Стихотворения. Поэмы. Пьесы

  
Антирелигиозные стихотворения
   
КОМУ И НА КОЙ ЛЯД ЦЕЛОВАЛЬНЫЙ ОБРЯД
 
 
 
Верующий крестьянин или неверующий, надо или не надо,
 
но всегда норовит выполнять обряды.
 
В церковь упираются или в красный угол,
 
крестятся, пялят глаза, —
 
а потом норовят облизать друг друга,
 
или лапу поповскую, или образа.
 
Шел через деревню прыщастый калека.
 
Калеке б этому — нужен лекарь.
 
А калека фыркает: Поможет бог.
 
Остановился у образа — и в образ чмок.
 
Присосался к иконе долго и сильно.
 
И пока выпячивал губищи грязные,
 
с губищ на образ вползла бациллина —
 
заразная,
 
посидела малость
 
и заразмножалась.
 
А через минуту, гуляя ради первопрестольного праздника,
 
Вавила Грязнушкин, стоеросовый дядя,
 
остановился и закрестился у иконы грязненькой.
 
Покончив с аллилуями,
 
будто вошь, в икону Вавила вцепился поцелуями,
 
да так сильно, что за фалды не оторвешь.
 
Минут пять бациллы
 
переползали с иконы на губу Вавилы.
 
Помолился и понес бациллы Грязнушкин.
 
Радостный идет, аж сияют веснушки!
 
Идет. Из-за хаты перед Вавилою
 
встала Маша — Вавилина милая.
 
Ради праздника, не на шутку
 
впился Вавила губами в Машутку.
 
Должно быть, с дюжину, бацилла за бациллой,
 
переползали в уста милой.
 
Вавила сияет, аж глазу больно,
 
вскорости свадьбу рисует разум.
 
Навстречу — кум. «Облобызаемся по случаю престольного!»
 
Облобызались, и куму передал заразу.
 
Пришел домой, семью скликал
 
и всех перелобызал — от мала до велика;
 
до того разлобызался в этом году,
 
что даже пса Полкана лобызнул на ходу.
 
В общей сложности, ни много ни мало —
 
слушайте, на слово веря, —
 
человек полтораста налобызал он
 
и одного зверя.
 
А те заразу в свою очередь
 
передали — кто — мамаше, кто — сыну, кто — дочери.
 
Через день ночью проснулся Вавила,
 
будто губу ему колесом придавило.
 
Глянул в зеркало. Крестная сила!
 
От уха до уха губу перекосило.
 
А уже и мамаша зеркало ищет.
 
«Что это, — говорит, — как гора, губища?»
 
Один за другим выползает родич.
 
У родичей губы галоши вроде.
 
Вид у родичей —
 
не родичи, а уродичи.
 
Полкан — и тот рыча
 
перекатывается и рвет губу сплеча.
 
Лизнул кота. Болезнь ту
 
передал коту.
 
Мяукает кот, пищит и носится.
 
Из-за губы не видно переносицы.
 
К утру взвыло всё село —
 
полсела в могилы свело.
 
Лишь пес да кот выжили еле.
 
И то — окривели.
 
Осталось от деревни только человек двадцать —
 
не верили, не прикладывались и не желали лобызаться.
 
Через год объяснил доктор один им,
 
что село переболело нарывом лошадиным.
 
Крестьяне, коль вывод не сделаете сами —
 
вот он: у образов не стойте разинями,
 
губой не елозьте грязными образами,
 
не христосуйтесь — и не будете кобылогубыми образинами.
 
 
  
КРЕСТИТЬ — ЭТО ТОЛЬКО ПОПАМ РУБЛИ СКРЕСТИ
  
 
 
Крестьяне, бросьте всякие обряды!
 
Обрядам только попы рады.
 
Посудите вот:
 
родился человек или помер —
 
попу доход,
 
а крестьянину ничего — неприятности кроме.
 
Жил да был мужик Василий,
 
богатый, но мозгами не в силе.
 
Родилась у него дочка —
 
маленькая, как точка.
 
Не дочь, а хвороба,
 
смотри в оба.
 
Надо бы ее немедленно к врачу,
 
да Василий говорит: "Доктора — чушь!
 
Впрягу Пегова и к попу лечу.
 
Поздоровеет моментально — только окрещу".
 
Пудами стол уставили в снедь,
 
к самогону огурцов присовокупили воз еще.
 
Пришел дьякон, кудластый, как медведь,
 
да поп, толстый, как паровозище.
 
А гостей собралось ради крестин!!!
 
Откуда их столько удалось наскрести?!
 
Гости с попами попили, попели
 
и, наконец, собралися вокруг купели.
 
Дьякон напился, аж не дополз до колодца,
 
воду набрал — из первого болотца.
 
Вода холодная да грязная —
 
так и плавают микробы разные.
 
Крестный упился и не то что троекратно —
 
раз десять окунал туда и обратно.
 
От холода у бедной дочки
 
ручки и ножки — как осиновые листочки.
 
Чуть было дочке не пришел капут:
 
опустили ее в воду вместе с головою,
 
да дочка сама вмешалась тут,
 
чуть не надорвалась в плаче и вое.
 
Тут ее вынула крестная мать
 
да мимоходом головкой о двери — хвать!
 
Известно одному богу,
 
как ее не прикончили или не оторвали ногу.
 
Беда не любит одна шляться —
 
так вот еще, на беду ей
 
(как раз такая святая подвернулась в святцах),
 
назвали — «Перепетуей».
 
После крестин ударились в обжорку да в пьянку,
 
скулы друг другу выворачивали наизнанку.
 
Василий от сивухи не в своем уме:
 
начисто ухо отгрыз куме.
 
После крестин дочка
 
прохворала полтора годочка.
 
Доктора отходили еле.
 
От крестной ножки все-таки окривели.
 
Подросла и нравится жениховским глазам уж.
 
Да никак Перепетуи не выдать замуж.
 
Женихи говорят: "При таком имени —
 
в жены никак подходите вы мне".
 
Зачахла девица из-за глупых крестин
 
так можно дочку в гроб свести…
 
А по-моему, не торопись при рождении младенца —
 
младенец никуда не денется.
 
Пойдешь за покупками, кстати
 
зайди и запиши дитё в комиссариате.
 
А подрос, и если Сосипатр не мил
 
или имя Перепетуя тебе не мило —
 
зашел в комиссариат и переменил,
 
зашла в комиссариат и переменила.