Сердце умирает медленно

У меня еще не было сил повернуться и честно посмотреть ему в глаза.

– Ладно…

– Чисто по-дружески, – спохватился он, опять прочитав мои мысли. – У меня из знакомых здесь только деловые партнеры и старые университетские друзья, а последние месяцы выдались тяжелыми, и я почти не выходил из дома.

– Почему? – перебила его, уловив печаль, притаившуюся в голосе.

– Моя жизнь… она… – Дэниел усмехнулся, но как-то очень горько, – я думал, что мне незачем больше жить.

Его ответ заставил меня вздрогнуть. Я обернулась и заметила, как нервно дернулся уголок его рта. Губы мужчины были сжаты, глаза направлены на дорогу.

– Ты… потерял кого-то?

Он отрицательно покачал головой, точно отгоняя от себя плохие мысли.

– Мне трудно сейчас об этом говорить.

– Тогда не будем, – поникла я.

– Спасибо, – он медленно втянул носом воздух и перевел взгляд на меня. – Сейчас мне уже легче, – вымученно улыбнулся, но улыбка сразу угасла, – появилась надежда, но… – он зажмурился, как от боли, – мне по-прежнему не хватает слов, чтобы описать свои страдания.

Велосипед мотнуло в сторону. От переживаний Дэниел чуть не потерял равновесие, но быстро взял себя в руки, посмотрев на дорогу. Его лицо было напряжено, губы дрожали, в глазах блеснула влага.

– Дэниел? – тихо позвала я.

– А?.. – короткий взгляд на меня и опять на дорогу.

– Спасибо, что взялся нянчиться со мной, ты не был обязан.

– Что? – он в шутку толкнул меня плечом. – Нянчиться с тобой? – Посмеялся, и, кажется, вполне искренне. – Скорее совсем наоборот.

– О! – я заметила птиц возле самой кромки воды. – Давай посидим у озера? – Огляделась и наткнулась глазами на прилавок с едой. – Ты обедал сегодня?

– Еще нет, – сонно проговорил Дэниел, выныривая из своих переживаний.

– Тогда предлагаю взять чего-нибудь и устроиться возле озера, – указала в сторону скучившихся на берегу птиц.

– Идет.





-19-




Тонкий аромат аниса. Легкий, пряный, освежающий. С кислинкой.

Она пахла неправильно, что меня чрезвычайно расстраивало.

Тяжелая дверь открылась бесшумно, но песок под ногами хрустнул, оповещая о моем приходе. Хрупкое тельце дернулось. Глаза беспомощно распахнулись, вглядываясь в полутьме в мой силуэт.

– Тише, тише… – прошептал, входя в прохладное помещение, насквозь пропитанное ее рыданиями и всхлипами. – Я здесь.

Она заметалась, как муха в паутине, но сцепленные вокруг железного шеста руки не позволили ей увернуться от меня.

– Кто вы?! – раздался истошный крик, стоило мне только приблизиться.

Вскочила, тщетно пытаясь отстраниться хотя бы на длину вытянутых рук.

– Не надо. Не делай вид, что не узнаешь меня, – произнес, поставив на пол ведро с водой. – И не говори так, Сара. Ты предала нашу любовь и делаешь это снова – своими же словами.

– Сара? – бледное личико испуганно вытянулось. – Кто такая Сара? Вы ошиблись, я не Сара! Я не та, кто вам нужна!

Ее возгласы гулко отдавались в ушах, позволяя холоду внутри меня разрастаться. Глупая, наивная Сара. Моя любимая девочка.

– Не переживай, я знаю, как это исправить. Все наладится, обязательно наладится.

– Что? О чем вы? – она сделала шаг в сторону, морщась. – Что вам от меня нужно? Не приближайтесь ко мне! Меня уже ищут!

Брезгливость в ее взгляде била наотмашь.


– Мне надоело исправлять твои ошибки, Сара, – рывком схватил ее за кофту и потянул к себе. – Мое терпение на исходе. Я не смогу прощать тебя вечно, понимаешь?!

Мой голос эхом врезался в стены.

– Нет! – всхлипывая, дернулась она, падая мне в ноги.

Сделала несколько инстинктивных движений в попытке отползти, но лишь стукнулась локтями о бетонированный пол, завалилась на бок и завыла.

– Мне больно так же, как и тебе, Сара, – задыхаясь, присел рядом с ней.

– Я – не Сара. Пожалуйста… – она опять отползала, как гусеница, неуклюже подволакивая зад и ноги, опираясь на плечо. – Помогите, кто-нибудь!

– Не бойся, – остановил ее мельтешение по кругу, с силой надавив коленом на бедро.

Ее голос зазвенел в нечеловеческом вое.

– Не убивайте, не надо, прошу… – прохрипела, едва ослабил давление.

– Что ты, милая… – ее боль разрывала меня на куски. – Ты самое дорогое, что у меня есть. Самое ценное. Я не смогу без тебя, никак не смогу…

Рухнул на колени, склонился над ней и дотронулся до затылка. Она дрожала, спрятав лицо. Сжалась в комок, бедная, думая, что я способен причинить ей вред. Моя маленькая глупая девочка.

– Ну что ты… Что ты… – прикоснулся к спутанным волосам, влажным от пота и прилипшим к шее. Погладил их.

Даже через грубую мешковину, пропитанную пылью, я ощущал запах ее волос. Чужой, неправильный. Дурные мысли молоточками стучались в голову: «Она обманула. Была с другим. Ты видел. Он прикасался к ней». Пришлось сжать челюсти до скрипа и хруста зубов, чтобы они оставили меня в покое.

– Я все исправлю… – пообещал ей.

Слезы, накатывая душной волной, сбивали дыхание и туманили взгляд. Хотелось утешить ее. Так, как всегда удавалось только мне, когда она беззащитным птенцом падала на плечо и долго-долго рассказывала о том, что случилось. А я слушал, взрываясь от боли внутри себя на миллиарды крошечных искорок. С меня будто кожу заживо сдирали ее слова, они обжигали больнее кислоты, ранили в самое сердце.

Но я слушал. Всегда. Мы делили ее боль на двоих. Наши слезы смешивались, объятия становились теснее и теснее. И только я мог понять ее в целом мире. Мне она могла открыться. И так было, пока она, наконец, не осознала, что ее место в этой жизни – рядом со мной, и только мне суждено понять ее, как никому другому, стать ее истинной половинкой.

Мы предназначены друг другу. Мы пара. Бог создал нас такими, и никому из смертных нас не разлучить. Я не могу потерять ее снова, и никогда этого не допущу. Я обещал ей. И сколько бы раз она ни оступилась, я найду способ исправить ее ошибки. Любой способ, клянусь. Потому что нет мне жизни без моей Сары.

– Отвали, урод! – зазвенело в ушах прежде, чем удар обрушился на мою голову.

Резкая боль. Кажется, что я почти потерял сознание. В глазах потемнело. Понял, что она заехала мне локтем по голове и попыталась встать, но тяжесть моего тела помешала ей.

– Сара… – приподнялся, надавив ей коленом на живот.

Она закряхтела. Ее локоть несколько раз ткнулся мне в грудь.

Заныла от боли.

– Зачем ты так, детка? – прошептал, чувствуя металлический привкус во рту. Похоже, что из моего носа кровь струйкой стекала к губам. – Ты ведь прекрасно понимаешь: все, что я делаю в жизни, – ради тебя.

Рыча и скуля, она продолжала упираться в бесполезной попытке вырваться из захвата.

– Милая моя. Хорошая… – ее рваное дыхание причиняло неимоверные страдания.

Но лишь через боль приходит очищение. Только так. У меня не было выбора, если мы по-прежнему хотели быть вдвоем. Я убрал ногу и уставился в ее полные ужаса большие глаза.

– Ты слышишь? Так бьется твое сердце. Теперь ты снова со мной. И все изменится.

– Пожалуйста, отпусти, – захныкала она, кривя губами, как в детстве.

Меня захлестнуло волной нежности. Как же она была прекрасна всякий раз, когда рыдала, – моя Сара. Чище слез ее раскаяния нет ничего на свете. И мне всегда хотелось быть ее рыцарем, который все исправит, – быть тем, кто ее спасет.

– Какая ты красивая, – сказал, собирая ее волосы в пучок.

Повязал на них красную резинку и отпустил. Хвостик мягким веером упал на нежную шейку. Провел ладонью по ее голове, дотронулся большим пальцем до щеки. Отрадно видеть слезы сожаления, ручейками сбегавшие с уголков глаз. Соленая влага смешивалась с пылью и оставляла серые разводы на ее лице.

– Пора, моя милая.

– Нет, – сжалась она, точно после удара.

– Я помогу тебе все забыть. Нам обоим.

Одним резким движением разорвал на ней кофту. Она вскрикнула и принялась метаться, но было уже поздно. Прихватил край топа и с силой дернул вниз. Треск ткани на секунду заглушил визг и жалобные всхлипы.

– Не бойся, – прошептал, разглядывая белую спину, на которой, стоило только приглядеться, начинали сверкать отпечатки чужих рук. – Скоро полегчает. Обещаю тебе.

– Нет, нет, нет! – зашлась в бессильном крике она.