I need a doctor (СИ)
Очередной удар обрушился на ключицу, опрокинув меня на спину, кровь, скопившаяся во рту, скользнула обратно в горло, и я захлебнулась, чувствуя, что мне нечем дышать. Широко распахнутые глаза уставились в плывущий потолок, растрепанные волосы упали на лицо, заползая в рот и нос, а две громадные тени, нависающие надо мной, даже не пытались принять человеческие очертания. Боль сводила с ума, и ничего не хотелось так сильно, как потерять сознание и позабыть обо всем, как о страшном сне.
— Хватит, — внезапно донесся до моего слуха глухой, едва различимый голос Харпера, и в то же мгновение, как по мановению волшебной палочки, удары прекратились. Двое мужчин, по-прежнему сохраняя молчание, поспешили покинуть мою камеру, а я, боясь даже вздохнуть, попыталась перевернуться на живот.
Ребра отозвались болью, кожа словно горела, превратившись в одну огромную гематому, и я не могла заставить себя пошевелиться, упираясь руками в пол. От собственной крови во рту было горько, к горлу подкатывала тошнота, а виски пульсировали, и сфокусировать взгляд на чем-то совершенно не получалось. Потратив львиную долю усилий, я приподнялась на дрожащих руках, равнодушно наблюдая за тем, как капает на серый пол кровь с разбитых губ, а после с трудом подняла взгляд на Харпера, стоящего передо мной. Ледяные глаза не выражали ни злости, ни сожаления, ни злорадства, мужчина был спокоен, словно скала, и только едва слышно хмыкнул, перехватив мой исполненный ненависти взгляд.
— И что… дальше? — выдохнула я, старательно шевеля припухшими губами и не обращая внимания на то, как катится из уголка тонкая алая струйка. — Убьешь меня?
— Зачем же мне позволять себе столь неоправданное расточительство? — делано удивился он, чуть склонив голову набок и рассматривая меня, словно какого-то диковинного зверька. — Нас с тобой ждет долгая жизнь, моя дорогая. Куда же я без своей принцессы, — Ник широко, довольно улыбнулся, от чего меня буквально передернуло, а после, мазнув взглядом по экрану своего падда, будто бы спохватился. — Прости, но мне придется тебя оставить. У меня важные дела.
Старый знакомый окинул меня последним взглядом, а после ввел короткую команду, и в то же мгновение со знакомой вспышкой на своем законном месте возникла знакомая прозрачная стена, заглушившая все звуки извне. Глухая тишина, прерываемая лишь моим тяжелым, хриплым дыханием вновь зазвенела в ушах, и я внезапно поняла, что в этой маленькой клетке я чувствую себя защищенной. Харпер был там, за стеной, как и его мордовороты, и это значило, что хотя бы на некоторое время я в безопасности.
Молниеносная мысль, вспыхнувшая в сознании, заставила зло дернуть верхней губой, и я, покачав головой, заговорила, не заботясь о том, слышит ли Ник хоть что-то:
— Ты можешь забить меня до полусмерти, можешь посадить в клетку и делать вид, что победил, но победить не сможешь никогда, — голос, сорвавшийся с губ, звучал так, словно когтями по стеклу скребли, от чего самой стало тошно, но сдержать злого смеха, возникающего где-то глубоко внутри, мне так и не удалось. — Ты допустил огромную ошибку, когда напал на флагман Федерации, и можешь поверить, этим ты привлек внимание самого лучшего капитана во всем Звездном флоте. И только вопрос времени, когда его команда найдет тебя и надерет твою задницу.
Выражение лица Ника не изменилось ни на мгновение, но вот в льдистых глазах… В них полыхнула настоящая буря, и в какую-то секунду мне показалось, что он сейчас заставит разделяющую нас стену исчезнуть, а после войдет в камеру и самолично выбьет из меня дух — опущенные по швам руки сжались в кулаки, крылья носа затрепетали от шумного вздоха, и я вдруг поймала себя на мысли, что от этой пантомимы мне стало необыкновенно смешно. Страх ушел, боль притупилась, и я даже нашла в себе силы, чтобы принять сидячее положение, сплюнув скопившуюся во рту смесь крови и слюны.
Терять мне было нечего, побои и угрозы меня не пугали, и ноющие от боли губы растянулись в хищной усмешке.
— Удачной сделки, Ник, — участливо произнесла я, и ответом мне стала беззвучно захлопнувшаяся за спиной мужчины дверь тюремного отсека.
Вся спесь и злорадство слетели с меня, словно сорванная маска, и я, устало прикрыв глаза, позволила тихому стону вырваться из груди. Никуда не девшаяся тошнота сводила с ума, разноцветные круги, пляшущие перед взором, заставляли камеру кружиться, но все, что я могла сделать, это лишь крепко сжать кулак неповрежденной руки, пытаясь унять холодную дрожь, колотящую тело. В голове невольно вспыхнула мысль о том, что умение Кирка влипать в неприятности каким-то волшебным образом передалось мне, только вот рядом сейчас, к сожалению, не было вездесущего Боунса, который без лишнего пиетета схватил бы за ухо и оттащил в медотсек, распиная по поводу проявленного идиотизма.
Мысли о Леонарде заставили хоть немного позабыть обо всем произошедшем, и я, невольно дернув уголком губ, дрожащей рукой вытерла предательские слезы, бегущие по щекам. Собственная слабость казалась постыдной, и я была благодарна каким-то высшим силам за то, что они позволили мне не разреветься позорно прямо перед моими мучителями — этого бы я просто не вынесла. Сохранить достоинство в глазах самой себя было важно, и я совершенно не собиралась позволять Харперу влезть в свою душу.
Он был трусом и садистом, он наслаждался страданиями других, но делать ему такой щедрый подарок я не собиралась. Не тогда, когда в груди все еще теплился слабый, абсолютно иррациональный огонек надежды.
Время совсем потеряло свой счет, а сознание, кажется, все-таки покинуло тело, потому что когда в следующий раз веки распахнулись, в тюремном отсеке что-то неуловимо изменилось. Внимательный взгляд скользнул к круглому иллюминатору, за которым чернела бездонная тьма космоса, тихое гудение корабля смолкло, подсказывая, что судно вышло из варпа, а яркие вспышки неизвестного происхождения заставили подобраться, словно перед прыжком. Какое-то смутное беспокойство натянуло струнами нервы, я неловко подалась вперед, тут же зашипев от вспыхнувшей вновь ломоты во всем теле, и тут же рефлекторно попыталась вцепиться пальцами в гладкий пол, когда корабль как-то странно пошатнулся, будто от сильного толчка. Чертов полимер все еще гасил любые звуки извне, однако дурой я не была, и догадаться, что происходит, было не так уж и сложно.
То, как натужно скрежещет внешняя обшивка флагмана под сильными, точечными ударами, я бы не спутала ни с чем.
— А вот это совсем хреново, — выдохнула я, обращаясь к самой себе, но прежде, чем мне удалось сделать хоть что-нибудь, что-то за стеной позади меня отчаянно загудело, а вслед за этим прогремел взрыв.
Полыхнуло алое зарево, мгновенно ослепившее и заставившее отшатнуться назад, корабль отчетливо тряхнуло, и от позорного падения на пол меня спасло только то, что я уже на нем сидела. Перед испуганным взглядом слезящихся от яркого света глаз плескалось огненное море, один из зарядов пробил корпус в соседней камере, и от разгерметизации отсека меня уберег только тот самый прозрачный полимер, ограждающий полыхающую камеру. Горячие языки жадно облизывали серые, пузырящиеся стены и натужно скрипящую обшивку, сквозь внушительную дыру проглядывало черное полотно космоса, усыпанного звездами, и я заметила, как яркие вспышки участились, озаряя пространство почти ежесекундно. Корабль Харпера определенно находился под обстрелом, он трещал и дрожал, словно готовясь вот-вот развалиться на куски, и я совсем не радовалась тому факту, что в подобной ситуации оказалась заперта в тюремном отсеке.
— Нет, все не может закончиться вот так вот, — выдохнула я, облизав пересохшие губы, а после с трудом поднялась на ноги, чувствуя, как сердце медленно, но верно наполняется самой настоящей паникой. Собственная беспомощность угнетала, пугала до истерики, и я готова была рвать и метать, понимая, насколько это бесполезно. Чертов ограждающий полимер не брал даже взрыв торпеды, что уж говорить о слабой, избитой девчонке, которая могла только отчаянно колотить руками по стене в наивной надежде, что кто-то услышит.