Ждите неожиданного

Степан поцеловал её, вышел было, но вернулся и ещё раз поцеловал.

– Я здесь, никуда не денусь. Не торопыжничай. Ничего сверхъестественного не начнётся.

…Какое прекрасное слово – не торопыжничай!.. Это дедово слово, больше Таша ни от кого его не слышала.

Она старалась тянуть время – «не торопыжничать», – но всё равно собралась очень быстро. Таша заставила себя перебрать немногочисленные наряды, чтобы решить, в чём именно она сегодня будет особенно прекрасна, ничего не решила и надела джинсы и белую футболку.

…Почему Наталья Павловна в такой одежде выглядит по-королевски, а она, Таша, совершенно обыкновенно, даже затрапезно? Вот загадка.

В салоне верхней палубы, куда она первым делом заглянула, официанты накрывали завтрак. Один стол, за которым обычно сидели Степан и Владимир Иванович, был без скатерти, на нём разложены какие-то бумаги, и сидели все трое – оба мужчины и Наталья.

Владимир Иванович был свеж и бодр, словно не было никакой бессонной ночи, а Наталья немного бледна, бледность молодила её, делала совершенно новой, не такой, какой она была все эти дни.

…Или Таше так придумалось?..

Когда она появилась в дверях, они все на неё оглянулись, а Степан подошёл, взял за руку и так, за руку, подвёл к столу.

– …Пришлось среди ночи людей поднимать, но ничего, подняли, – продолжал Владимир Иванович. – Им от этого радости не особенно много, им до наших дел как до лампады!..

– Устали? – тихонько спросила Таша у Натальи. Та покачала головой.

– Такая работа у них, – тоже тихо сказала она, – одно слово – собачья. У всех этих полицейских, милицейских, экспертов!.. А муж мой – просто водитель кокандской конницы. Все его слушаются, даже удивительно. Он же в отставке давно.

Таша где стояла, там и села – в прямом смысле слова. Она плюхнулась куда попало, и оказалось, что попала на колено Степану Петровичу. И тут же вскочила.

– Кто… ваш муж? Где… муж?

Наталья глазами показала на Владимира Ивановича. Тот не слушал их, но почувствовал Ташин взгляд и бегло улыбнулся. У Таши приоткрылся рот.

– Это всё потом, – говорил он Степану. – Технические детали. А у тебя что?

Степан Петрович раскладывал по столу бумаги в определённом, только ему понятном порядке.

– Это прислал Лев Хейфец. Я вчера ездил на работу, всё распечатал.

– Та-ак. И что это такое?

– Это список санаториев и домов отдыха, а также пансионатов, здравниц, лечебниц, туристических баз, отелей, гостиниц и всего прочего, которые за последний год посетила наша Розалия Карловна.

Владимир Иванович вытаращил глаза, как давеча Таша.

– Широко живут.

– Ты ещё даже не знаешь, насколько! – весело сказал Степан. – Я так понимаю, старушка изо всех сил развлекает себя, а сыночек ей в этом всячески помогает.

– Хорошо бы он меня усыновил, – буркнул Владимир Иванович. – Я бы тоже посещал отели, пансионаты и здравницы.

– А это списки людей, с которыми Розалия, возможно, контактировала. Я не знаю, как они составлялись, может, просто наобум взяты из базы данных этих мест отдыха. Может, он своим администраторам задание дал, они и вписали всех, кого надо и кого не надо.

– Скорее всего, так и есть, – согласился Владимир Иванович.

– Это только обслуживающий персонал: горничные, официанты, массажисты, бармены. Ну и развлекающая часть: певцы, певицы, пианисты, балалаечники и так далее.

– Ну, дальше, дальше, не тяни, всё ясно!

– Это Ташина мысль, – сказал Степан с удовольствием. – Кто мог знать, что Розалия везде таскает с собой ларец с сокровищами? Тот, кто его видел. Или тот, кто видел Розалию на отдыхе – каждый день в новой тиаре из бриллиантов. Или в шапке Мономаха.

Владимир Иванович немного подумал:

– Согласен.

– А теперь смотри.

Степан стал водить пальцем по листам – по одному провёл, по другому, по третьему. Владимир Иванович следил за его пальцем.

– Ну? Ты видишь?

– Вижу, вижу!.. Не слепой.

– Что там? – спросила изнемогающая от любопытства Таша. – Кто там? А? Наталья Павловна?

Наталья, казалось, была безучастна. Она смотрела не в бумаги, а всё больше на Владимира Ивановича, как будто оторваться не могла.


– Значит, во всех этих местах он работал.

– Ребят, ну кто?! Почему вы не говорите?!

– Владислав, – ответил Степан Петрович. – Ваш крестничек, мамуля!

Вот этого Таша не ожидала. Владислав? Носки и сандалии? Ландышевый одеколон?

– Ландыш! – вскричала она, вдруг вспомнив. – Точно! Розалия как-то сказала, что у неё мигрень от запаха ландыша, и уже несколько месяцев. Она не запомнила человека, но запомнила одеколон!..

– Но это только начало, – тоном Шахерезады продолжал Степан Петрович. – Вот здесь написано, что Владислав работает в пансионате «Лесные дали» дневным ведущим, что бы это ни значило. А вот здесь: дом отдыха «Звенигородская ривьера», и там он числился в бассейне инструктором по плаванию.

Таша сунулась, почти оттолкнув Степана, и посмотрела. Точно! Инструктор по плаванию!

– Почему же он тогда… тонул? – спросила она, и никто ей не ответил.

– Ты ментов с собой привёз, Владимир Иванович?

– На пристани менты.

– Подождите! Подождите, подождите, – заспешила Таша. – Значит, Владислав украл у Розалии драгоценности? Или нет?

– Он отвлекал внимание, – пояснил Владимир Иванович. – Ловко придумано! Он прыгает за борт. Это обязательно кто-нибудь видит. Так всегда бывает. Ну, если никто не увидел, тогда сообщник поднимает тревогу. Человек за бортом, паника, стоп мотор! Все до единого, и экипаж, и пассажиры, заняты спасением утопающего. Все смотрят в одну точку, и все на палубе. Ни в каютах, ни в общих помещениях никого нет. Сообщник спокойно заходит куда ему нужно и берёт то, что нужно.

– Какой сообщник?! Кто сообщник?!

В это время в салон вплыла Розалия. За ней тащилась зевающая Лена и бодро бежал Герцог Первый.

– Сообщник? – переспросила Розалия. – Дело дошло до сообщников?.. Лена, мы чуть не пропустили самое интересное!..

Она прошествовала к своему столу и основательно уселась. За ними влетел Богдан.

– Здрасти, – выпалил он, ни на кого не глядя. – Лена, мне нужно с вами поговорить.

– Ой, не стоит, – простонала Лена. – Я не могу, я полночи человека откачивала.

– Какого человека? Впрочем, какая разница!.. Мы должны поговорить, и всё!..

Снаружи послышался какой-то шум, это был странный, не утренний и неприятный шум. Закричали люди, затопали ноги, Владимир Иванович вдруг бросился бежать, а за ним Степан.

Таша не сразу сообразила, но как только сообразила, тоже ринулась.

Один за другим они скатились по лестнице, выскочили на вторую палубу и завертели головами. По небольшой бетонной пристани метался человек, похоже, только что выбежавший с теплохода. Он был в джинсах и толстовке, на голове капюшон. В мелкой воде у самых сходней болтался матрос – должно быть, человек в толстовке толкнул и сбросил его. Двери полицейского «газика» были распахнуты, из него поспешно выбирались люди, похоже, решительно не готовые к погоне. Ещё одна машина, легковая с синей мигалкой на крыше, двинулась и поехала и тут же остановилась. Человек прыгнул в сторону и полез вверх по откосу, осыпая кучи песка.

– Мать честная, – сказал Владимир Иванович с изумлением. – Того и гляди уйдёт! Тогда лови его по всему Советскому Союзу!

Одним движением – р-р-раз, и готово! – он перемахнул через теплоходный борт, приземлился на бетон и рванул за человеком в капюшоне. Остальные преследователи оказались сзади.

– Стой! – на бегу закричал Владимир Иванович. – Стой, стрелять буду!

Человек не остановился и не оглянулся. Он проворно, как куница, лез вверх по обрыву. Владимир Иванович почему-то за ним не полез. Он стал забирать правее и, казалось, бежал совсем в другую сторону.

– Ой, боже мой, – тихо выговорила рядом Наталья Павловна. Таша смотрела во все глаза, прижав ко рту кулаки.

Люди в форме, цепляясь за кусты, тоже лезли вверх, но человек в капюшоне уже почти скрылся за деревьями. Владимир Иванович был ближе, но в стороне, он вдруг совершил какой-то немыслимый цирковой кульбит. На ходу подпрыгнул, как гимнаст, зацепился за ветку дерева, с силой оттолкнулся, ветка спружинила, и его перекинуло через овражек!.. Ещё секунда, и он схватил бегущего, повалил и выкрутил ему руки.

Тут подоспели остальные, и на откосе началась возня, поднялась пыль. Впрочем, всё это продолжалось недолго. Через секунду беглеца с заломленными назад руками уже вели вниз к машинам.

Капюшон упал с головы, и Таша увидела бледную, заостренную от ненависти физиономию Саши Дуайта – Александра Дулина, от слова «дуля».

Саша вырывался и брыкался, словно не мог поверить, что это уже всё, конец истории, дальше начнётся совсем другая песня!.. Он кричал нечто нечленораздельное, понятно было только «Сволочи, ублюдки, не знаете, с кем связались!», и его быстро затолкали в машину.

Владимир Иванович неторопливо спустился с обрыва, присел на корточки у воды и умылся из Волги.

Со всех палуб на происходящее глазел народ. Целый теплоход народу!..

– А второй? – буднично спросил у Владимира Ивановича полицейский с погонами майора.

– На борту второй, – и Бобров показал подбородком. Поднялся, крепко вытер лицо футболкой, подмигнул Наталье и сказал, словно продолжая давний разговор: – Да ладно тебе, дело привычное.

Майор побежал по сходням, а Владислав, оказавшийся среди глазеющих, только пятился и повторял:

– Меня не надо!.. Не надо меня!.. Я сам, сам пойду!..

– Давай его в верхний салон для начала, майор, – распорядился поднявшийся на палубу всесильный Владимир Иванович. – Я вас надолго не задержу. Пару вопросов задам не для протокола, упакуете и поедете с богом.