Стихотворения. Поэмы. Пьесы

  
НИ ЗНАХАРСТВО, НИ БЛАГОДАТЬ БОГА
 
 
В БОЛЕЗНИ НЕ ПОДМОГА
 
 
 
Нашла на деревню оспа-зараза.
 
Вопит деревня. Потеряла разум.
 
Смерть деревню косит и косит.
 
Сёла хотят разобраться в вопросе.
 
Ванька дурак сказал сразу:
 
«Дело ясное — оно не без сглазу.
 
Ты вокруг коровы пегой
 
возьми и на ножке одной побегай
 
да громко кричи больного имя.
 
Заразу — как рукой снимет».
 
Прыгают — орут, аж волдыри в горле.
 
А люди мерли, мерли и мерли.
 
Тогда говорит Данила Балда:
 
«Средство есть — наговорная вода.
 
Положите, — говорит, — в воду уголёчек
 
и сплевывайте сквозь губы уголочек».
 
Пока заговаривали воду,
 
перемёрло еще с десяток народу.
 
Собрались снова всей деревней.
 
Выжил из ума Никифор древний,
 
говорит: «Хорошее средство есть —
 
ходите по улице и колотите в жесть.
 
Пусть бабы разденутся да голосили чтобы —
 
в момент не будет и следа от хворобы».
 
Забегали. Резвей, чем в прошлые разы,
 
бьют в кастрюли, гремят в тазы —
 
выгоняют, значит, оспяного духа.
 
Да оспа оказалась бабой без слуха.
 
Пока гремели — человек до ста
 
провезли из села в направлении погоста.
 
Тогда бабы вспомнили о боженьке,
 
повалились господу-богу в ноженьки.
 
Молятся, крестятся да кадилом кадят.
 
А оспа душит людей, как котят.
 
Только поп за свои молебны
 
чуть не весь пережрал урожай хлебный.
 
Был бы всей деревне капут,
 
да случай счастливый представился тут:
 
Балды Данилы умный отпрыск —
 
красноармеец Иванов вернулся в отпуск.
 
Служил Иванов в полку, в лазарете,
 
все переглядел болезни эти.
 
Знахарей разогнал саженей за сто,
 
получил по шеям и поп кудластый.
 
Как гаркнет по-военному во весь рот:
 
«Смирно!
 
Протяните
 
руки вперед!»
 
В руке Иванова ножичек блеснул,
 
поцарапал руку да из пузыречка плеснул.
 
«Готово, — говорит. — Оспа привилась.
 
Верьте в медицину, а не в божью милость».
 
Загудело веселье над каждым из дворов.
 
Каждый весел. Каждый здоров.
 
Вывод тот, что во время болезней
 
доктора и попов, и суеверий, и вер полезней.
 
Да еще, чем хлестать самогон без просыпу,
 
наймите фельдшера и привейте оспу.
 
 
  
ТОВАРИЩИ КРЕСТЬЯНЕ, ВДУМАЙТЕСЬ РАЗ ХОТЬ -
 
 
ЗАЧЕМ КРЕСТЬЯНИНУ СПРАВЛЯТЬ ПАСХУ?
 
 
 
Если вправду был Христос чадолюбивый,
 
если в небе был всевидящий бог, —
 
почему вам помещики чесали гривы?
 
Почему давил помещичий сапог?
 
Или только помещикам и пашни и лес?
 
Или блюдет Христос лишь помещичий интерес?
 
Сколько лет крестьянин крестился истов,
 
а землю получил не от бога, а от коммунистов!
 
Если у Христа не только волос долгий,
 
но и ум у Христа всемогущий, —
 
почему допущен голод на Волге?
 
Чтобы вас переселять в райские кущи?
 
Или только затем ему ладан курится,
 
чтобы у богатого в супе плавала курица?
 
Не Христос помог — советская власть.
 
Чего ж Христу поклоны класть?
 
Почему этот самый бог тройной
 
на войну не послал вселюбящего Христа?
 
Почему истреблял крестьян войной,
 
кровью крестьянскою поля исхлестал?
 
Или Христу — не до крестьянского рева?
 
Христу дороже спокойствие царево?
 
Крестьяне Христу молились веками,
 
а война не им остановлена, а большевиками.
 
Понятно — пасха блюдется попами.
 
Не зря обивают попы пороги.
 
Но вы из сердца вырвите память,
 
память об ихнем — злом боге.
 
Русь, разогнись, наконец, богомолица!
 
Чем праздновать чепуху разную,
 
рождество и воскресенье Коммуны-вольницы
 
всем крестьянским сердцем отпразднуем!
 
 
  
ПРО ТИТА И ВАНЬКУ. СЛУЧАЙ,
  
 
ПОКАЗЫВАЮЩИЙ, ЧТО БЕЗБОЖНИКУ МНОГО ЛУЧШЕ
 
 
 
Жил Тит. Таких много!
 
Вся надежда у него на господа-бога.
 
Был Тит, как колода, глуп.
 
Пока не станет плечам горячо,
 
машет Тит со лба на пуп
 
да с правого на левое плечо.
 
Иной раз досадно даже.
 
Говоришь: «Чем тыкать фигой в пуп —
 
дрова коли! Наколол бы сажень,
 
а то и целый куб».
 
Но сколько на Тита ни ори,
 
Тит не слушает слов:
 
чешет Тит языком тропари
 
да «Часослов».
 
Раз у Тита в поле
 
гроза закуролесила чересчур люто.
 
А Тит говорит: «В господней воле…
 
Помолюсь, попрошу своего Илью-то».
 
Послушал молитву Тита Илья
 
да как вдарит по всем по Титовым жильям!
 
И осталось у Тита — крещеная башка
 
да от избы углей полтора мешка.
 
Обнищал Тит: проселки месит пятой.
 
Не помогли ни бог-отец, ни сын, ни дух святой.
 
А Иванов Ваня — другого сорта:
 
не верит ни в бога, ни в чёрта.
 
Товарищи у Ваньки —
 
сплошь одни агрономы да механики.
 
Чем Илье молиться круглый год,
 
Ванька взял и провел громоотвод.
 
Гремит Илья, молнии лья,
 
а не может перейти Иванов порог.
 
При громоотводе — бессилен сам Илья
 
пророк.
 
Ударит молния Ваньке в шпиль —
 
и хвост в землю прячет куце.
 
А у Иванова — даже не тронулась пыль!
 
Сидит и хлещет чаи с блюдца.
 
Вывод сам лезет в дверь
 
(не надо голову ломать в муке):
 
крестьянин, ни в какого бога не верь, а верь науке.