалуйста.

– А…

– Нажимайте.

Короткий, заросший рыжеватыми волосами палец с размаху ткнулся в кнопку, вызвав трезвон. На лице клиента появилась улыбка. Еще бы, такой игрушки в его доме пока что не было ни у кого!

– Получите, – протянул он деньги Будищеву, не забыв прибавить на чай.