Ждите неожиданного

– Кто тут?! Что происходит?!

Владимир Иванович, голый по пояс, в одних только полотняных штанах, схватил Ташу за плечи и посадил, а Наталья, завернутая в какую-то тряпку, перевернула Ксению.

– Володя, ей плохо! Смотри!

Владимир Иванович ещё секунду смотрел Таше в глаза:

– Жива?

Та молча кивнула.

Он оттянул Ксении веки и посмотрел по очереди в один и в другой глаз, потом подхватил её на руки – голова и ноги свесились и болтались, – кое-как протиснулся в дверь, и по палубе затопали его босые ноги.

– Он вошёл, – сказала Таша и вытерла тыльной стороной ладони рот. – И ударил меня.

– Кто? Кто, Ташенька?

– Я не знаю. Было темно, а на нём… капюшон или какая-то шапка… или маска… Я не поняла.

Наталья стояла перед ней на коленях, обнимала её и прижимала к себе.

– Девочка моя, – приговаривала она. – Бедная девочка.

– Я на носу стояла, – продолжала Таша. – Замёрзла. А окно открыто, и Ксении плохо было. Я заглянула. А она не отвечает. Я в окно влезла, а её рвёт, и пена изо рта. Потом он зашёл и меня ударил. Он хотел что-то с ней сделать. Он на неё ногу поставил, потом сел, придавил её…

– Тише, тише…

В каюту, где они, обнявшись, стояли на коленях, ворвался Степан Петрович и спросил, совершенно как Владимир Иванович:

– Жива?

Таша кивнула.

Он тоже бухнулся на колени, отстранил Наталью и стал ощупывать Ташу. Плечо болело, и висок наливался тяжестью, и руки плохо слушались.

– Ничего, ничего, – говорила Таша. – Ничего, всё со мной в порядке. Не бойся.

И, опираясь на его руку, поднялась.

– Нападавшего она не видела, – сказала Наталья Павловна. – Темно, и он был в маске, что ли.

– Придержите её, Наталья Павловна.

Степан отпустил Ташу и опять опустился на колени. Наталья обняла её за плечи. У неё была тёплая и лёгкая рука.

– Он хотел что-то сделать с Ксенией, – повторила Таша. – У него в руке было что-то… какой-то предмет! Точно был, я вспомнила!

– Мы с Володей услышали крик, потом удары, возню какую-то, – говорила Наталья. – И прибежали. Господи, какое счастье, что мы в каюте были!..

Степан ползал по полу, вроде что-то искал.

– А Ксения? – спросила у него Таша. – Умрёт?

– Я не знаю.

Наталья Павловна крепче обняла её, прижала к себе и стала качать из стороны в сторону. На пороге появилась Розалия Карловна, молча посмотрела, фыркнула и куда-то скрылась.

Через некоторое время она явилась вновь. В пальцах, унизанных перстнями, старуха держала бутылку и кружку, через руку был переброшен тёплый халат.

В халат она завернула Наталью Павловну, как ребёнка, а из бутылки налила в кружку тёмную жидкость. В воздухе запахло больницей.

– Залпом, – велела она Таше. – Это поможет. Это отличное успокоительное средство. Мне делают в одной аптеке по специальному заказу.

Таша выпила «отличное успокоительное средство», сморщилась и задышала ртом.

– Вот! – Степан вылез из-под кровати. – Нашёл!..

В руке у него был небольшой чем-то наполненный шприц. Он держал его как-то странно, за иголку.

– Прекрасно, – констатировала Розалия. – Ташенька, девочка, подай мне кружечку, я себе тоже налью.

Зазвучали громкие, странные по ночному времени голоса, и на пороге появился Владимир Иванович, а за ним какие-то люди и капитан с сердитым лицом. Таша встрепенулась и кинулась ему навстречу.


– Она не умрёт?

– Будем надеяться, что нет, – сказал Владимир Иванович хмуро. – Сильное отравление, если сразу не умерла, скорее всего, выживет. Тихо, тихо, не кричи! Степан, что там у тебя?

– Погляди.

Владимир Иванович посмотрел, сдёрнул со стола какой-то пакет, и Степан осторожно сунул в него шприц.

– А врач? Нужен врач! Ей же очень плохо было, я видела!

– Разбудили мы врача, – сказал капитан, морщась. – На борту есть доктор, из пассажиров. Ты не переживай, девочка, обойдётся. Промывание желудка ей делают, воду дают. Что за бардак у меня на борту! – вдруг в сердцах добавил он. – И когда это кончится?!

– Да считай, кончилось уже, – сказал Владимир Иванович совершенно серьёзно. – Таша, тебе руку нужно йодом помазать.

Она посмотрела на свою руку. Ссадина и ссадина, ничего особенного.

– Чем это пахнет?

– Эфирной валерианой, – тут же отозвалась Розалия Карловна. – У меня с собой прекрасное успокоительное. Желаете?

Владимир Иванович не пожелал.

– Пристать где сможешь? – спросил он у капитана, словно речь шла о чём-то очень простом и обыкновенном.

– Семёново самое близкое. Там можно.

– Я пойду, – сказал Владимир Иванович. – Вызову машину. В Нижний смотаюсь.

Он говорил так, словно речь идёт об автомобильной экскурсии.

– А вам всем, – он обвёл присутствующих взглядом и улыбнулся, – советую разбиться на группы. Розалия Карловна, вы с кем ночевать хотите?

– Вот со Степаном Петровичем, – не моргнув глазом ответила старуха. – Мы будем пить коньяк и вспоминать минувшие дни и битвы, где вместе рубились они!..

Тут Владимир Иванович сделал неожиданное. Он подошёл к старухе, поцеловал ей руку и пожал её.

– Володь, – спросила Наталья, – можно мне с тобой поехать? Я не стану тебе мешать, ты знаешь.

Он посмотрел на неё.

– Ночь, темнотища, – перечислил он, словно предупреждая. – Путь неблизкий. Да и там у меня дела… специфические. Начальника полиции будить, обстановку ему разъяснять. Так что… кайфа никакого.

– Володь, можно мне с тобой? – повторила она.

– Одевайся, – кивнул он. Наталья выскочила из каюты, и он крикнул ей вслед: – Так, чтоб удобно было! Чтоб до утра продержаться!

– Видимо, Лену придётся будить, – сказала Розалия. – Хотя я в стражниках не нуждаюсь, я сама готова защитить кого угодно от чего угодно! А Степан Петрович, как я погляжу, не станет нынче ночью обсуждать со мной минувшие дни.

– Стёп, забирай Ташу. Лену я сейчас позову. Всё, товарищи! На сегодня происшествия все закончились!

– Тьфу-тьфу-тьфу. – Розалия постучала по деревянной обшивке стен. – А вообще? Вообще они скоро закончатся? Чтоб мы смогли просто немного понаслаждаться жизнью на этом прекрасном теплоходе?

– Скоро, – сказал Владимир Иванович. – Я вам обещаю.



Но не все происшествия закончились!..

Почему-то Степан привёл Ташу в собственную каюту, а не остался с ней в «резервной», где было гораздо больше места и где – в конце концов! – были две шикарные кровати в двух разных комнатах, а не одна узкая коечка.

Таша вошла и покосилась на коечку.

Он разыскал в тумбочке йод и начал мазать ей руку, а она стала отдёргивать её и шипеть.

Степан подул на царапину.

– Так не больно, – сказала Таша, – не щиплет.

…За что-то она была на него обижена, почему-то ей казалось, что он неправильно себя повёл, но ничего не вспоминалось. Она ещё немного подумала и вспомнила только тельное из раков – оно было как-то связано с её обидой.

– Ты такая молодец, – сказал Степан и улыбнулся. – Ты просто редкая девчонка! В воду за утопленниками сигаешь, с бандитами сражаешься! Удивительное дело!

Он осторожно обнял её и прижался лбом к её лбу.

– Меня ещё чуть родственники не уволокли, – сообщила она и улыбнулась. И запустила руку ему в волосы. Он притих. – В Москву на какое-то судебное заседание. Всё им мало, понимаешь? Чего-то ещё не хватает!