Платье в полоску и Черный Мундир (СИ)
— Ну, разве это не самое приятное, что я когда-либо видела, — медленно произнесла Шончанка. Риф и Боде обернулись и увидели Шончанку среднего телосложения, с ястребиными голубыми глазами и золотисто-желтыми волосами, пронизанными белыми нитями. Женщина ухмылялась, глядя на них.
Боде прочистила горло.
— Риф, это…
— Аливия, — закончил он, — рад снова тебя видеть. — Риф склонил голову в знак приветствия, и она отдала честь Аша’Ману. Боде посмотрела на них, в замешательстве.
— Аливия провела некоторое время в Черной башне после Последней Битвы, — объяснил Риф. — Она сказала, что видит в нас своих братьев, наследие Лорда Дракона. Она хотела узнать, принадлежит ли ей это место.
Боде взглянула на бывшую Дамани в новом свете.
— Неужели? — С искренним любопытством спросила она.
Аливия пожала плечами и отвернулась.
— Я почувствовала там что-то вроде родства, — призналась она, растягивая слова по-Шончански. Риф обрадовался, что она заговорила быстрее. — Я показала Аша’Манам плетения Шончан, позволила им изучить их и узнать, как воспроизводить их по-своему. — Аливия слегка улыбнулась. — Я знаю о разрушениях больше, чем о так называемом «живом оружии», — сказала она с ноткой гордости в голосе.
— Во-первых, — сказал Риф, подняв палец, — теперь мы знаем большинство этих плетений, так что меньше преимуществ. Во-вторых, — он поднял еще один палец, — мы знаем, что ты не умеешь плести. В-третьих, — поднял третий палец, — у тебя было четыреста лет, чтобы учиться, чтобы тебя учили. Я бы сказал, что мы неплохо справились меньше чем за два года, начиная почти с нуля. — Риф улыбался в конце своей триады. У Боде возникло ощущение, что они уже обсуждали это раньше.
Аливия улыбнулась своей слабой полуулыбкой, когда сияние саидар окутало ее. Открылись Врата, и она направилась к ним. Боде и Риф последовали за ней. Когда они пересекли Эмондов Луг, Боде смотрела в спину бывшей Дамани. Насколько хорошо она знала Рифа? Боде покраснела при этой мысли, понимая, что это смешно, но в глубине души она чувствовала себя неуверенно.
Ее мысли были прерваны рукой Рифа, переплетающей их пальцы. По его ухмылке было видно, что он знает, о чем она думает.
— Ты заботишься обо мне… — пропел Риф. Боде покраснела еще сильнее и улыбнулась в ответ. Когда они прошли дальше в деревню, вокруг них начали собираться дети, жаждущие увидеть Айз Седай и Аша’Мана. Риф привык показывать городским детям фокусы с Силой, и блеск в его глазах сегодня не был исключением.
Оранжевое сияние саидин, видимое только Боде, расцвело вокруг Рифа, когда связь прекратилась с так называемой пустотой, и он поднял руку ладонью вниз и растопырил пальцы. Один из детей ахнул и указал на ближайшего лучника, члена стражи Эмондова Луга, стрелы которого сами собой вынимались из колчана. Стрелы медленно вращались в воздухе, а Риф тихо насвистывал, то ли для сосредоточенности, то ли для театральности. С резким свистом и взмахом запястья стрелы полетели влево и в ближайший ствол дерева, образуя идеальное подобие Клыка Дракона.
Риф улыбнулся детям, хлопавшим в ладоши, но их прервал другой звук. Проклятие…? Со стороны одного из постоялых дворов показался Вит Конгар, его лицо покраснело от гнева, а глаза остекленели от выпивки. Боде вздохнула, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. Она уже могла сказать, что это хорошо не закончится.
— Что ты, черт побери, творишь, сожги тебя Свет, полоумный Аша’Ман?! — крикнул он Рифу. Люди вокруг остановились и уставились на них, некоторые шептались, что Вит ругается на Аша’Мана. Лучник, чьи стрелы были частью уловки Рифа, двинулся к ним, чтобы остановить пьяную болтовню Вита.
— Ты, огненное чудовище в Черном Мундире! Ты думаешь, что можешь махать здесь своим причудливым мечом, хватать наших мальчиков и отправлять их в свои проклятые дыры в воздухе, Свет знает куда, возможно, в Шайол Гул, и думаешь, что никто ничего не скажет?! Ты можешь одурачить всех остальных, ты можешь забрать наших детей своей трижды проклятой Силой, но не меня! Не Вита Конгара!
Лучник мягко сказал что-то Виту, чтобы успокоить его, и тот ударил его кулаком в лицо. Боде почувствовала, как негодование побежало по Узам, хотя сияние саидин осталось. Ее собственный гнев был гораздо сильнее, сдерживаемый только силой воли.
— Мистер Конгар, — ледяным тоном произнесла Боде, когда она встала перед Рифом, — возможно, вы слишком много выпили. Я позову вашу жену и…
— Ты не сделаешь этого, Айз Седай! Я выкину этот мусор из своего дома, если придется… — Боде ударила мужчину прежде, чем поняла, что делает, и он растянулся на земле. Боде сжала свою руку, ладонь горела, и сердито посмотрела на мужчину. Даже Конгары и Коплины проявляли уважение к Айз Седай, независимо от того, знали ли они ее с детства или нет. Вит, пошатываясь, поднялся на ноги, потирая челюсть, и его глаза вспыхнули яростью.
— Как ты смеешь? Я муж Мудрой, девочка! Я…
— Мудрая не властна над нами, — сказал Риф, и в его голосе послышались нотки раздражения. Он прошел мимо Боде и подошел к Виту с невозмутимым видом, сверкая глазами. — Если у тебя проблемы со мной, моими братьями или Айз Седай, не прячься за своей женой, когда мы вернемся. — Оранжевое свечение снова окружило его, и земля затряслась, как от небольшого землетрясения. — И если ты снова повысишь свой голос на Бодевин Седай, Мудрая не сможет защитить тебя от меня, — ядовито добавил он.
Вит истерически рассмеялся.
— Видишь? — кричал он, — вот что я имею в виду! Так называемые Аша’маны не защитники, они монстры! Они снова уничтожат мир, если не уйдут! — Он попятился и укоризненно указал на Рифа. — Он… — Человек был прерван вспышкой стрелы, пролетевшей мимо и ударившей его в грудь. Вит отскочил назад, наконечник стрелы был скорее большой и тупой, чем острый.
За ним последовали еще несколько тупых стрел, сбив Вита с ног, затем лучники повалили его на землю и связали запястья небольшой цепью. Они повели Вита к Ратуше, и его проклятия и ругательства постепенно стихли. Последний лучник с нашивкой на плече, выдававшей в нем лейтенанта, извинился свою нерасторопность. Боде заверила его, что не обижается, и Риф сделал то же самое, вернув на место добродушную улыбку.
Когда они уходили, гнев Бода сменился отчаянием. Она посмотрела на Рифа и обнаружила, что он невнимателен, просто следует ее примеру. Боде стиснула зубы и схватила его за руку, ведя на веранду «Винного Ручья».
— Не слушай его, Риф, — сказала она тихо, но настойчиво. — Конгары всегда были смутьянами в Эмондовом Лугу. Если бы он был трезв, у него не хватило бы наглости так кричать.
Риф благодарно улыбнулся ей.
— Спасибо, Боде, — его лицо потемнело, — но я не об этом думал. — Боде почувствовала через Узы, что гнев кипит в нем. — Я подумал, что если он снова закричит на тебя, я покажу ему, что произошло у Колодцев Дюмай.
Боде вздрогнула от этой угрозы, она читала отчеты Айз Седай о сражении возле Колодцев Дюмай. Сражение, в котором Аша’маны впервые испытали вкус битвы, где они заставили землю содрогнуться и десятки людей взорвались, как гнилые фрукты. Боде скрестила руки на груди и посмотрела на Рифа, заставив его сделать шаг назад.
— Ты не сделаешь этого, Рифтен Арасон. Не в Эмондовом Лугу, не за мелкое оскорбление пьяницы. И я, например, могу о себе позаботиться. — Риф нервно сглотнул и поднял руки, чтобы успокоить ее. Боде ухмыльнулась и вошла в гостиницу, довольная тем, что так легко вывела его из равновесия.
***
Вечером того же дня, после того как Боде простила его, Риф сидел за столом и рассказывал истории детям, которые пришли с родителями на ужин. Аливия тоже слушала. Боде, Лорд Перрин и Леди Фэйли сидели за столиком в стороне; женщины обсуждали, как идут горные разработки, а Перрин слушал, лишь изредка делая замечания, насколько мог видеть Риф.
Риф как раз рассказывал о битве за беженцев Кэймлина во время Последней Битвы, где Лорд Логайн заслужил уважение народа, когда послышался шум. Дэйзи Конгар тащила своего теперь уже трезвого мужа за ухо и со стальным блеском в глазах бросила его перед Рифом. Она указала на Рифа, как будто ругала маленького мальчика.